Сергей Прокофьев - Дневник 1919 - 1933

Рано утром, не выспавшись, сел в поезд и поехал искать дачу около Бальмонта, на океане. В поезде досыпал. В шесть часов вечера Chatelaillon с Бальмонтом, Еленой и Миррой, которая, между прочим, из девчонок выросла в барышню. Бальмонты собирались кейфовать, но я объявил, что прежде надо искать дачу и вместе с местным агентом бегал до десяти часов вечера. Сначала они меня сопровождали, но потом один за другим отвалились. Chatelaillon - довольно пыльное местечко, пляж средний, к тому же неприятно укреплённый каменной стеной, и в заключение - ни одной дачи, стоящей уединённо, - все в общей толкучке. Вечером, в десять, ужинали. Бальмонт угостил вкусными лангустинами. Выпили бутылку белого вина. У них небольшая, но милая дача на песке у самого океана. Для меня была отдельная комната, где я и заснул как убитый.

В девять часов утра явился агент, и мы снова отправились на поиски. Мирра вскочила и отправилась со мною. Бальмонта я обнял полусонного. Нашли очень скромненький домик, который можно было бы взять в крайнем случае. В автомобиле с Миррой и агентом побывали в соседнем местечке Angoulin, но там вовсе скверный пляж. Тогда я купил гид, изучил, где есть другие пляжи, выбрал St.Gilles, сел в поезд и после многочисленных пересадок к вечеру приехал туда.

St.Gilles-sur-Vie - маленький городок километрах в восьмидесяти к югу от St.Brevin. Когда подъезжаешь к нему, то вокруг чудесная французская campagne [163] Сельская местность (фр). , но в нескольких километрах она иссякает из-за близости океана. Пляж изумительный. Я нашёл очень комфортабельный дом до первого ноября за четыре тысячи двести франков, только нет сада вокруг. Но больше всего меня покорил пляж, а так как мы мечтали об океане, то вопрос пляжа был на первом месте. Я дал задаток и в четыре часа дня двинулся обратно в Париж.

Ночь спал так себе, хотя в купе второго класса я был один. В шесть часов утра - Париж. Уселся за корректуру голосов «Семеро их» к предстоящему исполнению.

Видел Эберто. В будущем сезоне у него опера и он намерен прослушать «Огненный ангел». Дирижёр Вольф, режиссёр Комиссаржевский, которого я немного знал (он осенью мне сам представился). Так как слушание через неделю, то пока я написал Комиссаржевскому, предлагая прочесть ему либретто.

От мамы письмо с советом отдать Святослава в хорошее место на воспитание. Я сказал, что я об этом давно говорил. Пташка в слёзы. По этому поводу ссора.

Начал корректуру партитуры 3-го Концерта, который у меня лежит уже больше месяца. Вечером был на Павловой: колоссальное gala, сбор восемьдесят тысяч, танцует замечательно, но на такую мерзейшую музыку, что уши вянут. Встретил Дягилева с двумя мальчиками. Дягилев был величественно-благодушен, я - насмешливо-любезен.

Корректировал 3-й Концерт. С Пташкой помирились. Были вечером в камерном концерте, где исполнялась «Еврейская увертюра». Сыграли её хорошо и принята была тоже хорошо, хотя народу было мало. Кларнетист почему-то считал себя главным действующим лицом и когда аплодировали, выходил кланяться один. Кусевицкий был на концерте и хвалил увертюру.

Были на концерте Дамроша, который даёт здесь цикл Бетховена из шести концертов. Французы над ним посмеиваются, и действительно, старик дирижирует прескверно. Однако, благодаря участию ирландского тенора Мак Кормака, зал был полон и публика пренарядная.

Был на концерте Стравинского, который сегодня играл с оркестром в первый раз в жизни. Очень волновался, сбивался, забывал и рылся в партитуре, которая стояла на пюпитре. Сам Концерт - скрещение двух влияний, Баха и американских регтаймов. Первое мне не нравится, второе - да! Музыка «под Баха» уже появилась у него год назад в финале «Октета», и мне сразу не понравилась как явная подделка. (Я ничего не имею против Баха, но против самого факта подделки). Сделан Концерт бодро, сурово, и в этом несомненно залог его жизненности. Суровость его отчасти проистекает от оркестровки – без струнных. Такая оркестровка мне отчасти нравится - своею аскетичностью; отчасти нет - отсутствием полутонов и мягкости, которые исчезают вместе со струнными. Кое-что в меди просто сделано грубо: кричит и заглушает фортепиано.

На концерте Стравинского мы сидели в ложе с Н.К. и Боровским. Немножко волновались за него: а вдруг запутается? Я говорил: «Стравинский сейчас себя чувствует как девушка перед потерей невинности». Он вышел действительно заметно взволнованный, но ободрился от овации. Рядом с ним на табуретке положили партитуру на случай инцидента. Однако играл он хорошо, бойко и без видимых сходов с рельс. Успех огромный: ещё бы, композитор в сорок лет вдруг сделался пианистом, да ещё таким бойким. Это всё равно, как если бы я выступил соло на фаготе! Концерт совсем не такой лёгкий, хотя есть много мест неинтересных пианистически. Не нравится мне подражательный стиль музыки и обилие мест откровенно скраденых, хотя бы у стариков.

Репетиция хора «Семеро их». Кажется, это уже шестая у хора, но первая, на которую можно пригласить автора. Однако, когда я пришёл, оказалось, что репетиция переложена на завтра, так как сегодня Шаляпин и Кусевицкий репетируют «Годунова». Шаляпин приехал из Америки на несколько гастролей. Я не имел ничего против, так как мне любопытно посмотреть, как ведёт репетицию Шаляпин, который не только пел, но и режиссировал и даже вмешивался в дирижирование Кусевицкого. чем немало изводил последнего, тем более, что он вмешивался, хотя и ласково («Серёжа, ты...»), но в не особенно корректной форме. (Шаляпин Кусевицкому: «Серж, зачем ты так широко машешь: ведь так ты вовремя не поспеешь», или: «Серж, выдержи ты хорошенько паузу. Пауза - ведь это тоже музыка!»).

После репетиции я с ним разговаривал, он был мил (charmeur) и сейчас же предложил написать музыку на слова, которые ему нравятся (о короле и шуте). Он тут же очень элегантно продекламировал эти с тихи. Возвращался с репетиции с Кусевицким, который всю дорогу очень капризничал и говорил, что Шаляпин его извёл, вмешиваясь в дирижирование, что он чувствует себя больным и откажется от дирижирования.

Проводил Ольгу Владиславовну, которая уехала в Америку, оказав нам массу услуг по хозяйству и, вместо отдыха, замучившись окончательно.

Днём репетиция с хором «Семеро их». Хор знает очень хорошо и поёт лучше, чем я ожидал, а местами даже с увлечением. Здорово вышло «Закляни, закляни, закляни..» перед соло литавр. Глиссанды у хора звучат наоборот, менее эффектно, чем я ожидал.

Price с дочкой возил Пташку и меня в автомобиле в Sevres пить чай. Святослава в первый раз оставили совершенно одного в квартире, но по возвращении нашли в благополучном состоянии, хотя и утомлённым от рёва.