Эрик Бёрдон - Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке

— Без вопросов, — заверил он меня, — начнём же прямо сейчас.

Таковы были условия, и он собирался позвонить мне, пока я буду развивать тему яиц с Сильвией.

— Начинай, я готов, — ответил я ему.

Улыбка расползлась по его лицу. В предвкушении он даже потёр руки. Пилюля был готов доказать, что именно он лучший в мире роуд–менеджер. Он всегда мечтал работать с Animals, но Таппи Райт крепко держал свои позиции, да ещё и был одним из нас, так что Пилюля ни разу не смог размять с нами свои мускулы, несмотря на то, что справился бы не хуже Таппи.

Он составил для меня плотное расписание, сел на телефон, и возил меня на такси в разные места, держа руку на пульсе моего яичного эксперимента. Я предупредил его, что, очень может быть, это последний такой эксперимент в моей жизни.

— Вот здесь я всё расписал. Начнём с Мейфэйер, завтра в полдень. Я привезу тебя к Пэм, вы познакомились на Ready, Steady, Go!, помнишь? Она будет тебя ждать в баре гостиницы Хилтон. Твоё дело, как ты проведёшь с ней время, но, гарантирую, этот полдень с ней ты запомнишь, и будешь вспоминать даже среди ночи со всеми твоими тётками из моего списка.

Следующей — Шана в Фулхеме, за ней в семь вечера снова в Мейфэйере — Сильвия.

— Это та, с сырыми яйцами, — предупредил меня Пилюля. — Обо мне не беспокойся. Я буду неподалёку в телефонной будке.

Мы оба рассмеялись.

В половине десятого — Джени из Нью—Йорка над квартирой Джими. В десять — «Зигги».

— На неё у тебя только сорок пять минут, а ты должен знать — она любит поболтать. Затем поедем к Сью. Она будет тебя ждать к себе, в Мейфэйер. Далее, Ева в полночь, так же в Мейфэйере. Потом в час ночи я должен забрать ребят в баре в Кромвеллиане (а не в Спике, как предполагалось ранее). Последний вопрос. Стоит как всегда?

— Как скала!

Я многого уже не помню, что тогда произошло между полднем и той полуночью. Вспоминается одно хлюпанье и чавканье. Да, именно лучшего описания не найти — сплошное хлюпанье и чавканье.

Пэм, моё первое свидание, чёрная прелестница. Она ждала меня в баре гостиницы Хилтон.

— Доброе утро, — сказала она насмешливо. — Знаешь, я ещё никому в своей жизни не назначала свидания в два часа дня.

Привстав со своего стула, она крепко обняла меня, при этом так взвизгнув, что произвела переполох среди всех, находящихся в баре. Ужасно неловко. Но она была восхитительна.

— Ты такой большой ребёнок. Никогда не повзрослеешь. Для тебя жизнь — сплошной праздник. Выпить хочешь? Да, кстати, у нас уже есть номер? Ведь для этого же ты позвал меня сюда, — рассмеялась она своим очаровательным Ист–Эндовским кокни.

— Ха, будь уверена. Пэм, мне не обойтись без твоего прелестного ротика, было бы просто непростительно. Что тебе заказать? Я плачу.

— Отлично, я бы выпила очень большой скоч с кокой, — рассмеялась она.

Всё остальное произошло на высоте, на двадцать четвёртом этаже, в номере, так благоразумно заказанном заранее для меня Пилюлей.

Мы провели всё начало дня в любовных утехах, и на прощанье я чмокнул Пэм в щёку. Я всё ещё завязывал свои шнурки на ботинках, когда такси въехало в район Фулхем. Шана ждала меня у Зута. Дверь нараспашку, дома никого. Взбираюсь по лестнице. Темно. Луч света. Это Шана. Ощупью идём по лестнице. Разговариваем о женитьбе. Она, оказывается, собирается выйти замуж. Поговорили, поцеловались.

— У меня назначена встреча, — сказал я.

— Конечно, не опоздай. Пока.

Возвращаюсь в Мейфэйер для встречи с Сильвией. Домофон. Открывается дверь, автоматически. Поднимаюсь по лестнице. Пилюля уже здесь, в одном из шкафов, затевает нашу старую игру. В любом случае, я здесь, Яйца–на–Завтрак, пока Пилюля на своём наблюдательном посту.

После всего мы сели выпить пива, втроём. Мы здорово посмеялись тогда. Прощай Сильвия. В девять я уже на пути в Сохо, спешу к Джени. Рассыпаюсь в извинениях, хочу, чтобы она послушала мою новую пластинку. Она великая любительница розыгрышей. Половина десятого. В квартирке Джими Кати нет. Болтаем. Целую и говорю, что увидимся завтра на церемонии. Десять часов. Зигги. Она как всегда на крыше, глаза устремлены в космос. Наблюдает за летающими тарелками. Мне потребовалась вечность, уговорить её спуститься вниз. Когда же мне это удалось, мне пришлось исполнить задуманное прямо на полу, продолжив в лимузине. Было холодно, неудобно, но всё же сделал это.

Уже без четверти одиннадцать. Еду к Сью. Её нет, а обещала. Я забираюсь к ней через окно по водосточной трубе. Нахожу её нижнее бельё, разбросанное на постели. Входит с бутылкой шампанского, готовая к моему последнему акту.

— О, привет! Что ты делаешь!? Как ты сюда попал? У тебя же нет ключа, ведь так, да? Бёрдон, снова через окно! Ты не исправим. Слушай, а твоя жена знает о твоей страсти к женскому белью?

— Нет, но думаю, скоро догадается.

— Стой! Что ты ищешь в моём шкафу? Закрой его! — бьёт меня корсетом, вывалившимся из её волшебного сундучка со всякими женскими штучками.

— О, нет! Никакого больше шампанского! — взмолился я.

— Где ты был всё это время, пока не пришёл ко мне?

Сообразительная девушка. Пришлось мне сочинить для неё целую историю, почистив горох из стручка. Она нашла всё это очень забавным. А сама — голая на полу, в руке бутылка шампанского.

— Ну же, миленький, иди сюда, хочу посмотреть, осталось ли в тебе, что–нибудь и для меня.

Приключения под стать Гераклу — настолько тяжело мне пришлось, что я уже почти весь выдохся, чтобы испытывать наслаждение. Устал до чёртиков, и всё же пришлось смириться. Но к тому времени как она кончила надо мной трудиться, мир уже снова мне казался таким удивительным. Ушёл я от неё с боем часов, в двенадцать. Последней в списке была Ева — снова в Мейфэйер. Такси уже ждало меня на углу. Я уже был близок к тому, чтобы оставить после себя только следы пепла. Ева — немка, прекрасное тёмноволосое создание.

Потрясающе красивая и совершенно помешанная. В моём вкусе. Позднее в Лос—Анжелесе, когда я узнал её ближе, мы провели вместе много радостных вечеров. А возвращаясь к тем дням, скажу, что тогда мы только ещё присматривались друг к другу. В своём окружении Ева была звездой. Меня ни сколько не удивило, что когда лифт поднял меня до её этажа, тот чёрный парень, которого я давно заприметил по лондонским клубам, в раздражении шёл мне навстречу, тяжело дыша. Бросив на меня сердитый взгляд, прошёл мимо, оставив дверь в квартиру Евы открытой.

— И закрой за собой эту чёртову дверь, мать твою! — услышал я её визг.

Я отскочил от двери, опасаясь, что ему вдогонку полетят какие–нибудь предметы, и вместо него попадут в меня.

— Ева! Ева, это я, Эрик.

— О, Эрик, заходи.

Толкнул дверь спальни. Зажжённые свечи и две девушки на постели — Ева с блондинкой. О, нет, стой! Две блондинки! На Еве был белокурый парик. В свете свечей, из–за её несколько смуглой кожи она выглядела особенно эффектно, впрочем, как и её подруга. Что здесь сказать? Всё, о чём бы любой мечтал.