Вениамин Додин - Воспоминания

8. К. Арсеньев, «Царствование Екатерины I-й», Академия Наук, С. — П. — б., 1855 г., Б‑ка им. Ленина. Ф 19/63, стр. 85.

«Суть «вин», предъявленных Дивиеру и его ответов из дел следственной комиссии:«…Записка от имени императрицы о дерзостях Дивиера;.

1. Понеже объявили Нам Их Высочества Государыни Цесаревны, что сего апреля 16–го числа, во время Нашей, по воле Божьей, прежестокой болезни пароксизмуса, все доброжелательные Наши подданные были в превеликой печали, а Антон Дивиер в то время, будучи в доме Нашем, не только не был в печали, но и веселился, и плачущуюся Софью Карлусовну вертел вместо танцев и говорил ей: — не надобно плакать;

2. В другой палате сам сел на кровать и посадил с собою Его Высочество Великого Князя и нечто ему на ухо шептал; в тот час и Государыня Цесаревна Анна Петровна, в безмерно быв печали и стояв у стола в той же полате, плакала; и в такой печальный случай он Дивиер, не встав против Ея Высочества и не отдав должного рабского респекту, но со злой своей продерзости говорил Ея Высочеству, сидя на той кровати:

— о чем печалишься? Выпей рюмку вина — и говоря то, смеялся, и перед Ея Высочеством по рабской своей должности не вставал и респекту не отдавал.

3. Когда выходили в ту палату Государыня Цесаревна Елизавета Петровна в печали и в слезах, и пред Ея Высочеством по рабской своей должности не вставал и респекту не отдавал, и смеялся о некоторых персонах.

4. Его Высочество Великий Князь объявил, что в то время, посадя его с собою на кровать, говорил ему: — поедем со мной в коляске, будет тебе лучше и воля, а матери твоей бедной, не быть уже живой, — и притом Его Высочеству напоминал, что Его Высочество сговорил жениться, а они за нею будут волочиться, а Его Высочество будет ревновать.

5. Ея Высочество, Великая Княгиня объявила, что в то время рейхсмаршал, генерал–фельдмаршал светлейший -князь, видя его Дивиеровы такие злые поступки, Ея Величеству говорил, тобы она никого не слушала, но была бы всегда при матушке с ним светлейшим князем вместе.»

Тот же источник, стр. 58.

Ответы Дивиера комиссии.

«…16 апреля в доме Ея Величества, в покоях, где девицы сидят, попросил я у лакея пить и назвал его Егором; князя Никиту Трубецкого называли мы, товарищи его, шутя, Егором, и когда я попросил пить и назвал лакея Егором, то Трубецкой на эти слова обернулся и все засмеялись; Великий Князь спросил меня: — чему вы смеетесь? И я объяснил, что Трубецкой этого не любит, и шепнул на ухо, что он к тому же и ревнив. Софью Карлусовну вертел–ли, не помню. Цесаревне Анне Петровне говорил упомянутые слова, утешая её. Цесаревна Елизавета Петровна сама не велела вставать никому, а мне и царь Петр Алексеевич никогда не велел вставать и сердился, пока я не привык. Великому Князю означенные в обвинении слова не говорил, а прежде говаривал часто, чтобы изволили учиться, а как надел кавалерию, худо учится, и еще как сговорит жениться, станет ходить за невестою и будет ревновать, и учиться не станет…»

9. Источник: см. п.2 /стр. 21/. Продолжение.

«…6–го мая, за несколько часов до кончины, императрица слабеющей рукой подписала указ о наказании виновных»

«Дивиера и Толстова, лишив чина, чести и данных деревень, сослать: Дивиера в Сибирь, Толстова с сыном в Соловки; Бутурлина, лиша чинов, сослать в дальние деревни; Скорнякова—Писарева, лиша чинов, чести, деревень и бив кнутом, послать в ссылку; Нарышкина лишить чина и жить ему безвыездно в деревне; Ушакова определить к команде, где следует; князя И. Долгорукова отлучить от двора и, унизя чином, написать в полевые полки».

Сдавая этот указ для исполнения, Меншиков велел приписать к нему слова: «Дивиеру при ссылке учинить наказание, бить кнутом».

10. Источник: см. п.3 /стр. 16/. Продолжение.

«…Не можно винить умирающую женщину в предательстве Меншикову петрова орла„ которая одна на смертном одре своем без понятия подписала своим августейшим именем приговор действительному охранителю дела петрова…»

11. Источник: см. п.2 /стр. 23/. Продолжение.

«…25–го мая 1727–го года приговор был приведен в исполнение. /Вот та «казнь», — а в русской интерпретации того времени слово это могло означать и кнут и смерть…, — о которой рассказал Иегуда брату своему Бениамину, перебравшись в Мстиславль в 1727–м году, и которая для моих предков и для братьев и сестер моих в Америке закрыла биографию Антония ди: Виейра. А биография, тем временем, продолжалась, но уже далеко от Санкт Петербурга, в котором так блистательно началась за 30 лет до того… Это мое примечание./

По словам очевидца, несчастного Дивиера, еще не оправившегося от пыток, наказывали с таким рассчитанным зверством, что каждый удар на спине ложился один к другому, и не осталось ни одного места, не тронутого кнутом. Меншиков не пощадил и свою сестру. Ей было велено ехать на жительство, с четырьмя малолетними детьми, в деревню. Пожалованная Петром Великим Дивиеру за службу, в Ямбургском уезде, деревня Зигорица, была отобрана и подарена штаб–лекарю Ягану Шульцу. Ненависть Меншикова к Дивиеру и Скорнякову—Писареву, с которым у него были также старинные счеты, не удовлетворилась понесенными ими унижением и позором. Со свойственной ему жестокостью, он придумал для них новую пытку, назначив местом ссылки обоих Жиганское Зимовье в Якутской области на пустынном берегу Лены, в 9000 верстах от Петербурга и 800 от Якутска. В этом безлюдном месте, куда только изредка наезжали подъячий и переводчик для сбора ясака с окрестных якут и тунгусов, ссыльные были совершенно отрезаны от всего мира, нуждались во всем необходимом, по целым месяцам были вынуждены питаться одним хлебом и рыбой, и даже редко могли видеться друг с другом, потому что сторожившему их караулу было строго приказано не допускать общения их с кем бы то ни было.

Падение Меншикова, царствование Петра II-го и воцарение Анны Иоанновны прошли для них бесследно. Неизвестно почему Анна Иоанновна и Бирон не захотели облегчить участи Дивиера. Может быть у него были какие–нибудь неприятные столкновения с ними во время посылки его в Курляндию, или, зная его за преданного слугу семьи Петра Великого, они боялись, что, вернувшись в Петербург, он явится деятельным сторонником устраненной от престола и любимой народом цесаревны Елизаветы.

Счастье улыбнулось Скорнякову—Писареву ранее Дивиера. По окончании первой экспедиции капитан–командора Беринга в Камчатку, правительство нашло необходимым учредить в Охотском порте особое управление и устроить при устьи реки Охоты порт. Дельных администраторов в Сибири не было и Беринг указал на Скорнякова—Писарева, как на человека подходящего и способного, тем более, что, находясь при постройке Ладожского канала он хорошо изучил инженерное и водяное искусство.