Борис Ерёмин - Воздушные бойцы

Потом, когда пик напряжения боя прошел, действительно накормили, а с началом темноты поместили в машину, которая пришла за ранеными, и повезли куда-то в тыл. Янгаева посадили в кабину, и он запомнил, что пол кабины был липкий от крови. Стрельба не стихла: очевидно, этот упорный бой вновь вспыхнул.

Ночь Янгаев провел с полковыми разведчиками, а с утра незнакомый артиллерийский капитан, которому требовалось по каким-то делам ехать в Асканию-Нова, взял Янгаева с собой — путь в Асканию-Нова лежал прямо через наш аэродром. Так, спустя сутки с лишним после вылета, Иван Янгаев вернулся в полк и, как он потом с удовольствием вспоминал, «поспел прямо к полковому ужину».

Я был рад, увидев Янгаева живым и невредимым (ранения, которые он получил при вынужденной посадке, оказались [233] небольшими). Эти бои для полка были нелегкими. Над Никопольским плацдармом мы потеряли опытных летчиков Самуйлика, А. Дудоладова…

А тот артиллерийский капитан, который завез Янгаева пришелся очень кстати: я попросил его задержаться на день в нашем полку, и он провел с летчиками занятия о видах и возможностях различной артиллерии. Время от времени мы устраивали такие занятия — это было для нас очень полезным.

В один из декабрьских дней сорок третьего года я вместе с заместителем С. X. Куделей внезапно был вызван к командиру дивизии генералу Б. А. Сидневу. О причине вызова мы даже догадываться не могли: Б. А. Сиднев объявил о моем назначении на должность заместителя командира дивизии. Полк я должен был передать С. X. Куделе.

Все это было для меня совершенно неожиданно. Тут же B. А. Сиднев дал мне указание отправляться на один из аэродромов для ознакомления с новым полком, который временно переходил в оперативное подчинение командиру дивизии. Это задание я должен был выполнять уже в новой своей должности.

Возвратившись в свой полк, я передал дела майору C. X. Куделе и объявил руководящему составу полка о своем уходе. Особой радости от этого неожиданного повышения по службе я не испытал — слишком уж внезапно все свершилось, а расставание с полком было очень нелегким. Когда вечером следующего дня, ознакомившись с новым полком, я прилетел после выполнения задания, Б. А. Сиднев пригласил меня к себе на ужин. За ужином, помню, был неспешный разговор. Я понял, что Б. А. Сиднев давно присматривался ко мне и, вероятно, знает обо мне больше, чем я могу представить. Со стороны ему, конечно, виднее. Тем не менее оставлять полк, с которым год провоевал, прошел от Сталинграда до Крыма, было тяжело. Год на войне — это очень много. Этот год был до предела насыщен событиями. Успехами, неудачами. В полку мне постоянно помогали мои заместители С. X. Куделя, В. Я. Мясков, С. И. Евтихов и командиры эскадрилий. Я сохранил в душе чувство благодарности к ним, моим помощникам и друзьям, к неутомимому начальнику штаба майору А. И. Юркову, батальонному комиссару Д. Г. Кабанову и секретарю партийного бюро полка В. А. Козлову. С большой душевной расположенностью я относился к врачу полка, обаятельному человеку, любимцу всех летчиков и техников Федору Григорьевичу [234] Наумову. Весь личный состав без исключения не чаял души в нашем докторе.

Командир дивизии, судя по всему, прекрасно понимал мое состояние. Он неторопливо вводил меня в курс дел, давая привыкать к новому объему работы. Знакомил меня с людьми, хорошо зная способности каждого. На первых порах Б. А. Сиднев вселял в меня уверенность в свои силы.

К большому моему сожалению мне не пришлось долго работать вместе с генералом Б. А. Сидневым. Вскоре он был назначен на более высокую должность. Личный состав нашей 6-й гвардейской истребительной авиадивизии очень тепло провожал командира. Все полки стали в период его командования гвардейскими. Б. А. Сиднев был принципиальным и честным человеком, примером для нас в летной подготовке и в боевой работе. Мы вручили Б. А. Сидневу памятный альбом с портретами командиров, летчиков и схемой боевого пути дивизии.

…В начале января 1944 года в Таврии началась сильная оттепель. Наши полевые аэродромы выходили из строя, раскисали. Колеса самолетов разрезали дерн, взлетно-посадочные поля превращались в грязное месиво.

Начальник штаба 8-й воздушной армии генерал И. М. Белов от имени командующего поставил задачу группе офицеров в короткое время изыскать новые грунтовые площадки для боевой работы авиации. Возглавить группу было приказано мне.

Судя по ряду приготовлений, мы понимали, что предстоит крупная наступательная операция, и потому от хороших грунтовых площадок во многом зависит активное участие авиации в предстоящих боях. На По-2 и автомашинах, напряженно работая, мы изыскали ряд нужных площадок с плотным дерновым грунтом и хорошими подъездными путями для подвоза горючего и боеприпасов. Это было первое ответственное задание, которое я выполнил на новой должности.

31 января войска 4-го Украинского фронта перешли в наступление в районе Никопольского плацдарма, и к 8 февраля левый берег Днепра был полностью очищен от гитлеровцев. Совместными усилиями 3-го и 4-го Украинских фронтов был освобожден город Никополь. 31-й гвардейский истребительный авиаполк в знак особых заслуг в период боев на Никопольском плацдарме был удостоен почетного наименования «Никопольский».

Спустя много лет после окончания войны, в семидесятые годы, дела службы снова привели меня в эти края. Я был в [235] районе Армянска, Мелитополя, заповедника Аскания-Нова. В памяти моей сохранились выжженные села, вырубленные деревья, бездорожье, непролазная грязь. Сохранились лица местных жителей, глаза, полные горя и скорби. Такой я видел эту землю зимой сорок четвертого года. И вот я снова в Таврии, почти через три десятилетия… Широкие ленты асфальтовых дорог, молодые рощи в степи, фруктовые сады. Щедро орошает эти черноземные земли Днепровский канал, прорытый от Каховки, над которой мы вели бои в 1941 году. В селах уже нет убогих мазанок, не видно крытых камышом крыш.

Село Шотово. Здесь несколько месяцев базировался наш 31-й гвардейский Никопольский истребительный авиаполк. Там, где было наше летное поле, теперь большой массив кукурузы. В центре села — постаменты на могилах летчиков. На одном из постаментов фотография Николая Самуйлика. На могилу кладу цветы от себя и от однополчан.

Прошло еще десять лет, и снова встреча с Таврией. К сорокалетию освобождения города Никополя я и мои боевые товарищи — генерал-майор авиации И. А. Янгаев и полковник Г. В. Кривошеев — были приглашены общественностью города, городским комитетом партии и горисполкомом на торжества. Мы увидели возрожденный и помолодевший промышленный город, жители которого чтят память о воинах, освободивших Никополь в сорок четвертом году. Я пережил волнующие минуты, когда мне как бывшему командиру 31-го гвардейского Никопольского истребительного авиаполка было присвоено звание почетного гражданина города Никополя. Мы ездили по местам боев, встречались с трудящимися города и всюду нас принимали искренне и душевно. Так освобожденная земля спустя десятилетия отзывалась теплом благодарности.