Сергей Прокофьев - Дневник 1919 - 1933

В шесть часов вечера мы оба выехали в Мюнхен по снегу и морозу.

Весь день с Пташкой пробегали по Мюнхену по билетным и визовым делам, а также по поводу ксилофона. Мы побывали в четырёх музыкальных магазинах, прицениваясь якобы к ксилофонам, и в трёх книжных, покупая якобы итальянские словари, но так и не узнали, есть ли в Италии что-нибудь вроде Silofono - или повсеместно - Xylophon. В одном магазине показали мне инструмент и сказали, что это германское изобретение, и потому только и правильно, что Xylophon.

В полдвенадцатого ночи Пташка уехала в Милан. Расстались нежно.

Поезд еле довёз меня из Мюнхена, ибо бурлила метель и мы несколько раз останавливались. Из Обераммергау шёл в Этталь пешком, увязая в снегу и утопая в метели, но, согреваясь подъёмом, не мёрз. Дома всё благополучно, только тише без Пташки. Семь писем. Боровский сообщает, что он играл мои сочинения в Барселоне с огромным успехом.

Переделал конец четвёртого акта. Вечером много играли в шахматы с Б.Н. Результат: 7-2. Дива пишет из Брюсселя, что «Скифская сюита» была встречена отлично.

Переделывал и дополнял пятый акт: обдумывал конец второго, который до сих пор ещё не существует. Писал письма. На улице по-прежнему бурная метель.

Подчищал «Огненного ангела». Кое-где налепил заплаты.

Из Америки два письма: Musical Courrier и Haensel интересуются, когда я смогу выплачивать по их счетам. Всё-таки у меня в Америке осталось счетов минимум на две с половиной тысячи долларов, и напоминание о них неприятно.

Ходил в Обераммергау и разменял пять долларов; получил девяносто пять тысяч марок. Подумать: здесь пять, а там две с половиной тысячи!

В Oberammergau приезжала Миллер - проститься. Уезжает в Ригу.

Сегодня - из Барселоны приглашение на два камерных вечера с каким-то виолончелистом (но мы к этому уже в Америке привыкли!), с очень удобной датой: между пятнадцатым и двадцатым февраля, как раз перед Парижем. Плата две с половиной тысячи франков + билет второго (!) класса, не Бог весть что, но при бедности и то хлеб. Обдумывал и писал длинный ответ.

Мысль: а ведь туда можно ехать через Милан, т.е. через Пташку! Дадут ли итальянцы транзитную визу? Другая мысль (уже вечером): а если не дадут, то я еду через Страсбург - Лион - Тараскон. Пташке вовсе не так далеко до двух последних пунктов, - и по дороге мы можем провести вместе два-три дня. Это привело меня в отличное настроение.

Сегодня результат в шахматы 4-1. а то последнее время Б.Н. усилился и результат был ровный.

Цедербаум пишет, что может быть у Кусевицкого весною будет хор и тогда он сыграет в Париже «Семеро их». В таком случае надо сделать клавир. А так как у меня с «Ангелом» - остановка (за последние дни много поотделал, а теперь надоело), то как раз время заняться этим клавиром. Немного поработал.

Писал письма. Письмо от Daniel`я: предлагает по пятьсот песет за серию из десяти концертов будущей осенью в Испании. Не много, но турне по Испании - приятно!

Хорошее настроение по поводу поездки в Брюссель и встречи с Пташкой продолжается. Ходил в монастырь и рылся в путеводителе. Какая сложная вещь - доехать до Брюсселя! Да и Пташке до Лиона не так просто.

Писал письма. Мешала голова, которая немного побаливала. Кое-что сочинял для финала 5-й Сонаты. Письмо от Мясковского, очень милое, хотя чуть-чуть любезно-сдержанное, в том стиле, как писал Чайковский Направнику. Я очень люблю Мясковского и рад, что мы вступили в контакт.

Начал перекладывать для фортепиано «Семеро их». Думал, что никак нельзя переложить, но оказывается, кое-что выходит.

Из Барселоны пишут: торопят начать хлопоты об испанской визе, поэтому немедля выехал в Мюнхен. По-видимому, мои сочинительские работы временно прекращаются, начинается вагабондажно-концертная деятельность.

Мюнхенский испанский консул к удивлению дал визу сейчас же, «как музыканту». Пошёл к австрийцу - то же. Таким образом ещё итальянскую - и я поеду через Милан! Доллар - сорок пять тысяч, поэтому всё дёшево: купил себе шапоклак, пижаму, перчатки. Вечером выехал в Passau, городок при слиянии Дуная и Инна, около австрийской границы, где нам очень рекомендовали искать дом. Этталь кончается в апреле и мы ищем куда переселиться, так как несмотря на весь комфорт, в Эттале холодно, мало солнца, негде купаться и главное - кажется вредно для мамы.

Так как в Passau, говорят, все отели заняты, то остановился в Plattering'e, паршивом полугородишке, и ночевал в харчевне в комнате за двести марок, т.е. полцента.

Встал в пять. Темно, дождь. Поезда все перепутаны, так как вследствие занятия французами Рура и трудностей с углём, уменьшено движение на железных дорогах.

Побывал в Дегендорфе и Пассау. Дач для съёмки нет, но три агента, с которыми я говорил и которым обещал проценты, обещали сообщить через несколько дней. Поздним вечером, измученный, вернулся в Мюнхен.

Получил-таки итальянскую визу и, таким образом закончив дела, вернулся в Этталь, где сегодня, не в пример предыдущим дням, солнце и первый намёк на отдалённую весну. Б.Н. говорит, что я сделал для дачи максимально, но что агенты ничего не найдут. Вообще он интригует в пользу Этталя.

Куча писем, спешных, на которые надо отвечать.

Лишь по вечерам продолжаем читать совместно, а то целый день занят: отвечаю на письма, да и подыгрывать к концертам надо.

Читаем «Историю» Уэлса и «Круг чтения» Толстого. Много мудрого, но и много чересчур елейного, а часто провинциального.

Чемоданы были уже собраны и утром, провожаемый Борисом Николаевичем, я отправился в дальнее следование. Еле поспели к поезду, в Гармише остановка, виза, финансовые дела, затем в Миттенвальде пересечение границы, что я всегда совершаю с некоторой долей почтения: позади одно государство, впереди другое - разные законы, разные судьбы, костюмы, деньги. Путь от Миттенвальда до Инсбрука чрезвычайно интересен. Дорога лепится довольно высоко на склоне горы: с одной стороны красиво очерченные, залитые солнцем вершины, с другой - пропасть и далеко внизу долина, по которой вьётся Инн. Сам Инсбрук оказался менее интересным, чем я ожидал. Не желая ночевать в поезде, я заночевал в Инсбруке. Цены пятизначные, много дороже немецких. Вероятно, они невысоки рядом с испанскими, но пугает пятизначность: например, 28.000 крон за номер. Гулял по городу, устал, рано ложусь спать. Настроение хорошее.

Встал, когда было ещё темно, и в семь часов утра выехал дальше. Путь продолжает быть красивым, особенно в косых лучах восходящего солнца. Вскоре мы выехали из Австрии (причём итальянцы на границе немного ко мне придирались и рылись в чемодане, ища большевистскую пропаганду, испачкали крахмальные рубашки) и поехали по землям, недавно отхваченным Италией у Австрии. Я с интересом рассматривал их, так как ехать по только что «завоёванным» странам не так часто случается. Южное солнце стало пригревать теплее. Затем я дремал, так как укачивало и я рано встал. В семь часов вечера Милан и Пташка на вокзале. Она заявила в своём пансионе, что уезжает на несколько дней, и мы отправились с нею в гостиницу «Соmо», против вокзала. Она недавно пела на театральной пробе и возможно, что получит дебют в «Риголетто» в самом Милане. Отлично! Ужинали в центре города и выпили Asti.