Роберт Колдер - Уилли [Сомерсет Моэм: Жизнь и творчество]

Спустя буквально несколько дней после полученного отказа Моэма Ноэл Коуард предложил Бэнкхед хорошую роль в его новой пьесе «Падшие ангелы». За ее исполнение актриса получила великолепные отзывы у критиков. Даже во время премьеры Бэнкхед не могла удержаться от проявления свойственного ей чувства юмора: когда по ходу пьесы ей предстояло произнести слова: «Милый, опять идет дождь», она сказала: «О Боже, дождь!» Произнесенная с проникновением и в то же время холодностью в голосе, эта фраза, смысл которой был сразу же понят публикой, посвященной в недавние перипетии актрисы с получением роли в пьесе «Дождь», вызвала взрыв смеха. Моэм пригласил актрису на ужин и в самых восторженных тонах высказал ей комплименты по поводу ее игры, но Бэнкхед никогда не простила ему отказа.

Когда в 1935 году ей наконец удалось получить роль Сади Томпсон в осуществленной в Америке постановке «Дождя», она собрала все восторженные оценки критиков об исполнении ею этой роли и направила их Моэму.

Еще более сложные, имевшие политическую подоплеку осложнения возникли у Моэма с изданием в Англии романа «Узорный покров». Спустя буквально несколько месяцев после его опубликования Хайнеман и Моэм получили от помощника губернатора Гонконга письмо, в котором тот выражал протест против выбора Гонконга в качестве места действия, описанного в романе. Но это было еще не все. Когда журнал «Нэш» в ноябре 1924 года начал частями публиковать роман, одна супружеская пара, по фамилии Лейн, что и главный герой романа, выступила с угрозой подать в суд на автора за нанесенное им оскорбление. Конфликт был урегулирован посредством выплаты журналом истцам 240 фунтов стерлингов и заменой фамилии «Лейн» на «Фейн».

Иск губернатора Гонконга и притязания Лейнов создали более сложные проблемы. Издателю пришлось пойти на замену «Гонконга» на «Чингуэнь», хотя в американском издании название «Гонконг» осталось. Благодаря этим искам роман получил широкую известность и, как следствие, стал бестселлером в Англии и Америке.

Моэм положил в основу романа сюжет из «Чистилища» Данте. В романе биолог из Гонконга Уолтер Фейн узнает, что жена изменяет ему. Он берет ее с собой в поездку по Китаю, во время которой она вместе с ним участвует в лечении жертв холеры, эпидемия которой разразилась в стране. Во время поездки Уолтер умирает от полученного заражения, а жена возвращается в Англию, обретя свободу и в то же время пересмотрев свои духовные ценности.

В 1959 году Моэм писал Р. Хойстону, что прообразом Уолтера Фейна послужил его брат Фредерик. Возможно, так оно и было, но Уолтер был наделен многими чертами самого автора. При этом Моэм никогда не признавал, что жена Уолтера Фейна Китти разительно похожа на его жену Сири.

«Китти слыла красавицей. Еще в детстве ее большие карие глаза, блестящие и живые, каштановые с медным отливом кудри, жемчужные зубы и тонкая кожа обнаруживали признаки будущей красоты. Но черты ее лица из-за слишком выдающегося подбородка и несколько длинноватого носа нельзя было бы назвать совершенными. Ее красота во многом объяснялась молодостью; поэтому миссис Гарстин понимала, что Китти надо выдать замуж в пору ее цветущей юности. Появившись в обществе, она ослепила всех своей красотой: ее кожа по-прежнему поражала безупречным цветом, ее глаза с большими ресницами светились и излучали такую теплоту, что невольно заставляли учащенно биться не одно сердце; от нее нельзя было оторвать глаз. В ней сочетались живая общительность и доброжелательность во всем».

Эмоциональная несовместимость, приведшая к разладу между живой, общительной и легко сходящейся с другими людьми Китти и застенчивым, подверженным смене настроений и ничем не примечательным Уолтером, возможно, явились отражением состояния отношений между Сири и Моэмом. В любом случае отношения между Уолтером и Китти — если не считать его утверждения о его глубокой любви к ней, — это отношения писателя к жене. Вот, например, какую оценку дает своей жене Моэм в своем произведении «Оглядываясь назад»:

«Я не питал иллюзий в отношении тебя… Я знал, что ты глупа, вздорна и пуста, но я любил тебя. Я знал, что твои цели низки, а мысли банальны и вульгарны, но я любил тебя. Я знал, что ты — посредственность, но я любил тебя. Сейчас смешно вспоминать, как я пытался заставить себя любить вещи, которые доставляли удовольствие тебе, и как я старался не обнаружить отсутствие во мне таких черт, как невежество, грубость, вздорность и глупость. Я знал твою боязнь интеллекта и делал все, чтобы выглядеть таким же глупым, как и остальные мужчины, которых ты знала. Я знал, что ты вышла за меня замуж по расчету».

«Узорный покров» — это повествование о неверности жены, смерти мужа и последующего перерождения женщины после пребывания в Китае. Сюжет мало чем напоминал жизнь Моэма и его жены. Хотя, как утверждают, Моэм знал о романах Сири во время их брака, подтверждающих свидетельств этого не существует. И даже если она стремилась найти выход своим эмоциональным и интимным желаниям за пределами семьи, у ее вечно кочующего по всему свету мужа вряд ли были веские основания для предъявления претензий. Возможно, Моэм хотел показать, что если такой женщине, как Сири, выросшей в достатке и воспитанной в традициях английской семьи среднего класса, дать возможность пережить шок от соприкосновения с культурой и философией, скажем, Азии, она, может быть, испытает духовное перерождение. В этой связи интересна последняя глава романа, в которой Китти не только отказывается от своего прошлого пустого существования, но и планирует для своей не родившейся еще дочери интеллектуально насыщенную жизнь.

В 1924 году Моэм стал более внимательно относиться к воспитанию дочери. Лизе исполнилось девять лет, и Моэм, написавший столько романов и пьес о женщинах, единственным увлечением которых так часто оказывалась светская жизнь, надеялся, что дочь вырастет женщиной с твердыми независимыми взглядами. Именно этим объяснялись его постоянные жалобы на то, что Сири прививает дочери мысль о выгодном браке как основной цели в жизни.

К 1925 году отношения между Моэмом и женой ухудшились, хотя внешне они продолжали делать вид, будто их брак прочен. К тому времени Сири становится дизайнером по интерьеру и вскоре завоевывает себе репутацию во многих странах мира. Располагая четырьмястами фунтами и взяв мебель из квартиры на Риджент-стрит, она открыла магазин сначала на Бейкер-стрит, а затем на Гросвенор-сквер, ставший известным благодаря созданным ею интерьерам белого цвета. Сири имела обыкновение использовать дом семьи для показа различных образцов мебели, что привело к инциденту, который заставил мужа принять решение уйти от жены. Как-то Моэм вернулся домой и обнаружил, что святая святых любого писателя, его письменный стол, был продан женой, а на его место поставлен стол другого размера и формы. Внешне Моэм отнесся к исчезновению стола спокойно, хотя внутренне едва сдерживал свой гнев.