Роберт Колдер - Уилли [Сомерсет Моэм: Жизнь и творчество]

Элансон вскоре стал финансовым советником Моэма, и в течение четырех десятков лет его богатый опыт брокера позволил превратить вложения писателя в очень солидное состояние. Именно Элансону Моэм поручил открыть счета для Хэкстона, Серла, Робина Моэма, Лизы и ее детей. Моэм любил рассказывать друзьям о том, как он дал Элансону 15 000 долларов, совсем забыл о них и только спустя много лет обнаружил, что эта сумма выросла до миллиона. Даже допустив неизбежное в таких случаях преувеличение, можно вполне поверить, что Элансон в значительной степени способствовал росту богатства Моэма, и писатель был благодарен ему за это.

Простившись в Сан-Франциско с Элансоном, Моэм и Хэкстон в феврале 1921 года на пароходе «Волверейн стейт» отплыли в Гонолулу. Через восемнадцать дней они прибыли в Манилу, откуда их путь лежал в Сингапур, а затем в Саравак. Пересаживаясь с моторных лодок на весельные, а затем на плоскодонки с шестами они по реке углубились в тропический лес, кишащий обезьянами. Вечерами они купались в реках, следя за тем, как бы не стать жертвой крокодилов. По ночам спали в построенных на сваях домах среди воинственных охотников-даяков, которые проявляли по отношению к гостям всяческое уважение. Правда, иногда Моэм считал их гостеприимство чересчур щедрым, особенно когда каждая деревня устраивала в честь гостей праздник с танцами до утра.

Именно во время этого путешествия Моэм, не раз видевший смерть во время войны, чуть не погиб сам. Когда они направлялись в верховье реки, их лодку настигла приливная волна, которая, образовавшись в устье, врывается в сужающееся русло, набирая высоту и силу. Моэм успел увидеть две или три приближающиеся волны, которые к моменту удара о берег достигали четырехметровой высоты. Лодка перевернулась, и все пассажиры оказались за бортом. Волна с большой силой несла державшихся за опрокинутую посудину людей. Теряющий силы и захлебывающийся Моэм, безусловно бы утонул, если бы Хэкстон крепко не держал его. Используя свернутые спальные матрацы в качестве спасательных кругов, они кое-как доплыли до берега и, утопая по колено в грязи, с трудом выбрались на сухое место.

С Хэкстоном, как утверждал Моэм, случился сердечный приступ из-за огромных усилий, которые он прилагал, чтобы спасти друга. Видя бездыханное распластавшееся на берегу тело, Моэм испугался, что тот может умереть. Спустя час их нашли другие члены группы, и к Хэкстону постепенно вернулись силы. Когда на следующий день, несмотря на синяки и раны, они возобновили путешествие, Моэм с еще большей остротой ощутил непередаваемую голубизну неба и зелень деревьев. Когда же им удалось добраться до прибрежного городка Кучинг, местные старожилы, знакомые с коварными повадками приливной волны, с нескрываемым восхищением отнеслись к спасшимся путешественникам.

Этот чуть не окончившийся трагедией случай заставил их снова вернуться в Сингапур, чтобы оправиться от шока и набраться сил. Здесь Моэм в первый и последний раз в жизни попробовал опиум. Этот эксперимент оказался одновременно интересным и мучительным. За первоначальным приятным ощущением легкости последовали галлюцинации: писателю казалось, что он мчится по дороге меж длинных рядов деревьев вдоль спокойного серого моря. На следующее утро голова Моэма раскалывалась от боли и его рвало целый день. Этот опыт оставил у Моэма сильные сомнения в отношении получаемого удовольствия от употребления наркотиков.

Реакция организма писателя на опиум во многом походила на воздействие алкоголя. Как он отмечал, его организм мучительно переносил похмелье; поэтому он всегда проявлял сдержанность в употреблении спиртного. Сам он вспоминал, что был нетрезв всего лишь несколько раз, когда жил в Гейдельберге. Как и во многом другом, он строго ограничивал себя в алкоголе: одну рюмку сухого мартини перед обедом, стакан вина за едой и иногда глоток бренди за послеобеденной сигарой. Ему были незнакомы длительные запои или вызываемое искусственными стимуляторами расслабление, когда он пусть даже временно, терял бы постоянный самоконтроль и давал бы выход своим чувствам.

Во время пребывания в Сингапуре он узнал о нашумевшем скандале, разразившемся в Малайзии, основные детали которого легли в основу одного из самых известных его рассказов «Записка». Во время пребывания в доме адвоката Дикенсона писатель услышал от него поразительную историю об Этель Прудлок, которая в 1911 году убила мужчину на веранде своего дома. После сенсационного процесса Прудлок была признана виновной в совершении убийства и приговорена к смертной казни через повешение. Лишь благодаря усилиям европейской общины в Малайзии удалось добиться ее амнистии.

Моэм, который свои первые шаги по изучению английского языка делал, читая отчеты об уголовных делах в судах, понял, что он натолкнулся на материал, который может послужить основой для великолепного рассказа. Внеся в повествование некоторые изменения и тщательно исследовав мотивы поведения героев, Моэм создает один из самых лучших своих рассказов, по которому впоследствии будут поставлены пользовавшиеся огромным успехом пьеса и кинофильм.

Восстановив силы и сделав необходимые приготовления, Моэм и Хэкстон вновь отправились обследовать Малайзию. Во время путешествия они неоднократно останавливались в домах у местных жителей, встречались с чиновниками колониальной администрации, к которым у них имелись рекомендательные письма. Наконец они добрались до Австралии. В Сиднее Моэм дал множество интервью, стал «жертвой» фотографов и почетным гостем на многочисленных приемах и обедах. Из Сиднея они на небольшой шхуне со шкипером-европейцем во главе команды, состоявшей из четырех темнокожих матросов, отправились на остров Четверга. Попав в сильный шторм, который бросал их легкое судно как скорлупку в течение двух дней, они были вынуждены искать убежище в бухте одного из маленьких островов в Арафурском море. В течение недели им пришлось ночевать на шхуне и питаться только рыбой.

Переждав шторм, они продолжили обследовать Малайский архипелаг. В августе, отдохнув на Яве, они собирались снова вернуться в Сингапур, но Хэкстона свалил тиф, а у Моэма случился приступ колита, что заставило их оставаться на Яве до середины ноября. Моэму удалось вернуться в Англию лишь в январе 1922 года.

Еще до того как Моэм отправился домой, он получил сообщение о том, что фирма, в которую он вложил почти все свои сбережения за последние четыре года, потерпела банкротство. Хотя как обладатель привилегированных акций он получил обратно две трети своих вкладов, он испытал огорчение оттого, что его мечте о финансовой независимости был нанесен ощутимый удар. Поскольку пьеса «Круг» шла с большим успехом и приносила 20 000 фунтов стерлингов в неделю, он продолжал получать значительные гонорары. В этот момент он принимает предложение Элансона доверить ему ведение своих финансовых дел.