Александр Ковинька - Миниатюры с натуры

Как-то Мате Залка и Владимир Маяковский попросили нас показать славный город Полтаву, а также литературно-мемориальный музей.

Ходили, знакомились, любовались чарующей природой. Побывали и в березовой роще, которая и поныне сохранилась в центре города.

В роще расположились отдохнуть. Мате Залка и Владимир Маяковский захотели узнать, кого же из юмористов дала Полтава и Полтавщина.

Спустя минуту Петро Ванченко назвал: Григория Сковороду, Ивана Котляревского, Василя Капниста, Миколу Гоголя, Шолом-Алейхема, Евгена Гребенку, Леонида Глебова, Остапа Вишню, Михаила Зощенко, Филиппа Капельгородского, Василя Чечвянского…

Мате Залка по-дружески не раз мне повторял: «Олесь! Держи перо обеими руками. Только острее его точи. Ты — юморист!»

И вот, когда Петро Ванченко дошел до баснописца Евгена Гребенки, то Мате Залка — стройный, ловкий — кавалерист же! — нарушая все традиции, как подскочит да как закричит: «Ну и плодовитая же земля полтавская! Родит если не Гребенку, то Ковиньку!»

Еще помню деталь о Мате: гостил я у него дома, в Москве.

А надо вам сказать: Мате Залка был корректен, вежлив и к тому же всегда элегантно одет.

Сапожки — одно загляденье. А утром ему принесли еще лучше. Не сапоги — сказка.

Мате сел на стул и начал обуваться с правой ноги.

Надевал, надевал и никак не может надеть.

Я спокойно и сочувственно говорю:

— Мате! Моя родная матуся так советовала: «Сыну! Надевай сапоги на левую ногу. Во-первых, быстрее и удобнее. Во-вторых, никогда зубы не будут болеть».

Мате Залка, как был с сапогом в руках, так с ним и свалился на пол. Смеялся и, как малое дитя, катался по полу.

Любил Мате, очень любил украинские пословицы и поговорки.

Как вы знаете, Мате Залка постоянно жил в Москве, на улице Дмитрия Фурманова.

С удовольствием вспоминаю те минуты и часы, когда мне доводилось бывать в обществе венгерских побратимов.

Скажем так: дом Мате Залки никогда не миновали его друзья по перу и по общей революционной борьбе.

Больше всего мне запомнились венгерские писатели Шандор Гергей, Бела Иллеш…

Как-то мы вместе обедали, и Шандор Гергей — немного молчаливый и скуповатый на слово — на этот раз расщедрился и рассказал нам множество смешных историй из жизни венгерского народа.

Потом и я кое-что добавил: веселенькое да смешное.

Гергею переводил Мате Залка. Ей-богу, чудесно с украинского языка на венгерский переливал да, очевидно, что-то и от себя прибавлял, потому что Шандор тоже улыбался и хохотал.

Во время товарищеской трапезы Гергей вытащил из портфеля свой роман «Человеческое утро» и со своим автографом подарил его мне.

Вспоминаю: на книге фамилия автора значилась — Гергель.

И тут мне в голову пришла удивительная мысль — не родич ли венгр Шандор украинским Гергелям…

Коротенько поясняю, почему мне такое родство на ум пришло и показалось возможным. От моего села село Плоское Решетиловского района километрах в трех, а там в довольно большом хуторе живут Гергели. С деда-прадеда носят фамилию Гергелей. Спросил: не родичи ли?

Шандор улыбнулся и вкратце пояснил:

— Мы, коммунисты, родичи всем трудовым народам. Что-то наверное, родственное есть между венгерскими и украинскими крестьянами.

А потом Мате дополнил:

— В Венгрии Гергель — это слово хорошо звучит. Напоминает быстрокрылого орла.

В Беликах, после обеда, мы всегда шли бродить. Ходили по степям, лугам.

Мате Залка часто обращал внимание на красоту украинской природы, подчеркивая ее сходство с венгерской. И надо сказать — очень тосковал по родной Венгрии.

Хочу, чтобы и вы знали: Мате Залка родился в селе Матолч, расположенном прямо над рекой Тиссой, у подножия Карпат.

Как-то Вера Ивановна, его жена, рассказала нам:

— Мате облюбовал Белики неспроста. Белики ему напоминали и напоминают родное село Матолч.

Любил Мате Залка это симпатичное полтавское село и любил его прекрасных жителей.

Находясь в рядах борцов вольнолюбивого испанского народа во время борьбы с фашизмом, Мате и там вспоминал о селе Белики, своей дочери писал:

«Здесь сейчас печет солнце, так те горячо, как в Беликах в августе».

Однажды несчастье свалилось на мою голову. За юморески, фельетоны… Не всем по вкусу пришлась разоблачительная сатира.

— Подумаешь, — говорили, — что такого, если взял какую-то несчастную тысчонку, стоит ли такой шум подымать! Я же все-таки отдаю производству душу и тело. Ну, взял! Вынудили взять. Я же когда-нибудь отдам. Так нет, давай терзать человека!.. Давай его в газету! В фельетоне критиковать. Хапугой обзывать… Я тебе покажу! Я тебя, борзописца, самого…

И начали копать… Да еще как и завихрилось…

И только он — хороший, чуткий Мате Залка — смело подал свой честный голос в мою защиту.

А как горько было у меня на душе. Перо из рук падало.

Дорогой Мате Залка защитил. Возродил… Засмеялся я. Засмеялся смехом правды советской.

Приведу несколько слов из статьи Мате Залки, напечатанной в «Литературной газете» от 3 февраля 1930 года:

«В борьбе с бюрократизмом, с извращением советской линии, классовой политики партии, порой с грубым игнорированием всякой общественности, с пьянкой, круговой порукой, ведущей к полному отрыву и разложению отдельных работников… не покладая рук, подставляя свою грудь пуле обреза, пройдя мучительный путь травм и непонимания, борется рядовой советский журналист.

Таким является герой настоящей статьи товарищ Ковинька».

Спасибо тебе, незабвенный Мате! Твое славное имя и внуки и правнуки мои будут вспоминать с глубоким уважением.

Гостя в нашей хате, Вера Ивановна как-то рассказывала:

— Матвей Михайлович в семейном кругу поделился о том, как на приеме Владимир Ильич Ленин спросил:

«Скучаете по Венгрии, по родному краю?»

«Скучаю и очень скучаю, Владимир Ильич».

Ленин положил руку на его плечо и, глядя ласковым взглядом, промолвил:

«Верю, возвратятся венгры на родину, свободную: народную Венгрию…»

Сказанное великим Лениным оправдалось: свободная народная Венгрия живет и расцветает и свято чтит своего отважного храброго сына и талантливого художника слова Мате Залку.

Вера Ивановна рассказала также и о мужественном поступке Мате Залки, когда он во главе красноармейского интернационального отряда, вместе с частями Советской Армии, громил колчаковско-белогвардейские части, отбив у них захваченные белыми народные сокровища — золото.

Мате никогда нам об этом не рассказывал, очевидно, из-за своей человеческой скромности. Но как-то Мате не сдержался, и у него вырвалось…

Однажды мы — Мате Залка, Петро Ванченко, Денис Драч и я — осматривали экспонаты гражданской войны в Полтавском краеведческом музее. Особенно сильное впечатление произвели на нас репродукции картин известного художника Миколы Самокиша.