Эрик Бёрдон - Раньше я бывал зверем, теперь со мной всё в порядке

— Да, думаю, тебе бы всё же надо им втолковать это, Кевин, — говорю.

Мистер Биг, как если бы не видев нашего замешательства, улыбнулся, церемонно поклонился и, щёлкнув каблуками, сказал:

— Сегодня вечером, ещё много действия. Позднее.

Повернулся и пошёл к лифту.

— Это было в контракте, Кевин? Ты знал об этом?

— Не знаю, что и сказать тебе, — произнёс он.

— Ну, а я знаю, что сказать тебе. Знаешь, я не работал в таких маленьких клубах как этот со времён ньюкаслского Даунбита, с тех пор прошло много времени. То есть, ты ждал от меня, что я соглашусь на эту берлогу? Не будет этого. Ты наш импресарио, так, да? Так уведи нас отсюда и сделай так, чтобы мы выступили в достойном месте. Я отказываюсь потакать чёрному рынку, мать его!

Я распалялся всё сильнее и сильнее. Я бушевал.

— Слушай, там напротив, через улицу, я видел кафе, приведи туда всех ребят, я буду жать вас там, и мы обговорим все подробности, чтобы такого больше не случилось.

Я вошёл в кафе вместе со всеми. Мы расселись за длинным столом в углу, подальше от остальных посетителей. Там уже были двое клоунов мистера Бига. Кевин кивнул этим мордоворотам. Один из них поднялся и подошёл к нашему столу и на отличном английском спросил, что нам заказать из выпивки.

— Позвольте вас угостить? — сказал он. — Выпьете за вашего верного промоутера. Могу я предложить всем вам скоч?

Мы как один всплеснули руками. Скоч, здесь, в Японии. Я сбился с ног в его поисках. Это высший знак уважения, знак того, что вы в гостях, и ваше любое желание для них закон. Шесть рук взмыли в воздух, шесть порций виски было заказано. Однако официант принёс семь стаканов — шесть с виски, седьмой пустой, если нем считать льда на его дне. Виски тут же было распределено на столе. Пустой стакан со льдом так остался стоять там, где его поставил официант, напротив нас. Никто ни словом не обмолвился.

Один из клоунов мистера Бига, тот кто заказал нам виски, сел рядом с Кевином и принялся шептать ему на ухо что–то по–английски. Подошёл к нашему столу и второй, но встал рядом, садиться не стол, а молча стал наблюдать за происходящим. Только я решил произнести тост, как этот парень извлёк свою правую руку из кармана и занёс кулак над пустым стаканом. Пальцы разжались и в стакан со звоном упала пуля 9–миллиметрового калибра. Энди Саммерс, наблюдая за всем этим широко раскрытыми от удивления глазами, под столом легонько пнул меня ногой.

— Видел?

— Конечно, — ответил я.

Я стоял, стакан виски в руке.

— За здравие, — и, поставив виски обратно, я снова в гневе выскочил на улицу.

Широко шагая, старался я побыстрее уйти от этого чёртового кафе. Пальцы невольно до боли сжимали рукоять немецкого газового пистолета. Чёрный рынок, парни явно заигрались в гангстеров. Проклятье! Я в этом не собираюсь участвовать. Клянусь. Ни—За-Что! Но нужно было ещё кое–что выяснить. Звоню Терри.

— Они собираются нам платить? — кричу я в трубку.

Половина денег уже перечислена нам на счёт в банк в Америке.

— А остальная половина? — полез я в бутылку.

Я точно дойду до конца!

Терри прекрасно понимал о чём я и каковы мои чувства.

— Хорошо, я постараюсь выяснить, я найду Кевина и выведаю у него, что здесь происходит.

Повесив трубку, направился к лифту. Останавливается он на пятом этаже, открывается дверь и я вижу в коридоре Кевина с белым как его костюм лицом. Сначала подумал, что он поправляет галстук, но когда он опустил руки, увидел страшную огромную улыбку под его челюстью. От уха до уха через всё адамово яблоко протягивался отвратительный красноватый след.

— Боже праведный, что с тобой случилось? — вскрикнул я и нажал кнопку первого этажа.

— После того как ты ушёл, они прижали меня в угол. Все ребята уже ушли, я остался один. Тот парень, который бросил пулю в стакан, выхватил короткий самурайский меч и полоснул им мне по шее. Сказав: «Или вы играете, или ты умрёшь».

Я бросился в свой номер и начал обзванивать парней, чтобы они ни при каких обстоятельствах не вылезали из своих номеров, паковали свои вещи и были готовы вылететь утренним рейсом. Затем позвонил Терри, чтобы он заказал билеты на Пан—Ам.

Никто из нас так и не сомкнул глаз в ту ночь. Все сидели запершись в своих номерах и смотрели по телевизору самурайские фильмы, пока не погас экран. В животах колит, нервы ни к чёрту, на пределе, все ждём рассвета. Я лежал на постели, когда Терри МакВей, поднявшись на мой этаж, сообщил, что багаж весь упакован и готов к отправке. Только я кивнул в ответ головой, как зазвонил телефон.

— Доброе утро, сэр. Сейчас четыре тридцать утра, вы просили вас разбудить.

Скоро мы все собрались внизу в полуосвещённом вестибюле. Терри расплатился за гостиницу и вызвал такси. Кевин, несмотря на подавленное состояние, исчез как обычно, сославшись на неотложные дела. Сквозь моросящий дождик вынырнуло первое такси. Мы уже были все на улице и следили как двое молодых японцев, служащих гостиницы, помогали нам грузить наш реквизит на крышу такси и вязать узлы.

Затем, вдруг, совершенно неожиданно, от тени на противоположной стороне улицы отделились трое, достаточно крупных, видимо очень чем–то рассерженных, японцев. Скрестив на груди руки, они молча стояли, наблюдая за тем как мы грузим наше оборудование. Как только первое такси было готово ехать, они сдвинулись с места. Первый японец, поспешив перегнать остальных, подошёл к нашему таксисту и что–то ему сказал. Таксист нажал на тормоз и поставил машину на нейтралку. Терри МакВей, не вынимая, как обычно прилипшею к губам сигарету, пошёл за уже чуть отъехавшей машиной и прорычал этому японскому таксисту:

— Мы играем здесь за деньги, ты, несчастная твоя душонка. Чего ты слушаешь этих парней. Езжай, давай, двигай!

И он разразился таким потоком брани, что таксист не мог не согласиться с приводимыми им доводами. Он включил зажигание, снял ногу с тормоза и начал понемногу двигаться вперёд. Тут включились те трое мордоворотов, они начали что–то кричать и угрожающе размахивать руками. Но всё же позволили уехать первой машине и подошли ко второй. Но та, в которой сидели Энди, Зут и Денни МакКаллок, уже тоже успела отъехать. Они так и не выразили своё недовольство второму таксисту. Итак, две уже были в пути, а третья только собиралась отъезжать. В ней должны были ехать, кроме меня, ещё Терри и Кевин. Мы втроём насели на нашего таксиста. И погнали в аэропорт.

Кевин отчаянно пытался расплатиться кредиткой. Он пробовал объяснить девушке, что наличных денег у нас ни у кого нет и что могла бы она пойти нам на встречу и, приняв во внимание наше бедственное положение и пойдя против правил, принять оплату по карточке. Те трое клоунов приехали в аэропорт как раз в тот момент, когда он пытался объяснить, что нас здесь задерживают против нашей воли. Девушка мгновенно оценила ситуацию и стала выписывать билеты. Минута, другая, нервы напряжены, ногтями отбивает он такт. Вся группа ждёт, расположившись в кружок на сияющем кафельном полу посреди огромного зала аэропорта прямо перед стойкой регистрации. Ну, прямо кадр из старых вестернов — составленные в круг фургоны в ожидании атаки индейцев. Один из вражеского лагеря отошёл позвонить, в то время как двое остались нас сторожить. Наконец, билеты были оформлены и посадочные талоны выданы. Тогда Кевин неспеша, стараясь придать себе безразличный вид, с портфелем в руке направляется прямо к нашим врагам. Он вернулся ни с чем, сказав, что никто из них не говорит по–английски, но, как он догадался по их жестам, представитель Агентства уже в пути к аэропорту. Медленно раскрылись автоматические двери и в зале появился мистер Биг. Они с Кевином отошли в сторону, чтобы всем остальным не было слышно их разговора. Казалось, говорили они вечность. Наконец, Кевин вернулся в наш осаждённый лагерь.