Род Вейнбер - Рок–роуди. За кулисами и не только

Мы все летели первым классом; моё место было рядом с Питером, а его у окна, напротив, через проход — Боб со своей подружкой Кати. И вот, когда стюардесса принесла Бобу с Кати напитки, она наклонилась, и перед моим лицом возникли белые кружевные трусики. Я кивнул Питеру и замер от восхищения, а Питер возьми и перегнись через меня и запечатлей поцелуй на её, выставленной на показ, попке. Она ещё не успела повернуться, а он уже сидел чинно на своём месте и пялился в окно, делая вид, что заинтересован плывущими под нами облаками.

— Что за …? — развернулась стюардесса и, взглянув на мою сияющую морду, огрела меня звонкой пощёчиной.

Я начал было протестовать, но Питер не дал мне договорить:

— Очень сожалею, мисс. Пожалуйста, Таппи, впредь контролируй себя. Он просто с ума сходит по женским попкам, как вы уже заметили, никогда не знаешь, что он выкинет вновь.

Девушка посмотрела на ангельское личико Питера, и её гнев растаял, превратившись в очаровательную улыбку (хотя, двинувшись дальше между рядами внутрь салона, она всё же успела метнуть в меня напоследок гневный взгляд).

— Будь осторожна с пассажиром в восьмом ряду, — зазвенел её голосок за занавеской.

Питер залился смехом, а Боб с Кати с отвращением замотали головами. Я был невиновен, но посмотрите в большие голубые глаза Питера и вы прочтёте в них девственную невинность. Остальную часть полёта я провёл полностью игнорируемый всеми стюардессами, в то время как предугадывалось любое желание Питера.

Может моя работа на Питера и была для меня новой, но рутина гастрольной жизни была мне слишком хорошо знакома. Теперь я был женатым человеком, и мне не нужно было отвлекаться на групиз, чтобы развлечь себя. Постоянные розыгрыши и шутки — вот, что стало нашим безопасным развлечением. Но не только моё обручальное кольцо приводило в замешательство многие знакомые мне лица.

Однажды вечером в Атлантик–Сити Питер вместе с Бобом спасли меня от искушения новой игрой, которую они придумали. Вернувшись к себе в номер, я вдруг обнаруживаю у себя в постели пышногрудую блондинку, совершенно обнажённую. Ну, кто же это, как не Денис! Мы уже встречались прежде и не раз бурно проводили ночи, когда я проезжал эти места вместе с Animals. Я старался быть верным моей бедной Маргарет, оставшейся далеко в Англии, но уже прошло больше месяца, как я уехал, чувство одиночества съедало меня, а эта девушка была абсолютно раздета!

Не знаю, чем бы это всё кончилось, и я не прочь был уже пойти на компромисс между своей совестью и Денис, как вдруг, кто–то заколотил в дверь. Не могу сказать, был ли я разочарован, или рад тому, что нас прервали, но я, освободившись из объятий Денис, пошёл открывать. Это был Боб Левин, он оттолкнул меня в сторону и забежал в номер.

Он был полностью мокрый, на нём были только трусы (такие, знаете, с мешочком посередине) и носки, которые оставляли мокрые следы, когда он прошёл в комнату.

— Милое бельё, очень даже сексуальное, — прокомментировала Денис из постели, обёртываясь простынёй.

Разве можно чем–нибудь смутить американских девушек? Его немногочисленные обыкновенно тщательно зачёсанные волосы слиплись и закрывали лицо, он встряхнул головой, и брызги веером разлетелись на ковёр.

— Есть кто–нибудь там, Таппи? — спросил он, оборачиваясь ко мне лицом.

Я всё ещё стоял в дверях, изумлённо уставившись на него, но всё же быстро выглянул в коридор.

— Никого. Что, чёрт побери, с тобой произошло, Боб? И где твоя одежда?

— Не сейчас. Следы преступления должны быть уничтожены, Тап, — улыбнулся мне Боб.

Я дал Бобу халат, и он объяснил. Гастрольная тоска — забавная штука; она заставляет людей делать невероятные вещи. Именно так, под бременем тоски и родилась эта игра — «Взбодрись!».

Наполнив ведро льдом и ледяной водой, Питер с Бобом затаиваются у дверей лифта на своём этаже и ждут. Как только открывается дверь лифта, они выливают содержимое ведра на несчастного жильца, и убегают, прежде чем их узнают, но к несчастью «Взбодрись!» взбодрило и их, и они тоже оказались мокрыми с головы до пят… но, и взбодрило и меня, ворвавшись незваным гостем ко мне и разрушив мой вечер.

— Фантастическое ощущение испытываешь, Таппи! — сказал Боб, залившись смехом. — Тебе обязательно надо попробовать, дружище. Мы сейчас ещё наберём льда, прямо сейчас; они этого никак не ожидают.

— А где Питер? Его что, поймали?

— Чёрт, чёрт, Питер! Я совсем о нём забыл! Пойду, поищу его, а ты жди пока здесь.

Боб выбежал из номера, полы халата развевались, как крылья какой–то диковинной птицы, и я снова остался наедине с Денис. На неё появление Боба не произвело никакого впечатления.

— Как нелепо! — произнесла она. — В его возрасте…

Девушка была прекрасна и обыкновенно мои принципы не справлялись с такой роскошной грудью, как у неё, но тут снова появился Боб, но уже с мокрым Питером на пару, и я понял, что эта «нелепость» спасла меня от пикантного положения, в которое я попал. В итоге, мне самому пришлось усмирять моего маленького лысого дружка, а в это время одна из величайших поп–звёзд тех лет носилась по этажу с ведром льда и, стоя в ожидании у дверей лифта, восклицала: «Взбодрись!» когда двери открывались.

Но не только прекрасную Денис я встретил из своих знакомых на тех гастролях, не считая групиз, не прошло и нескольких дней, как мне попались лучшие на этом поприще: Чикагские литейщицы.

Отшельники Германа должны играть концерт в Лос–Анжелесе. Я проводил Питера до его номера и оставил отдыхать перед предстоящим концертом, а сам решил воспользоваться временем и побрёл вниз по лестнице взять себе пива и побыть наедине со своими мыслями. За стойкой бара уже сидели две девушки, мы встретились глазами.

— Таппи! — обрадовались литейщицы. — Давно тебя не видно было. Мы слышали, ты женился, это правда?

— Правда. Я, наконец, нашёл девушку из своих снов. Ну, а вы, вот уж кого не ожидал встретить здесь.

— О, это совсем просто, даже не спрашивай. Услышали, что ты работаешь теперь с Питером Нуном. Как мы могли упустить такой шанс, ты же познакомишь нас с ним, не правда ли? Ну, ты понимаешь, ради коллекции.

Литейщицы, думаю, были самыми забавными из всех групиз, но я даже не представлял, как на них отреагирует Питер. Групиз Отшельников в основной своей массе сильно отличались от тех, которых я обычно отбирал для Animals. Они были более… респектабельными, эти юные создания или даже среднего возраста домохозяйки. Общение Питера и остальных членов группы несло больше невинный характер: поцелуйчики в щёку, раздача автографов и всякое такое.

Да и Питер, как и сами музыканты были ещё все очень молоды и их желания, по сравнению с поведением на гастролях моих Animals, были как у святых или ангелов. Они больше подходили к теперешнему моему статусу, женатого мужчины, и, надо заметить, я был несколько озадачен, знакомить ли Питера с парой девушек, специализирующихся на изготовлении гипсовых слепков с мужских достоинств!