Сергей Прокофьев - Дневник 1919 - 1933

Встал рано и пошёл чинить автомобиль. Вчера мы сделали 311 км со средней скоростью 50,5 км/час. Это очень высоко, особенно если принять во внимание, что до Бордо, с заездом на боковые дорожки в Mortagne, мы ехали вовсе не быстро, со средней 36 км/час. Выехали прямо в Биарриц. Бальмонта миновали: пусть гений выспится да пожалеет о своей «буйственности». Миновав Байонну, красивый город, приехали в Биарриц, это rendez-vous шикарной публики, банкиров, дорогих кокоток и всякой международной сволочи. Сюда же ездил Луначарский в то время, как «Стальной скок» шёл в Париже. Что меня больше всего поразило, это необычайное множество превосходных автомобилей, новёхоньких, чистеньких. Наш «Бало» тоже не скверной расы, но был он захлябан грязью до отказа (по дороге мы попали в дождь) и все на него косились, хотя ведь это шикарно: значит, издалека приехали. Всё было бы хорошо, но когда мы въехали в самую кашу (а движение здесь, как в самом центре Парижа), то у меня сломался ножной тормоз, причём при некоторых движениях он совсем стопировал машину, а то освободившись, отдавал её всю на милость ручного тормоза. С великими затруднениями, под вопли полиции, мы добрались, наконец, до гаража и оставили автомобиль чиниться, сами же пошли завтракать. В довершение всего полил дождь, а мы, для Биаррица, нарядились во всё красивое. Grand Hôtel, куда мы пришли принимать пищу, был набит, и мы долго ждали столика, но накормили нас отлично и вино было хорошее. Рядом сидела коко с посеребрёнными ногтями. После завтрака гуляли по морю - и как оно красиво, если бы убрать всю эту публику. Пили чай в казино, где в это время (пять часов) танцуют. Пташка тоже танцевала с Боровским, который, хотя михрютка, но кое-как разминается, а я не умею.

Автомобиль был починен, и мы отправились дальше в St. Jean-de-Luz. Один раз, когда мы остановились у шлагбаума, какая-то оголтелая курица кинулась в автомобиль (вероятно, спасаясь от него же) и забилась между спиной Боровского и стеклом, находившемся позади него. Он ещё не успел сообразить, как курица высвободилась и через мою голову полетела дальше.

В St.Jean-de-Luz остановились в Hфtel de Postes, хотели у моря, но там не было мест. Боровский такой тюфяк, что, когда я при повороте сказал ему: «Вытяните руку», чтобы сзади не наехали, то он дремал. Я заорал: «Руку!!» Боровский смутился, и я тоже. Автомобиль на нас не наехал, и я потом извинился у него за крик. Обедали в баскском ресторане. Боровский подпил, и мы над ним посмеивались. Вечером я так дико устал, что еле добрёл до постели. Боровские же ещё ходили в казино искать знакомых. Пташка было пошла с нами, но скоро вернулась.

Утром я разыскал Коханских, которые, по обыкновению, были необычайно любезны. В одиннадцать часов, в компании англичанок, знакомых М.В., мы купались (но не Боровские). Пляж довольно людный и нарядный, море синее, умеренно тёплое. Впрочем, Пташка наслаждалась, плавала, ныряла. Я же скромно потоптался у самого берега, ибо дно углублялось с гораздо большей быстротой, чем у нас в St.Palais.

Затем пили аперитивы в казино, где публика пьёт и танцует после купанья, чтобы погреться. К нам подсел Равель, подходила Лейка Любошиц, которая теперь важная, так как получила хорошее место в Америке. Мои колкости по этому поводу она, впрочем, перенесла кротко.

Спешно позавтракав, мы двинулись в путь, ибо я внёс проект захватить кусочек Пиренеев. Погода была чудной и виды прелестны. Автомобиль, после вчерашней починки (ему, кстати, подвинтили конус), шёл отлично, но в горах вдруг стал фокусничать, как будто шёл на постоянном тормозе, плохо лез в гору и очень нелихо спускался вниз. Это испортило поездку до самого St Jean-Pied-de-Port, где он был починен. Это место - у самой испанской границы, и переводится оно не Св.Иоанн- Свиньи-Ноги, a port в смысле порт - ключ к Испании. Затем мы повернули на север, скатываясь с Пиренеев по направлению к Даксу. По существу, настоящих Пиреней мы не видели - они дальше, здесь же лишь красивые пригорки. Автомобиль вновь шёл отлично и мы летели с горы на гору со скоростью 80 км/ час. Всё же до Дакса нам добраться не удалось и мы заночевали в Peyrehorade, маленьком местечке, впрочем, оказавшемся премилым. Пили местное красно-белое вино (называется vin gris [314] Буквально - серое вино (фр). , потому что не белое и не чёрное). Были сначала изумлены его дороговизной - для местного - но хозяйка уверила, что вино первый сорт, и таким оно оказалось, к тому же крайне пьяным.

Вскоре после Дакса углубились в лес. Но, не желая ехать по той же дороге и стремясь миновать каменистое шоссе, выбрали другой путь, на Mimizan, куда благополучно и прибыли, раздавив по дороге белого петуха. Это была не моя вина: дорога была чиста, куры бежали налево, а петух направо, но, увидев в последний момент, что он один, он вдруг бросился к курам, прямо под автомобиль, и я увидел только его крыло, отброшенное в сторону колесом. В Facture мы попали на гладкую как стол, но опасную для быстрой езды, дорогу из Аркашона в Бордо, и около трёх часов приехали в последнее - завтракать в том же Chapon fin. Меня немножко разморили солнце и долгая езда, но я отдохнул за завтраком, и мы отправились дальше. Ехали быстро и налетели на телегу, державшуюся не своей стороны дороги. Впрочем, налетели мягко и лишь погнули себе крыло, не причинив кретину вреда.

К обеду дома. Mémé (с которой Боровский забыл поздороваться, несмотря на то, что она четыре дня нянчила его дочь) представила обоих младенцев в отличном состоянии, Святославу сегодня минуло три с половиной года. Несколько писем, в том числе от Дукельского с извещением об окончании им симфонии и с пикантным стишком. Всего сделали 738 км. Боровский всю дорогу сидел рядом со мною и восхищался. М.В. - рядом с Пташкой, частенько раздражая её своими рассуждениями, вроде: «Маникюр? Я никогда не делаю себе сама, только у маникюрши!», и прочее.

Приятно быть дома! Сразу сел за работу. С удовольствием читал Christian Science. Делал клавир. Так занимался, что вечером Пташка вытащила к Боровским, а то завтра уезжают - неловко.

Боровский любовался на море, звёзды и прожекторы с крейсеров, пришедших в Роян. М.В. выпила наливки и говорила глупости. Завтра Боровские уезжают: его ждут ученики. Я говорю, что он выколачивает хлеб чужими пальцами.

Встал рано, чтобы отвезти уезжающих Боровских на вокзал. Какие чудные утра! Боровские еле уехали: куча вещей, в вагоне нет мест, etc.

Днём исправлял работу Горчакова, делал клавир второго акта, чуточку посмотрел «Игрока». «Апельсины» предлагают поставить в Загребе, но предлагают пятьсот сорок марок за весь сезон. Ну и грошик!

Проверял Горчакова и клавираусцужил. Работал над «Игроком», переделывал многое в первом акте, очень успешно.