Жермена де Сталь - Десять лет в изгнании

311Элджернон Перси, лорд Беверли (1750–1830) с семьей провел зиму 1802–1803 гг. в Италии и возвращался домой. Он и его спутники были задержаны в Женеве, а старший сын лорда, Джордж Перси, — в Вердене. Сталь, вообще по возможности принимавшая деятельное участие в судьбе интернированных англичан, через г-жу Рекамье хлопотала о том, чтобы Джорджу Перси позволили, по крайней мере, перебраться в Женеву (CG. Т. 5. Pt 1. Р. 7, 78); в конце концов вся семья Беверли оказалась во французском городе Мулене, где и жила под надзором.

312О первой (несостоявшейся) попытке Бонапарта приступить к высадке в Англии еще во времена Директории см. примеч. 36. Более основательные приготовления начались в эпоху Консульства, после заключения Люневильского мира; в феврале 1801 г. возле Булони, на берегу Ла-Манша, был разбит военный лагерь. Амьенский мир на время прервал эту деятельность, однако после разрыва мира в мае 1803 г. она продолжилась с еще большей интенсивностью. Бонапарт сам побывал в Булони и отдал приказ о постройке нескольких портов, откуда могло бы одновременно выйти большое число кораблей, приспособленных для перевозки людей и лошадей, но очевидное превосходство англичан на море и смерть (в августе 1804 г.) адмирала Латуша-Тревиля, который должен был командовать операцией, не позволили намерениям Бонапарта осуществиться. В РФР Сталь комментирует тогдашнее соперничество Франции с Англией следующим образом: «Как ни прекрасна Англия, скажут мне, Франция не может не ревновать к ее могуществу; не случайно французские государи испокон веков пытались ее победить. Единственный способ сравняться с Англией, отвечу я, это подражать ей. Если бы Бонапарт, вместо того чтобы затевать нелепую комедию с высадкой, единственным результатом которой стали английские карикатуры, и континентальную блокаду — предприятие более серьезное, но также и более гибельное, захотел позаимствовать у Англии ее конституцию и ее промышленность, Франция имела бы сегодня торговлю, основанную на кредите, кредит, основанный на национальном представительстве и на общественном спокойствии, им порождаемом. Однако английское министерство, к несчастью, слишком хорошо знает, что единственное — положительно единственное — средство обеспечить Франции долговременное процветание есть превращение ее в конституционную монархию. Конечно, Людовик XIV одерживал победы над английским флотом, однако в ту пору обе страны были одинаково богаты; меж тем последние восемьдесят или даже сто лет Англия наслаждается свободой, Франция же сравняется с ней, лишь когда обретет законные гарантии, сходные с английскими. Что же предпринял Бонапарт вместо того, чтобы сделать своим компасом эту истину? Провозгласил континентальную блокаду, тем самым объявив своего рода европейский крестовый поход против Англии…» (CRF. Р. 405).

313Из записной книжки Сталь явствует, что арка с этой надписью была построена в Амьене (см.: DAE -1996. Р. 417). О «благороднейшем энтузиазме, вдохновляющем французов» на борьбу против Англии, и о строительстве повсюду, в том числе на «мирных брегах Сены», разнообразных плавучих средств Сталь узнавала не только из газет, но и из писем своих французских корреспондентов (см., например: CG. Т. 5. Pt 1. Р. 11).

31418–21 июля 1803 г.

315О Карле IV см. примеч. 207. Договор, согласно которому Испания давала обещание остаться нейтральной в конфликте Франции и Англии и выплатить Франции субсидию в шесть миллионов франков, был подписан Талейраном и испанским послом в Париже Азарой 19 октября 1803 г.

316Эти три державы объединились в борьбе против Франции лишь в 1813 г.: Пруссия разорвала союз с Францией и заключила договор с Россией 22 февраля 1813 г., а 17 марта объявила Франции войну; что касается Австрии, то она разорвала союз с Францией 14 апреля, а войну ей объявила 12 августа 1813 г.

31719 августа 1803 г. Сталь писала из Женевы Жозефу Бонапарту: «Я надеюсь увидеться с Вами этой осенью, ибо полагаю, что первый консул почитает полтора года в изгнании достаточной карой за неуместные речи. Я совершенно потеряла вкус к ним, да, пожалуй, и способность их вести» (CG. Т. 5. Pt. 1. Р. 10).

31826 сентября 1803 г. Сталь поселилась в окрестностях Экуана, в принадлежавшем ее нотариусу Фурко де Павану поместье Мафлье, которое отделяли от Парижа не 10 лье, а гораздо меньшее расстояние. Для Сталь это место было удобно тем, что неподалеку находились поместья Бенжамена Констана и г-жи Рекамье: Эрбаж и Сен-Брис (о последнем см. ниже примеч. 328).

319Музей — Лувр (см. примеч. 212).

320Анахронизм г-жи де Сталь; Бонапарт в это время оставался первым консулом.

321П. Готье (DAE -1904 . Р. 93) полагал, что здесь имеется в виду ненавидевшая г-жу де Сталь писательница графиня де Жанлис; однако из письма Сталь к отцу от 7 октября 1803 г. следует, что этой «адской особой» (вычеркнутое из письма выражение) была Анна-Элизабет де Вен (урожд. Расин), хозяйка известного в эпоху Консульства салона, вдова умершего в 1803 г. Жана де Вена, который до Революции числился по министерству финансов и в бытность Неккера министром служил под его началом. От нее, писала Сталь, «первый консул с удивлением узнал, что я живу в шести лье от Парижа, а не в десяти, как он думал, и заявил, что если я осмелюсь поселиться еще ближе, он пошлет четырех жандармов, чтобы они доставили меня назад в Коппе» (CG. Т. 5. Рt. 1. Р. 48). Впрочем, если г-жа де Вен в самом деле оказала г-же де Сталь эту дурную услугу, причиной изгнания стала отнюдь не только ее беседа с первым консулом; о том, что г-жу де Сталь навещало множество знакомых, сообщали в своих донесениях и полицейские агенты (см.: CS. № 44. Р. 144). 3 октября 1803 г. в письме к министру юстиции Ренье, содержавшем приказ выслать г-жу де Сталь из Франции, Бонапарт писал: «Эта женщина подобна зловещей птице; ее появление всегда сулит беспорядки. Я не намерен терпеть ее во Франции» (цит. по: CG. Т. 5. Pt. 1. Р. 52).

322В XVIII в. сочувствие высшего света людям, впавшим в немилость, было симптомом расшатывания политической системы. Характерным образцом «моды на неповиновение, разрушившей могущество королевской власти», было, например, отношение знати к отправленному в отставку в 1770 г. министру иностранных дел герцогу де Шуазелю: после того как герцог удалился в свое имение Шантелу, число дам и кавалеров, пожелавших навестить опального министра, оказалось так велико, что в Шантелу «образовался новый двор, который, казалось, мог соперничать с двором версальским» (процитированные оценки принадлежат Талейрану, который в юности знал Шуазеля, а в старости посвятил ему мемуарный очерк; см.: Mémoires du prince de Talleyrand. P., 1892. T. 5. Р. 586–591).

323П.-M. Демаре, начальник тайной полиции, в описываемый период подчинявшийся непосредственно министру юстиции Ренье, пытался использовать на этот предмет давнего друга г-жи де Сталь, Матье де Монморанси (см. о нем примеч. 472), однако тот от поручения отказался. Другом, сообщившим г-же де Сталь дурную весть, был, скорее всего, Бенжамен Констан, который, как писала Сталь отцу 7 октября 1803 г., побывал у Фуше, и тот, описав ему положение г-жи де Сталь, за которой вот-вот должны приехать четыре жандарма, имеющие приказ выпроводить ее из Франции, спросил: «А вы? Вы не получали приказа? — Нет, — отвечал Бенжамен, — с какой стати? — С какой стати? Что за вопрос; кто же теперь в этой стране задает такие вопросы? Впрочем, насчет вас я ничего не слышал. Я говорил г-же де Сталь, что, останься я министром, она могла бы ничего не бояться, но теперь, после моей отставки, заступаться за нее некому» (CG. Т. 5. Pt. 1. Р. 48).