Людмила Зотова - Дневник театрального чиновника (1966—1970)

Голдобин: «Они идею гуманизма очень по-своему наполняют современным содержанием: „Человек выше сытости“ — вот главное в этом спектакле».

Синянская рассказывала, как при ней Голдобин докладывал Тарасову об обсуждении «Тартюфа» в московском Управлении. Что Управление спектакль захвалило напрочь. Потом абсолютно беспомощно, но «зубодробительно» выступила Хачатурова из Министерства культуры РСФСР. И после нее Голдобин велел выступить Шумову, а сам он, мол, выступать не будет. И Шумов, по словам Голдобина, выступил прекрасно, критиковал по-деловому и вносил предложения. А сам Шумов выразился о своем выступлении: «Я пытался угодить и начальству, и театру — и мне это удалось». А потом выступили друзья театра — Вознесенский, сестры Толстые. И вот Голдобин делает «ход», выслушав их всех, он берет слово и, расставив все точки над «i», покидает обсуждение. Остались Шумов и работники Управления и «проходились» по спектаклю конкретно, Любимов несколько раз выходил, возмущенный их требованиями, но возвращался. А требовали вообще выбросить интермедии, но потом их уменьшить и усилить антиклерикальную тему, чтобы пьесу запрещал кардинал.

Заходил Рыбаков, держится хорошо. Громов отпал, теперь вроде уже речь о Солодовникове. А Будорагин разговаривал со Свободиным, и тот высказался, что, может быть, простят Рыбакова. А Шумов сегодня рассказал, что из издательства «Искусство» было письмо, в котором спрашивалось, как быть с теми работниками журнала «Театр», которым полагается премия, а они подверглись персональной критике. Директору ответили, что вообще премию платить журналу надо, а тем, кого персонально критиковали, может быть, давать и не надо.

Разговаривала с Цирнюк. Она сама начала с того, что вот на праздники берет с собой три пьесы — два варианта «Соловьиной ночи», чтобы сверить, оказывается, у варианта театра Маяковского «лит» снят, и надо снова посылать в Лит, и пьесу Розова «На беговой дорожке». Про пьесу Розова она говорила, что это случай еще труднее прежнего, в частности «Традиционного сбора», потому что, когда начали выступать против «Традиционного сбора», пьеса уже была в Лите, и даже «Большевики» тоже были в Лите, а сейчас у пьесы Розова уже очень много врагов и противников, а пьеса еще у нас, никуда не выходила. Фурцева ее прочитала, у Цирнюк есть экземпляр с ее закладками, в принципе она вроде «за», но замечания есть. И вот Цирнюк должна подготовиться к встрече с Розовым. Она говорила, что, когда Розов отражает жизнь, все хорошо, а начинает философствовать — нелогично получается. Вот о «всадниках», формально ни Леву, ни Аллу этим именем назвать нельзя. Она рассказывала о разговоре с кем-то из ЦК, когда тот говорил, что Розов пишет антисоветские пьесы, а она вроде объясняла, что нет.

«Тартюф» на Таганке был объявлен «особо», без конкретной даты показа. Но 9 ноября его сыграли на зрителе, так как перед пришедшей на «Галилея» публикой вышел на сцену охрипший Высоцкий и обратился к залу, что он не может играть «Галилея», так вот, не возражают ли они, чтобы театр сыграл новый спектакль. Зрители согласились. Тогда их попросили погулять по фойе минут 40, пока сменят декорации. А сами в это время позвонили Сапетову и сказали: или отменять спектакль, или сыграть «Тартюфа». Тот высказал несколько «теплых» слов и разрешил, а потом директору и главному режиссеру дали выговор. На этом спектакле были жена и сын Голдобина, они рассказывали, что зал ревел от восторга, долго благодарили.

Сегодня утром Челомбитько пригласила меня в 14 часов на обед в ТТДРИ, который устраивает Министерство для чехов — Фелбабы и еще одного, приехавшего из Минкультуры Словакии. Я отказалась, сославшись, что не одета, а Шумов пошел с радостью, как всегда. И вот как хорошо, что отказалась. Всего было 8 человек, трое чехов, третий из посольства, и пятеро наших. Как рассказывал Шумов, представитель посольства говорил, что есть плохие чехи и есть хорошие, вот они хорошие, а Фелбаба — что его приняли очень хорошо, и все добивался от представителей Управления внешних сношений, чтобы его театр пригласили на гастроли, если не в Москву, то хотя бы в Киев.

Для наших «психарей» всегда есть повод. В «Советской культуре» сегодня дано сообщение, что во МХАТе готовится пьеса Радзинского «Чуть-чуть о женщине», забегали, кто дал сообщение, почему, мы ведь против. Шумов звонил в газету Игнатовой, откуда взята эта информация, та сказала, что дал театр.

Ровно в 9 часов явился Эрин, он с 15 апреля ушел из Минска после разговора с Солодовниковым. И вот до сих пор не решается, что же он будет делать в Малом театре — то одну пьесу предлагают, то другую, а потом опять все меняется. И на вопрос Шумова, как у Вас дела в Малом театре, он ответил: «Как у всех, кто имеет дело с Малым театром». Шумов спросил: «Что же сейчас-то предлагают, Шатрова?» Эрин: «Да нет, она же еще в стадии обсуждения». Когда Эрин ушел, я спросила у Шумова, о какой пьесе Шатрова идет речь. Он ответил: «Пьеса о Брестском мире, но ее надо переделывать, а то там Куйбышев против Ленина выступает, а Бухарин хороший». Я: «Но ведь это историческая правда», — а он: «Ну, значит, надо Куйбышева свести до минимума». Вот тебе и восстановление истины.

Позвонила Бутрова из Управления внешних сношений насчет направления БДТ в Англию и Францию, что Фурцева сказала «нет» и насчет театра Вахтангова колеблется, а хочет послать Малый театр.

Пришел Шумов и рассказал, как проходило партбюро по вопросу подготовки к отчетно-перевыборному партсобранию. Велели переделать доклад и обновить состав партбюро.

А потом пришел Солодовников, которому хотят дать строгий выговор за «самостийность», а он, «плача», просил, чтобы его сделали главным редактором журнала «Театр», а он будет таким редактором, что все ахнут.

По словам Цирнюк, московское Управление категорически против пьесы Розова.

Зайдя к Тарасову, я слышала, как он кому-то говорил о «На дне» в «Современнике», что есть элемент иронии в произнесении слов о Человеке.

Отчетно-перевыборное партийное собрание. Доклад Малашенко.

Малашенко:

«Были три основные задачи. Первая — подведение итогов юбилейного года, вторая — анализ работы театров за этот период, третья — подготовка к 100-летнему юбилею Ленина. В общем, план основных мероприятий выполнен. У работников искусств, у работников театров возросла политическая активность, изменился репертуар, ушла мелодраматичность, особенно на периферии. Основное место занимают масштабные произведения. „Оптимистическая трагедия“, „Шторм“, „Любовь Яровая“ идут по всей стране. Большинство лучших пьес создано в нашей Репертуарной коллегии: „Дипломат“, „Трилогия“. Сегодня мы знаем все лучшие коллективы — их наградили.