Сергей Прокофьев - Дневник 1919 - 1933

Выехали смотреть дачу в автомобиле вчетвером: Пташка, Шуберт, Самойленко и я. Отличная погода, приятная компания, хорошие дороги. Заночевали в каком-то маленьком местечке на Луаре.

Проехали через Нант и стали срезать на северо-запад к маленькому местечку Trinité-sur-Mer. Природа вдруг резко изменилась: пошли пески, холмики и кустарники. Не очень приветливо, но чудный океан.

К завтраку приехали в Trinité и под порядочным зноем пошли осматривать дачу. Вокруг - довольно хороший сад, но сама дача так себе, и притом вдребезги запущена. Пташкина подруга, направляя нас, не подозревала об этом.

Решили: не подходит. Посидели у моря, позавтракали и двинулись в обратный путь, не очень огорчённые: дачу не нашли, но сделали хорошую поездку. Обратный путь взяли северный, на Rennes, где и пришлось заночевать, так как задымило колесо.

Всё утро провозились в гараже с починкой втулки. Поэтому в Париж попали поздно вечером. Я не люблю править в темноте, но рядом со мной сидел Б.Н. Самойленко и оживлял меня.

Blois прилагал всяческие усилия и перед Гаво, и перед Вальмалетом, и передо мной, чтобы вынудить взаимные уступки, и чтобы контракт был всё-таки заключён. Пайчадзе и Кусевицкий тоже советовали мне не очень упираться и не выпускать этого случая из рук. На сегодня у меня было назначено свидание с Вальмалетом. Последний произвёл на этот раз гораздо лучшее впечатление. Он откровенно сказал, что очень хотел бы меня иметь, но средства его не так велики и он не может идти на слишком большой риск. Гаво же торгаш, и старается контргарантировать гораздо меньше.

Вечером концерт Цили. Играла много дряни, причём скучной. В зале много знакомых.

Так как я не был на приёме в полпредстве, а с другой стороны, нельзя было ссориться из-за просроченных паспортов, сегодня решил пойти к Аренсу объясняться.

Принял он меня очень любезно, а я начал с того, что показал ему прессу о «Стальном скоке»: выборку всего того, что говорилось о рабочей и большевистской стороне «Стального скока». Это было отлично настукано на машинке, с переводом на русский язык и с указанием газет и дат. Очень удачный документ, сразу же произведший на Аренса отличнейшее впечатление. К тому же, я подарил ему, большому любителю музыки, экземпляр «Стального скока» с надписью. После этого тон оказался самый дружественный и я просто рассказал ему, что мой советский паспорт просрочен на полтора года и что я продолжаю пользоваться нансеновским, считая, что приказ Наркоминдела о выдаче мне советского документа без отобрания нансеновского даёт мне на это право. Тут же я прибавил, что, по-видимому, с этим пора, однако, покончить. Аренс: «Я тоже так думаю; не мы, конечно, будем вам чинить неприятности, но у вас могут быть затруднения с иностранной полицией, когда узнают, что у вас два паспорта». После этого он забрал у меня советские паспорта и сказал, чтобы я дня через два зашёл в консульство, где мне их продлят.

- Конечно, вам придётся заплатить за это, - прибавил он.

Я:

- Я готов.

Затем разговор коснулся приезда Мясковского, и Аренс обещал своё содействие - написать в Москву от имени полпредства о желательном приезде Мясковского. Чтобы быть ему приятным, я сказал, что издатель и я решили перейти с долларов на рубли в расчёте за постановку моих опер.

- Но что же я буду делать с этими рублями? - полушутя прибавил я.

Арене:

- Стройте себе в Москве квартиру, а потом, почему бы вам не дать московским гравёрам заказ на гравировку ваших сочинений, хотя бы для заграницы?

Эти идеи показались мне интересными.

О квартире мне уже приходила мысль.

Шалоны, у которых небольшое имение около Lac du Bourget, подыскали нам замок «замечательной красоты» и не такой дорогой, тысяч семь за лето. Поэтому сегодня сели в поезд и поехали смотреть. Восемь часов езды. Под вечер высадились в Culoz, это большая узловая станция, через которую идут поезда и в Женеву, и в Милан, и в Aix, и в Evian. В прошлом году мы здесь проезжали с Дукельским в Ballot по дороге из Монте-Карло в Париж, но проскочили без остановки, хотя местность осталась у меня в памяти. Пообедав, пошли посмотреть снаружи замок, который стоит на горке в километре от вокзала. Замок действительно чертовски эффектен и чуть мрачен. Башни и щели для стрельбы из пищалей. С хозяевами свидание по телеграфу назначено на завтрашнее утро, а так как они, по словам Шалонов, важные шателены [385] Владельцы замка, от châtelain (фр). , то решили их сегодня не беспокоить и вернулись в отельчик у вокзала - спать.

Утром поднялись к замку, который невероятно импозантен. Ужасно захотелось пожить в нём. Встретила хозяйка, Mme de la Fléchère, одетая старомодно, но держащая себя любезно и по-барски, лишь слишком много говорящая, может быть от желания сдать замок. Выражаясь бессмертными словами Башкирова, «впечатление двойственное»: с одной стороны, средневековая постройка - основана в XIV веке (перестроена в XVII-ом) в самом деле очень увлекательна, и вид на все четыре стороны дивный (горы, холмы, луга, Рона, кусочек озера); с другой - нам совсем не нужна такая махина, где в иных местах пахнет плесенью, в других - пласты пыли; изволь-ка держать всё это в порядке! Ванна ужасная, кухня - совсем оперная декорация, но извольте жарить на такой плите. Я высказался, что, пожалуй, надо всё-таки взять этот шато, особенно ввиду позднего времени: через пять дней нас погонят с квартиры – куда мы помчимся ещё искать? Однако, зная характер Пташки, которой никогда ничто не нравится, я сказал, чтобы решала она. В ответ она помучилась с полчаса и затем, не особенно уверенно, решила, что, пожалуй, надо взять. При обсуждении условий, хозяйка оказалась барыней: всё было сделано на слово, без письменных условий. Затем мы сели в поезд и после восьми часов жары и копоти вернулись в Париж.

Пташка в ужасе от снятого замка. Дурное настроение уже началось вчера в поезде, на обратном пути. Выходит, будто я заставил её снять эту ужасную казарму. Я разъясняю: наоборот, я как раз из осторожности предоставил ей решать.

- Да, но ты ведь хотел?

- Да, хотел, хотя не Бог знает, как. Я и сейчас не жалею.

Днём занимался.

Был у Аренса. Паспорта готовы и продлены. За это по тарифу девятьсот франков. Немало, но я рад, что этот вопрос улажен. Говорили о моей осенней поездке в Россию и о том, чтобы меня не задержали с обратным выездом. Аренс сказал, что советским гражданам, деятельность которых протекает за границей и едущим в СССР в отпуск, иногда выделяется сразу право на обратный выезд за границу. Из-за «Стального скока» (!) меня можно приравнять к таковым, и потому они из полпредства запросили Москву, не могу ли я воспользоваться этой льготой. Аренс ещё раз подтвердил своё желание поддержать приезд Мясковского за границу. Через неделю сам Аренс едет в Москву и там надавит кнопки.