Андрей Волос - Жизнь Изамбарда Брюнеля, как бы он рассказал ее сам

Но я все же расскажу вкратце дальнейшую историю предприятия — она может показаться интересной тем, кто с нею не знаком.

Промоину залатали так же, как и первый раз, с помощью мешков, наполненных глиной и связанных в грозди. Воду из туннеля выкачали. Казалось бы, работу можно было продолжать. Однако попытки собрать средства на это потерпели полный крах. Широкая публика проявляла большой энтузиазм, многие общественные деятели, в том числе и герцог Веллингтон, ратовали за возобновление дела. Но деньги так и не были собраны. Не оставалось ничего другого, как заложить щит кирпичом и ждать лучших времен.

Лишь в начале 1835 года компания Thames Archway Company сумела получить государственный заем и возобновить работы. Старый щит разобрали. Вместо него построили — по проекту отца — новый, значительно улучшенный. В частности, теперь ячейки были соединены подвесками, и соседние ячейки при необходимости поддерживали друг друга. Удалось также таким образом расположить ячейки, что была обеспечена возможность доступа к различным частям щита — и, соответственно, участкам грунта.

Прежде чем был достигнут противоположный берег Темзы в районе Лаймхауза, произошло еще три крупных прорыва реки. Это не остановило проект. В октябре 1840 года завершилось строительство шахты на набережной Уоппинга. Операция по соединению туннеля и башни оказалась крайне сложной, однако в результате она была успешно завершена, и 25 марта 1843 года, через восемнадцать лет и двадцать три дня после начала работ, туннель был открыт для публики.

Завершив это огромное дело, мой отец, сэр Марк Изамбард Брюнель, чье здоровье стало ухудшаться, оставил свои профессиональные труды и удалился на покой. Он провел несколько лет в мирном и счастливом уединении, окруженный любовью и нежной заботой близких, и скончался 12 декабря 1849 года на 81-м году жизни. Я считаю, судьба его сложилась счастливо: ему удалось дожить до завершения величайшей работы всей его жизни. Кроме того, полагаю, ему было приятно видеть, что сын последовал по его стопам. Не знаю точно, каковы были его ожидания на мой счет и превзошел ли я самые оптимистические из них. Одно могу сказать определенно: я старался, а сэр Марк Изамбард всегда оставался для меня недосягаемым образцом.

Оправившись от несчастного случая в туннеле под Темзой, я предпринял поездку в Плимут, где с большим интересом ознакомился с устройством волнореза [15]и других инженерных сооружений. Кроме того, я съездил в Салташ, откуда за несколько лет до того к отцу обращались за консультацией по поводу строительства висячего моста неподалеку от города. Я убедился, что река Тамар в этом месте — это вовсе не река, а морской залив, но такой длинный и узкий, что и впрямь напоминает чрезмерно широкую реку. В тот приезд я остался при убеждении, что возводить здесь мост если и возможно, то вряд ли имеет смысл по соображениям финансового характера — он обойдется чрезмерно дорого. Разумеется, тогда я еще никоим образом не мог знать, что восемнадцать лет спустя я сам выберу это место для строительства моста Корнуоллской железной дороги и построю его — причем он окажется самым большим и в техническом отношении самым выдающимся из всех моих мостов.

Остаток 1828 года и большую часть года 1829-го я был занят научными исследованиями и много времени посвящал общению с г-ном Фарадеем.

Незадолго до того — кажется, в 1823 году — г-н Фарадей сделал важное открытие. Оказалось, что при определенных температуре и давлении многие газы могут переходить в жидкое состояние. При этом полученные из них жидкости показывают огромную силу расширения при малейшем увеличении температуры, если же понизить ее — возвращаются в свое первоначальное состояние. Г-н Фарадей незамедлительно опубликовал результаты своих исследований. Один из его докладов, зачитанных перед Королевским обществом, назывался «О применении жидкостей, полученных путем конденсации газов, в качестве механических агентов». В нем г-н Фарадей ставил вопрос о возможности практического применения своего открытия: «Величина упругой силы, находящейся в зависимости от давления, увеличивается за счет силы расширения, зависящей от температуры».

Открытие этой новой силы показалось моему отцу столь важным, что сэр Марк Изамбард вскоре провел серию экспериментов, стремясь выяснить возможность использования жидкого газа в качестве механического фактора. Ему представлялось, что в идеале можно будет заменить водяной пар, работающий в паровых двигателях, другими, более эффективными агентами.

Первые эксперименты состоялись в Челси, однако затем отец перевел их под мой контроль на набережную Ротерхит, и теперь все свободное время я посвящал разработке придуманного им «дифференциального двигателя». Важно, что в ту пору я посещал утренние лекции по химии в Королевском институте, а потому имел возможность постоянно общаться с г-ном Фарадеем и подробно обсуждать с ним как результаты своей деятельности, так и планы по ее продолжению.

Вряд ли стоит детально рассказывать о том, как шла работа. Она шла точно так же, как идет всякая изобретательская деятельность. Ты то и дело натыкаешься на новую проблему, которая кажется совершенно неразрешимой. В результате упорного труда, бессонных ночей и бесконечного прокручивания в уме всех обстоятельств задачи, решение в конце концов каким-то чудом обнаруживается — но только для того, чтобы ты, сделав полшага в нужном направлении, уперся в новую, столь же неразрешимую.

Результатом первоначальных экспериментов стало то, что мы с отцом решили попытаться использовать в новом типе двигателя в качестве двигательной силы сжиженную углекислоту. Выбор этого газа был продиктован эффективностью и дешевизной его получения, свойственной ему большой силой расширения и совершенно нейтральным характером, что прекрасно его характеризует, — в отличие от многих других, склонных проявлять поистине взрывной характер. Однако скоро выяснилось, что при помощи насоса получить нужное давление невозможно; а до того момента, когда мы сконструировали и соорудили аппарат, позволяющий получить усилие, необходимое для сжижения газа, прошло немало времени.

Трудности механического характера, возникавшие одна за другой и относившиеся к конструкции и расположению различных частей газового генератора и приемника сжиженного газа, были постепенно преодолены. Сжиженный газ не только поступал в приемник, но его удавалось удерживать в нем как при давлении в 30 атмосфер при обычных температурах, так и при 100 атмосферах при незначительном нагревании.