Род Вейнбер - Рок–роуди. За кулисами и не только

ООО Аним располагалась по адресу 39 Джерард–стрит, которая теперь проходит по лондонскому Чайна–Тауну. Я с гордостью входил в четырёхэтажное кирпичное здание с бронзовой табличкой с названием нашей компании на двери, явным уважением времени, проведённому Майком и Часом с Animals.

Китайский ресторан и таинственное тёмное строение соседствовали с нашей конторой. Неизвестное здание располагало нас к разным догадкам и фантазиям, подогреваемыми входящими и выходящими из этого места эффектными девицами и парнями в дополнение к очень необычным личностям, с совершенно незапоминающейся внешностью. Все мы сошлись на том, что там находилась одна из подпольных порно–студий. Мы располагали достаточным пространством и делили здание с Теренсом Донованом, фотографом журналов мод, так что через нас поднималось к нему в студию достаточно хорошеньких девушек. И конечно, ничто не ускользало от моих глаз.

Я люблю окунаться с головой в работу, и контора предоставила мне этого добра сполна. Наша команда с Часом и Майком во главе оказалась очень сильна, я давно и хорошо знал их и уважал обоих. Час поселил Джими Хендрикса в гостинице Гайд—Парк-Тауэрс на Инвернесс—Террас и договорился с двумя британскими музыкантами, чтобы сформировать для него группу: Мич Мичеллом, замечательным барабанщиком, ранее работавшим с Джорджи Феймом, и Ноэлом Реддингом, которого Час впервые услышал на прослушивании для Новых Animals. И Опыты Джими Хендрикса родились.

В октябре Опыты вместе с Джими отправились во Францию на свои первые четырёхдневные гастроли в качестве группы–поддержки Джонни Холлидея. Но незадолго до того Час устроил для Джими и его группы запись. Час был доволен результатами и попросил меня прийти и посмотреть над чем они работают.

Направляясь на студию Ди–Лейн–Ли на Кингсвей, где трудились ребята, я даже не мог себе представить, что стану очевидцем музыкальной истории. Это был их второй студийный день. Они прервались всего на несколько минут, перерыв на отдых был на удивление коротким. Джими, казалось, был расслаблен, он медленно подошёл ко мне, поприветствовал, Час был его полной противоположностью, он схватил меня за руку, как только я вошёл.

— У нас будет сорокопятка, Таппи. Без сомнения, она будет отлично продаваться!

И уже сердитым голосом добавил:

— Только не говори Джими, о чём я только что тебе сказал, я намереваюсь вытащить из него ещё что–нибудь. Не хочу работать с самодовольным болваном.

— Ты продюсер от бога, Час Чандлер, — рассмеялся я.

— Я такой весь, и мне нравится это, — расплылся в улыбке Час.

Я оставался там с час, с интересом наблюдая за их работой.

— Звучание хорошее, но я хорошо знаю эту песню.

— Естественно, это один из номеров, которые мы слышали в их исполнении в Cafe Wha? — «Hey Joe». Именно из–за неё я и решился на этот шаг. — Он взглянул на ребят. — Попомни мои слова — она станет его визитной карточкой.

На этих словах я попрощался и отправился домой, где ждала меня жена. Шёл и вспоминал Animals, их первую запись, которую они сделали за один вечер. Но к 1966 году записывающий процесс уже стал длиться значительно дольше. При мне писалась The House of the Rising Sun — заняло это всего четыре минуты, но Hey Joe оказался гораздо более длительным проектом.

Также как и The House of the Rising Sun, Hey Joe считался народной мелодией, которую Джими приспособил под свою уникальную манеру игры. Её аранжировал композитор и фолк–певец Тим Роуз, медленную версию которой и слышал Час в Гринвич—Виллидже. У него ещё оставались деньги, чтобы заплатить за дополнительное студийное время, но окончательный вариант доказал, что эти дни они провели не зря. Теперь Часу оставалось только найти подходящую граммофонную компанию, чтобы её издать.

Это оказалось не совсем так легко, как думалось. Мечта Часа, раскрыть талант Джими, не нашла мгновенно, как ему хотелось, отклика среди воротил британской музыкальной индустрии. В конце концов, ему пришлось обратиться к Майку Джеффери, чтобы он, использовав свои связи, издал Hey Joe на одной из французских масс — Барклай—Рекордс. Мы все надеялись, что участие Джими в британских гастролях сможет убедить публику нажать на отечественные фирмы, и нам было бы гораздо легче распространить её дома.

В итоге мы срубили золото с новой независимой компанией, основанной менеджерами группы The Who. Трэк–Рекордс нарисовалась очень вовремя; совсем как такое же случилось с Часом. Они заключили контракт с Опытами Джими Хендрикса и издали Hey Joe на Полидоре.

Репутация Джими продолжала расти, и положение сорокопятки в горячем британском списке нас радовало, но я наотрез отказался последовать за ними на британское гастроли. Они сорвались с места, а я остался. Какое счастье вернуться домой. Я мог, наконец, приходить домой к жене после рабочего дня, проведённого в конторе. К этому времени, у её матери, Алины, была уже своя студия, и финансовое положение семьи позволило выкупить наш дом. Моя семейная жизнь расцветала. Наконец, наша жизнь смогла войти в нормальную колею.

— Мне очень жаль, Тап. Я знаю, какое отвращение у тебя вызывают гастроли, но…

— Час! Мы же договорились! Ты обещал мне только бумажную работу, дружище.

— Да, но, только один раз. Обещаю, Таппи, только один. Мне нужен человек, которому бы я доверял как себе. Это американцы, Айк и Тина Тёрнеры, это их первые сольные гастроли по Британии. Им нужен твой опыт, Таппи. Обещаю, это ненадолго.

И вот я в 1967 году погрузился в работу, которую клятвенно обещал себе навсегда покинуть. Радости по этому поводу особенной я не испытывал, но Час был всегда добр со мной, а перечить Майку Джеффери я не хотел. Да, только один… после всех остальных…

Я поехал в гостиницу в Кенсингтоне, где остановились Тёрнеры, и представился. Они только–только прибыли из аэропорта, прилетев чуть ли не с противоположной стороны земного шара, но встретили меня тепло и показались мне очень милой парой. Тина с сожалением рассказала мне, что детей пришлось оставить дома в Калифорнии.

— Было бы нечестно с нашей стороны тащить их сюда с собой.

Но большее время она молчала и внимательно слушала наш с Айком разговор, казалось, она предвосхищала про себя каждое наше слово.

Мы обсудили завтрашнюю поездку в Брайтон, где должен был состояться первый концерт этих британских гастролей. Их River Deep, Mountain High только что взлетела на самый верх британского списка популярности и получила значительно более горячий приём, чем дома в Штатах, поэтому и Айк, и Тина с нетерпением ждали встречи со своими английскими поклонниками.

На следующий день мы двинулись в путь. По плану Айк с Тиной должны были ехать со мной, а их группа следом во взятом напрокат микроавтобусе. Пока я вёл машину, Айк с Тиной ни секунды не умолкали; они обсуждали предстоящие выступления, делились рассказами о детях и произвели на меня вполне нормальное впечатление. Моё первое впечатление о Тине как о тихой, скромной женщине, подтверждалось каждым сказанным ею словом; это именно Айк, о котором я уже был много наслышан, говорил всё время. Бессомненно он был главным в семье; а тихий голос Тины, доходящий до шёпота, казалось, вторил ему.