Род Вейнбер - Рок–роуди. За кулисами и не только

— Таппи, не мог бы ты пойти со мной сегодня? Мне очень необходимо твоё мнение, мне кажется, я нашёл здесь что–то очень особенное.

Я с радостью согласился, даже не предполагая, что это может изменить всё моё будущее, и, надеясь снова увидеть Часа, я отложил свой полёт и отправился в Cafe Wha?, которое было (и есть) одним из самых знаменитых ночных клубов Гринвич—Виллиджа, и надолго связал свою судьбу с «чем–то очень особенным».

Стоял сентябрь 1966 года, и знатоки Виллиджа увлекались джазом и блюзом. Час появился с одной девицей по имени Линда Кит. Линда была бывшей девушкой Кита Ричардса и уже видела выступление этих ребят, которые её очень привлекли. Она уже пыталась заинтересовать ими менеджера Камней Эндрю Луга Олдхема, но он отказался, сославшись на то, что «не видит у них будущего», но Линда не сдалась. Услышав, что Час Чандлер собирается заняться продвижением каких–нибудь новых музыкантов, она позвонила ему и с жаром начала рассказывать ему о музыкантах, которых увидела в Cafe Wha?

Сейчас уже не верится, что цепь случайных совпадений могла не привести к изменению музыкальной истории, но для нас эта цепь тогда не оборвалась. Мы с Часом добрались до Cafe Wha? и устроились за столиком рядом с крошечной танцплощадкой.

— Я уже видел этого парня вчера, — начал было объяснять Час. — Думаю, из него выйдет толк, но всё же, мне бы услышать и твоё мнение, ведь это, Таппи, большой для меня шаг.

— Не волнуйся, Час. Рад всегда тебе помочь. Э, да они начинают.

Они отлично сыгрались и начали жарить популярные соул- и рок–мелодии, да так, что Cafe Wha? заходило ходуном. Мне было интересно, что же нашёл Час в них такого особенного — ничего выдающегося в их исполнении я не видел. Так продолжалось недолго, пока их гитарист не погрузился в длительное соло. Этот парень был поистине невероятен; казалось, мелодия лилась из него самого. А когда сменился темп, он заиграл на гитаре зубами, когда же началась бешенная гонка, он взял и стал играть, держа гитару за своей спиной.

Час заметил мой восторг.

— Этот Джимми Джеймс ещё та штучка, не правда ли? — проговорил он, нагнувшись ко мне и улыбаясь во весь рот, показывал в сторону гитариста своей кружкой, чуть не пролив пиво.

— Ты абсолютно прав!

Я наблюдал, как Джимми медленно двигается по крошечной сцене, в то время как толпа выла от восторга, ловя каждое его движение.

— Знаешь что, Час? Я бы узнал его из тысячи.

В перерыве Джимми подошёл к нашему столику, и Час представил нас друг другу.

— В действительности меня зовут Джимми Хендрикс, — сказал он мягким, очень приятным голосом. — Этот Джимми Джеймс существует только для группы.

Совершенно ясно было, что Джимми — отличный парень, но как только он сел за наш столик выпить и поговорить о своём будущем с Часом, в моём мозгу завертелась мысль, что мы где–то прежде с ним уже встречались. Наконец, изнемогая от любопытства, я спросил его:

— Не думаю, дружище, — сказал Джимми, внимательно вглядываясь в моё лицо. — Но в вас действительно есть, что–то очень знакомое. Вы работаете в бизнесе, верно, да?

— Да, это так. Таппи был вместе со мной с самого образования Animals, но мы потеряли его год назад, он ушёл в Премьер.

— И вы без меня уже не смогли дальше продвигаться, не так ли, Час?

— О, да! Именно так! — чуть не поперхнулся Час, сделав слишком большой глоток.

Но Джимми снова очень внимательно посмотрел на меня:

— Премьер, это не Примьер—Талант случайно?

— Да, верно.

Джимми щёлкнул пальцами и рассмеялся:

— Вот откуда я вас знаю, Таппи! Я играл в Парамаунте с Малышом Ричардом. Иисусе, что за день это был! Я один из тех парней, который помог тебе впихнуть его в лифт.

— А! Тот гитарист в такой шапке из медвежьего меха!

— И не напоминай! — прикрывая рукой голову, застонал от смеха Джимми.

— Но ты был великолепен, несмотря на шапку; помню, помню, ты единственный из всей группы, кто остановился, чтобы помочь мне впихнуть все эти мешки.

— Слушай, дружище. Кто ещё заставляет своих музыкантов так нелепо одеваться, как… неужели они добровольно на это идут!

Мы наперебой попытались объяснить удивлённо смотрящему на нас Часу, что происходило в тот вечер в театре Парамаунт в апреле 1965 года у Супи Сейлза, преподавшему Малышу Ричарду урок хороших манер.

— Я рад, что вы уже знакомы, — прервал наши воспоминания Час, — потому что я намерен взять Джимми в Англию буквально через пару дней. Знаю, знаю, Таппи, ты собираешься вернуться, мы устроим ему гастроли, и я действительно был бы рад, если бы ты согласился помочь нам с Джимми в этом, что скажешь? Как в старые добрые времена с Animals, а?

«Как в старые добрые времена» было не совсем то, о чём я мечтал. Джимми явно был невероятно талантлив, но готов ли я был опять окунуться в гастрольный режим, правда теперь уже по Британии и с новой, неиспытанной программой? Это как раз было то, от чего я удачно сбежал год назад. Я попытался в двух словах объяснить Часу моё положение, и, казалось, он понял, что я имел в виду.

— Мне бы очень не хотелось наседать на тебя, Таппи, мне просто нужен человек, которому бы я полностью мог доверять, и нужен прямо сейчас. Слушай, там будет много бумажной работы. Знаю, это пойдёт в разрез твоим планам и может звучать, как если бы я хотел свалить на тебя всю чёрную работу, но в любом случае, мне больше не на кого положиться и я не знаю никого, кто бы так хорошо не разбирался в наших делах. А как на счёт того, чтобы взять долю в менеджменте и помочь мне запустить Джимми Хендрикса на орбиту?

Это было фантастическое предложение и как раз такое, о чём я мечтал, к тому же оно давало мне шанс залечь в Лондоне с Марго и испытать себя в новом для меня деле, да ещё поднабраться опыту. Конечно, не Голливуд, но мне вполне бы хватило и такого.

Эта короткая встреча в одном из продымлённых клубов нью–йоркского Гринвич—Виллиджа стала началом моей долгой работы в лондонской компании Аним, созданной Часом и Майком Джеффери. Они поделили между собой дело пополам, причём денежные заботы достались Майку, а Час сконцентрировался на издании пластинок. Я же вступил в совершенно незнакомую мне жизнь.

24 сентября 1966 года в Лондон вместе с Часом прилетел никому неизвестный гитарист из группы Blue Flame. В полёте они решили изменить две буквы в его имени и с того момента он стал просто — Джими. В этом он оказался не одинок: мы унаследовали и Эрика Бёрдона с его Новыми Animals, и Сет Алана Прайса и целый ряд имён приобретённых связями Майка и редкой способностью Часа находить новых талантливых музыкантов (Goldie and the Gingerbreads, The Soft Machine, Eire Apparent, Императора Роско (ведущего музыкальных передач на Би–Би–Си), Маделину Белл и ещё несколько имён).