Виктор Мозалевский - Тропинки, пути, встречи [Мемуары Виктора Мозалевского]

Я (в каких выражениях, не помню) похвалил и оригинал и художника.

— Э, что вы! — улыбнулась Нагродская. — Он написал меня какой — то бандершей…

Больше я никогда уже не встречался с Н.

То было предгрозовое время — 1916 г. На фронте бессмысленно гибли солдаты от немецких пуль, снарядов, цинги, уже не хватало винтовок, снарядов. А в столице безобразничал Распутин, предатель Мясоедов продавал военные тайны, армия Манасевичей — Мануйловых [194] Сергей Николаевич Мясоедов (1865–1915) — полковник русской армии, повешенный по обвинению в шпионаже (вероятно, ложному); Иван Федорович Манасевич — Мануйлов (1869–1918) — журналист, недолгое время управлявший канцелярией премьер — министра, агент тайной полиции, авантюрист. спекулировала чем угодно, вплоть до отечества и «дыма» отечества, коррупция чиновников, коммерсантов росла быстрее, чем цены на продукты и товары.

Чувствовались шаги наступающей революции.

В Киеве в 1908 (или 1909) я прочел рассказ Ауслендера С. А. «Ночной принц» [195] Впервые (с подзаголовком «Романтическая повесть»): Аполлон. 1909. № 1. Паг. II. С. 33–69. .

Об увлечении творчеством Т. А. Гофмана своем и «маленького клана» я уже говорил. Рассказ Ауслендера шел из таинственных переулков гофманских фантастических рассказов, показался нам интересным, и мы вскоре прочли и другие рассказы Ауслендера в сборнике «Золотые яблоки» [196] Книга рассказов Ауслендера (М., 1908). . Я уже не помню их сейчас, но точно помню — обдало нас ароматом (и иными запахами) эпох, которые мы так любили — XVIII век, предвозвестник Великой Французской революции. Но увлечение рассказами Ауслендера было недолг[им], нам голову кружили другие писатели, которых мнили мы титанами (а может быть, иные из них и есть титаны!) — Ибсен, Гамсун, Бальзак, Флобер.

И уже в 1915 г. в годы войны я познакомился с С. А. Ауслендером на вечере петроградского литературного сообщества «Медный всадник». Я был в форме армейского прапорщика, Ауслендер в форме т. н. «земгу- саров» [197] Земгусар — слегка насмешливое прозвище служащего Земгора (Главного по снабжению армии комитета Всероссийских земского и городского союзов). Представляя тыловую службу снабжения армии, работники комитета носили военную форму без знаков отличия, хотя в боевых действиях участия не принимали. Ауслендер служил по линии Всероссийского земского союза, причем с весны 1916 по ноябрь 1917 г. находился в Белоруссии (см.: Бурлешин А. [Рец. на: ] Сергей Ауслендер. Петербургские апокрифы. Роман, повести, рассказы. Сост., вступ. ст., коммент. А. М. Грачевой. СПб., 2005 // Критическая масса. 2006. № 3. С. 83). . Я увидел грустное, чем — то весьма озабоченное красивое лицо юноши. Он был очень приветлив, похвалил прочитанный мной рассказ.

В 1918 году мы в Москве (в начале года) дебютировали с ним в так называемых «живых альманахах». Читал он свой рассказ «Вечер у г-жи де Севираж» [198] Правильно — «Вечер у господина де Севираж». Впервые: Белые ночи: Петербургский альманах. СПб., 1907. С. 37–49. . Лицо его было всё так же задумчиво грустно.

Что представляли собой «Живые альманахи», я скажу ниже. В своих воспоминаниях, увидевших свет в 1930-31 гг., Андрей Белый показывает нам какого — то избалованного бэби вместо Ауслендера [199] 9 Имеется в виду карикатурное изображение Ауслендера в третьей части мемуарной трилогии: Белый А. Между двух революций / Подгот. текста и коммент. А. В. Лаврова. М., 1990. С. 298. , нисколько не похожего на того Ауслендера, которого встретил я сначала в 1915, 1918, а потом после перерыва — в 1922 или 1923 г. в Москве во Всероссийском] Союзе Писателей [200] Ауслендер вернулся в Москву (после службы в армии Колчака и нескольких лет жизни в Сибири) осенью 1922 г.; см.: Бурлешин А. [Рец. на: ] Сергей Ауслендер. Петербургские апокрифы. С. 83. . С того времени С. А., как говорилось тогда, «переключился» на писание рассказов для детей и очень преуспевал в этом писании. Повести его издавались Госиздатом, пьесы шли в детском театре. Из юноши времен «Ночных принцев» он превратился внешне в какого — то ученого монаха францисканца — задумчиво — строгий, скромный. Мы были большими друзьями, хотя и в те годы 1924-27 г. г. [sic!] подолгу спорили о рассказах (детских), которые писал он и другие детские писатели. Я находил (тогда) скучными и надуманными эти рассказы и противопоставлял им «Детство» Л. Н. Толстого, «Детство Никиты» А. Н. Толстого, Тома Сойера, Гэка Финна и даже… «Алису в стране чудес» и «Маленький лорд Фаунтлерой».

С. А. мягко и грустно возражал мне. Вероятно, оба были неправы. С 30‑х годов я потерял С. А. из виду [201] Вероятно, Мозалевский мог знать (или, по крайней мере, догадываться), что в 1937 г. Ауслендер был арестован и вскоре расстрелян. .

Он был романтик. Любил Россию, Петербург (Питер), Пушкина и. свои рассказы и пьесы для детей.

К сожалению, его имя и творчество смыты волнами забвения.

В 1909 или 1908 г. мы прочли в журнале «Русская мысль» рассказ Юрия Слезкина «Когда лекарства не помогают» [202] Русская мысль. 1913. № 1. Паг. 1. С. 7–40. . Незадолго до войны 1914 г. прочли прошумевшую среди студенческой молодежи повесть Ю. С. — трагическую «Ольгу Орг» [203] Впервые: Русская мысль. 1914. № 3. Паг. 1. С. 136–166; № 4. Паг. 1. С. 73117; № 5. Паг. 1. С. 141–188. Отд. изд.: Пг., 1915. .

Спорили. Одни не нашли в творчестве Ю. Слезкина ничего примечательного: — «молодой Потапенко, не больше». Другие, в том числе и я, приметили в нем самобытно талантливого правдивого писателя, интересного и по языку и по сюжетам и, как было принято, определили ему «место», место повыше Арцыбашева, Винниченко, и не ниже Андреева и Куприна.

В 1915 году я познакомился со Слезкиным в Петрограде в литературном обществе «Медный всадник». Внешне был он то, что называется «писаный красавец», стройный брюнет, одетый по — уайльдовски нарядно. Был он весел, остроумен, приветлив, держался, правда, под «признанного писателя», но доброжелателен к «молодым» Я был в Петрограде проездом на несколько дней, но он — по своей инициативе — «водил» меня во всякие литературные места, устроил у себя дома «мой» вечер, т. е. чтение моего рассказа. На вечере были писатели — Кузмин М. А., Рославлев А. и еще какие — то молодые писатели, очарованные Слезки- ным, как «мэтром».

Вновь встретился я со Слезкиным, уже в 1923 г. в Москве, и «от нечего делать» или по иной причине мы подружились, часто встречались, то в Союзе писателей, то в литературном сообществе «Зеленая лампа», где он не раз читал свои рассказы — «Столовая гора», «Шахматный ход», «О голом человеке» [204] «Столовая гора» — роман Слезкина, оконченный в 1922 г. (о его завершении сообщалось в «Новой русской книге»: 1923. № 1. С. 46) и напечатанный под заглавием «Девушка с гор» (М., 1925); «Шахматный ход» с подзаголовком «Повесть смутных украинских дней» вышел отдельным изданием в Харькове (фактически в Симферополе) в 1924 г.; «О голом человеке» — правильнее «Голый человек. Украинское происшествие» (М. — Л., [1926]). . Был он писателем деятельным, энергичным, с хорошей писательской «хваткой», хорошо разбирался в тогдашних, преимущественно «частных» издателях (нередко «пиратских»), и произведения его в 1923-26 г. г. в ящиках писателя не залеживались. И (я думаю, простит мне покойный Юрий Львович эту часть воспоминаний о нем) он порою ухитрялся один и тот же рассказ сунуть двум издателям — дель- цам под разными названиями. Но он из этого не делал никакой тайны, а, наоборот, в забавной форме рассказывал своим друзьям — поэтессе Екатерине Галати, профессору Косвен, писателю Д. Стонову [205] О поэтессе Екатерине Александровне Галати (1890–1935) см.: Соболев А. Л. Летейская библиотека. Т. 1. М., 2013. С. 58–78. Ее муж — историк и этнограф Марк Осипович Косвен (1885–1967). Их знакомый — писатель Дмитрий Миронович Стонов (наст. фам. Влодовский; 1892–1962). , мне, другим о своих «проделках».