Борис Ерёмин - Воздушные бойцы

Я вышел вперед. Очередь легла через фюзеляж, и ее окончание я увидел у правого двигателя. «Дорнье» пошел круто к воде, затем выправился и некоторое время шел по горизонту с небольшим правым креном. После второй очереди самолет ушел под воду, разламываясь около центроплана.

Горючее у нас было на пределе, и мы произвели посадку уже при красной сигнальной лампочке.

Вскоре с выходом наших войск в район Николаева и Днестровского лимана запертые в Крыму фашистские войска оказались в тяжелом положении. Снабжение крымской группировки по воздуху было пресечено. Перед началом наступления наша группа была возвращена с Тендровской косы на базовые аэродромы. Войска тщательно готовились к предстоящему наступлению. В авиации помимо всяческих традиционных подготовительных мер на этот раз была предпринята [239] и такая: накануне наступления летчиков возили в боевые порядки пехоты, чтобы они своими глазами с земли могли ознакомиться с передним краем противника на тех участках, где им предстояло воевать. Это было очень важно для летчиков-штурмовиков и бомбардировщиков, которые таким образом уже заранее настраивались на вполне конкретные цели. Но и наши летчики-истребители наблюдали передний край противника с большой пользой для себя…

Командир дивизии Борис Арсеньевич Сиднев убыл от нас в период подготовки к наступлению на Крым. Не было к тому времени уже в дивизии и начальника политотдела Огнева. Многое в боевой истории дивизии связано с именами этих двух людей. Они прекрасно сработались, умело руководили дивизией в самое тяжелое время, прошли все этапы Сталинградской битвы и последующие сражения сорок третьего года. В том, что дивизия стала гвардейской, в том, что она представляла собой основные истребительные силы 8-й воздушной армии, лежит огромная доля труда командира и комиссара дивизии.

Лично я многим обязан Б. А. Сидневу как своему фронтовому командиру. Я всегда это понимал, но впоследствии, когда уже сам приобрел немалый командирский опыт, я смог в большей мере оценить все то, что сделал для меня и моего роста командир дивизии. Он не забывал обо мне даже в самые напряженные периоды фронтовой жизни. При его активной поддержке в ответственный момент, когда готовилось наше сокрушительное наступление под Сталинградом, я был назначен командиром, прямо скажем, нерядового полка. Своими всегда полезными и тактичными советами Б. А. Сиднев помогал мне в ту пору быстрее освоиться в новой для меня должности и избежать некоторых ошибок, которые я мог бы допустить из-за недостатка командного опыта. Я был самым молодым командиром полка в дивизии, однако ко мне командиры полков относились по-товарищески, как к равному, и я думаю, что в этом тоже не последнюю роль сыграло отношение ко мне командира дивизии.

Я стал командиром полка, меньше всего ожидая этого. Точно так же, неожиданно для меня, было и последующее назначение на должность заместителя командира дивизии. Тут у меня возникло немало сомнений, и я преодолел их, откровенно говоря, зная, что командир у меня — Борис Арсеньевич Сиднев. Неожиданный перевод Б. А. Сиднева на другую должность застал меня как бы врасплох. Не у одного меня было такое ощущение. [240]

Однако наш командир не был бы отличным командиром, если бы с его уходом в отлаженном механизме дивизии начались бы какие-нибудь сбои, спады. Б. А. Сиднев воспитал крепкий, работоспособный коллектив. Прекрасно работал штаб дивизии, возглавляемый очень дельным, инициативным и грамотным специалистом — полковником Дмитрием Александровичем Суяковым. Четко работала инженерно-техническая служба дивизии, возглавляемая инженер-майором Кубраком. Начальник штаба дивизии имел надежного помощника в лице начальника оперативного отдела майора Беляева. Большую разностороннюю работу в частях по воспитанию и сплочению личного состава вели офицеры политотдела под руководством политработника А. В. Зубкова.

Некоторое время после ухода командира дивизии я временно исполнял его обязанности и сразу почувствовал, какой незаурядный, дружный и работоспособный командный коллектив направляет всю боевую работу соединения.

Хочу подчеркнуть это обстоятельство, потому что смена руководства соединения, да еще в период подготовки к большой наступательной операции, конечно же осложняет работу. Именно в таком положении оказалась наша дивизия перед наступлением в Крыму. Но у нас были очень сильные полки, были опытные специалисты во всех звеньях полковой и дивизионной структуры. Поэтому боеготовность дивизии продолжала оставаться высокой.

На должность командира дивизии прибыл полковник И. И. Гейбо. Новый командир сосредоточил все свое внимание на знакомстве с личным составом полков. Ему, длительное время оторванному от боевой работы, естественно, было трудно охватить весь объем вопросов, связанных с подготовкой дивизии к предстоящему наступлению, поэтому эта важнейшая первоочередная работа велась под руководством полковника Д. А. Суякова.

Я снова отбыл на Тендровскую косу, откуда был отозван перед самым началом наступления. Состояние дел в дивизии мне было хорошо известно. Более того, я знал в лицо большинство летчиков дивизии — ведь мне довелось служить в трех полках. И меня хорошо знали в дивизии — это, конечно, во многом облегчало мне работу. К тому же в один из дней после того, как мы проводили Б. А. Сиднева, прилетел в дивизию командующий 8-й воздушной армией Т. Т. Хрюкин, и я с ним облетел все полки дивизии. Т. Т. Хрюкин выслушивал подробнейшие доклады командиров полков о состоянии боеготовности. Делалось это не случайно, Я понял, что таким образом командующий как [241] бы и меня вводит в курс важных и неотложных дел заместителя командира дивизии и одновременно как бы укрепляет мой командирский авторитет на будущее.

Так и получилось. В дальнейшем вместе с начальником штаба дивизии Д. А. Суяковым я занимался всеми вопросами, непосредственно относящимися к боевой работе дивизии.

Несколько обособленной была боевая работа 9-го гвардейского полка. Командующий армией Т. Т. Хрюкин постоянно уделял этому полку большое внимание, поэтому 9-й гвардейский полк часто получал задания непосредственно из штаба воздушной армии. При Б. А. Сидневе такая практика постановки задач все-таки носила характер исключения. С уходом Б. А. Сиднева это стало нормой. 9-й гвардейский полк хоть и находился в составе дивизии, но фактически замыкался непосредственно на штаб воздушной армии.

Мне пришлось основное внимание уделять двум полкам: 31-му гвардейскому, поскольку его роль как полка разведывательного была по-прежнему очень велика, и 73-му гвардейскому. Этому заслуженному боевому полку некоторое время не везло. После гибели Николая Баранова полк принял опытный командир подполковник Голышев. Но и он вскоре погиб в бою. Известно, что частая смена командиров сказывается на состоянии личного состава не лучшим образом, поэтому я все время держал этот полк в поле зрения и часто летал с летчиками полка на боевые задания.