Майкл Азеррад - Come as you are: история Nirvana, рассказанная Куртом Кобейном и записанная Майклом Азеррадом [litres]

Люди думают, что знаменитости обладают постоянным запасом хорошего настроения, а у Курта, похоже, это бывает редко. Это может привести к некоторым неловким ситуациям.

– Большинство людей думают, что если я смотрю на них и не улыбаюсь, то это означает, что я злюсь, поэтому я изо всех сил стараюсь, чтобы это выглядело так, будто я доволен, – говорит Курт. – Обычно я получаю удовольствие. Я почти никогда больше не впадаю в депрессию, так что теперь это гораздо проще сделать.

Курту также приходится бороться с другим убеждением. У рок-звезд просто не должно быть хронических проблем со здоровьем. Многие считали, что проблема с желудком Курта была просто «проблемой с желудком» – эвфемизмом для героиновой зависимости (и иногда действительно так и было). Но у него и правда сильные хронические боли в животе.

– Я видел это, я был там, – говорит Крист. – Я был рядом, когда у него случались сильные приступы, и это ужасно, потому что ты ничего не можешь сделать.

Курт ходил к огромному количеству специалистов в этой области, только в первой половине 1993 года их было девять, и никто из них не мог дать однозначного ответа относительно того, в чем может быть его проблема. Язвы были исключены. Последняя теория гласит, что искривление позвоночника Курта из-за сколиоза ущемляет нерв, который ведет к желудку. Помимо опиатных анальгетиков, единственное эффективное лекарство, которое нашел Курт, – это выступление на сцене, когда мощный выброс эндорфина убивает боль.

По иронии судьбы, состояние Курта может быть как-то связано с его мучительным воплем. Или наоборот. Когда его просят точно определить источник боли, он указывает на точку чуть ниже грудины – точно там же, где, по его словам, рождается крик.

– Много раз было так, что я сидел, ел и испытывал сильную боль, и никто даже не подозревал этого, – говорит Курт. – Я так устал жаловаться на это. На гастролях так часто бывает больно, что у меня нет другого выбора, кроме как продолжать заниматься своими делами. После концертов мне приходится заставлять себя есть. Я сижу в своем гостиничном номере, заставляю себя есть, откусываю кусочек, пью воду, сгибаюсь пополам и блюю. Посреди европейского тура я, помнится, сказал, что никогда больше не поеду в тур, пока не решу эту проблему, потому что мне хотелось покончить с собой. Я так устал от этого, что чуть не снес себе башку. Я ни за что не буду так жить. Это превратило меня в невротического урода. Я был психологически разбит. У меня было много психических проблем из-за того, что у меня постоянно были хронические боли.

Героин был одним из способов унять боль, хотя впоследствии Курт нашел законное и относительно безопасное средство от своего состояния – бупренекс, мягкий синтетический опиат, который он вводил непосредственно в желудок во время приступа. Часто бывало, что проходила целая неделя между приемами лекарства, но когда происходило что-то связанное со стрессом, например, он играл концерт или снимал клип, то он делал это по несколько раз в день. Недавно врач определил, что боль в животе вызвана защемлением нерва в позвоночнике, вызванном сколиозом. Физиотерапия, которую он проходит для лечения спины, кажется, работает, и Курт говорит, что он рад, что его состояние больше не зависит от этого химического вещества. Теперь он лучше питается и даже отжимается и приседает перед сном. Курт действительно с нетерпением ждет новых гастролей.

Еще одним камнем преткновения для Курта является то, что публика убеждена, будто он слабый, пассивный человек, который плохо понимает, что делает.

– В дополнение ко всему прочему, он буквально гениален в умении быть рок-исполнителем, – говорит Дэнни Голдберг из Gold Mountain. – Об этом Курт тоже задумывается.

Голдберг рассказывает историю о Курте на съемке для MTV в январе 1992 года, когда они с Кортни сидели на героине.

– Курт выжат и выглядит ужасно, но говорит: «Хочу посмотреть еще раз», – вспоминает Голдберг. – Итак, они проигрывают около пятнадцати различных дублей четырех или пяти разных песен. Курт просто сидел и говорил: «Это нехорошо. Этот никуда не годится. Это можно вставить в «Год в роке», но я не хочу, чтобы его включали регулярно. Это тот, который можно поставить в «120 минут». «Я хочу, чтобы это повторили через неделю». Он едва мог ходить по комнате, но все решения были абсолютно правильными, и, похоже, чужие мнения ему были безразличны. Когда дело касается всего, что связано с профессионализмом Nirvana, он принимает все эти решения, и он принимает их с полным самосознанием.

Курт также хорошо разбирается в рекламе. Каждый, кто для него хоть что-то значил, был за кулисами на благотворительном вечере Rock for Choice в Лос-Анджелесе в 1991 году; там был Перри Фаррелл, и даже Эксл Роуз был там. В битком набитом холле Курт сказал Дэнни Голдбергу, что журналисты задавали группе много политических вопросов и закрывали глаза на чувство юмора группы. Курт догадался, что это было вызвано конкретным абзацем из биографии группы, и спросил Голдберга, можно ли его удалить. Голдберг был очень впечатлен.

– Я никогда не видел, чтобы артист, менеджер или публицист в течение месяца улавливал влияние биографии на характер задаваемых вопросов, а затем выяснял, как отредактировать ее так, чтобы немного исказить, – говорит он, удивляясь.

Голдберг сравнивает смекалку Курта с Джоном Ленноном, вспоминая знаменитое интервью Rolling Stone 1970 года с Ленноном, в котором он раскрыл такие вещи, как тот факт, что The Beatles всегда старались не выпускать пластинку одновременно с The Stones. В то время поклонники были шокированы такой сознательной манипуляцией, но, как говорит Голдберг: «Битлами» становятся не случайно. И «Нирваной» становятся тоже не случайно».

Сравнения с Джоном Ленноном беспокоят Кобейнов, хотя бы из-за того, что делает Кортни. Однажды она поприветствовала гостя в номере отеля Кобейнов, сказав: «Хорошо, вы хотите видеть Йоко Оно? Вот». После чего она взяла телефон, позвонила в Gold Mountain по какому-то делу Nirvana и решительно отчитала несчастного человека на другом конце провода.

– Иногда Курту просто не хочется что-то говорить, поэтому она делает это за него, – говорит Голдберг. – Если Кортни так поступает, то только потому, что он сам попросил ее об этом. Думать, что все это ее собственное решение – ужасная ошибка. Иногда Курт просто не хочет ни с кем говорить, поэтому зовет ее. Но мысль о том, что Кортни может заставить его делать то, чего он не хочет, просто абсурдна. Этого парня нельзя заставить выпить стакан воды или пройти через комнату, чтобы перевернуть кассету, – сделать что-то, чего он не хочет делать. Курт один из самых своенравных людей, которых я когда-либо встречал в своей жизни. Иногда мне кажется, что он просто просит ее быть «плохим парнем».