Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

И вот что приходилось делать в таких случаях. Я обходил обрыв сзади и поднимался к его верхней кромке по более или менее пологому склону. Оказавшись наверху, я закреплял на краю обрыва край большой паутинной сети и спускал ее вниз. Потом, проделав тот же путь обратно, и, вернувшись к подножию обрыва, старался закрепить нижний край сети так, чтобы она висела как можно ближе к вертикальной поверхности, по возможности касаясь камней хотя бы местами.

Ни в одном случае успех не был гарантирован, но всегда приходилось сидеть на солнцепеке в ожидании результата, по крайней мере настолько долго, чтобы понять, что дело определенно не выгорит. Если же ящерица попадалась, то, чтобы достать ее из сети, я вынужден был повторить все сделанное ранее, но в обратном порядке: забираться наверх, освобождать там сеть и аккуратно спускать ее к Ларисе. Ей же оставалась неблагодарная задача выпутать колючее, больно кусающееся животное из сплошного мотка тонких ниток.

Иногда приходила в голову мысль, что мог бы подумать посторонний свидетель, случись ему наблюдать все это со стороны. На память приходила цитата из О’Генри: «Они засуетились, как два одноруких человека в крапивной лихорадке, когда они клеят обои».

В этом году мы существенно расширили район поисков. В результате, километрах в полутора от нашей базы удалось найти еще одну интересную пару. В бинокль было хорошо видно, что самец – это матерый экземпляр хорасанской агамы, но самка выглядела подозрительно. Голова ее казалась не такой массивной, как у типичных представительниц этого вида, и колючих чешуй по бокам затылка было немного, скорее, как у самок кавказской агамы. Оставалось только поймать ее и хорошо рассмотреть в руках.

Эти ящерицы всегда ночевали вместе, в трещине огромного валуна. Несколько дней по утрам я приходил сюда к тому моменту, когда солнце поднималось настолько, чтобы осветить вход в их убежище. Ящерицы появлялись из отверстия почти одновременно. Минут двадцать они лежали у выхода, набирая тепло, в нескольких сантиметрах друг от друга, а то и вплотную, а затем расходились на весь день по своим делам. Спустившись к травянистому подножию скалы, они сразу же начинали кормиться. Вот самец оказался около цветка мака, грациозно подпрыгнул, оторвал челюстями алый лепесток и со вкусом проглотил его. А самка шуршит в траве уже довольно далеко от места ночевки.

Самца я поймал и пометил в первый же день, а с самкой, как назло, дело никак не ладилось. Я оставлял сеть на ночь, а утром спешил туда в надежде, что ящерица уже запуталась в ней. В первый раз, подходя к заветному месту, я спугнул крупную гюрзу, которая с громким шуршанием скрылась в каменистой осыпи. На следующий день – то же самое. Тогда я решил, что в очередной раз подойду сюда крадучись и сфотографирую змею, греющуюся на камне в лучах утреннего солнца. Я приметил тот камень, на котором рассчитывал увидеть ее на следующее утро.

Итак, тихо-тихо подхожу к этому месту, держа наготове камеру с телеобъективом. Нацеливаюсь туда, где, по моим расчетам, должна быть змея. И вдруг, оглушительное шуршание – гюрза с бешеной скоростью несется прямо мне под ноги. А я увешан аппаратурой – на груди полевой бинокль, на боку тяжелый кофр с диктофоном и сменными объективами. Но деваться некуда. Гремя своей поклажей, проделываю высокий прыжок, и змея длиной метра в полтора пролетает точно у меня под ногами. Ясно, что она не собиралась кусать меня, а просто была напугана моим вторжением и в панике помчалась опрометью, чтобы спастись, не успев выбрать верное направление. Так оба мы отделались испугом, не очень-то и легким.

Когда самка была, наконец, поймана, оказалось, что она действительно заметно отличается от типичной хорасанской агамы. Позже, при статистической обработке наших материалов она попала на графике как раз в промежуток между показателями для стандартных хорасанских и кавказских агам. Так что, мы, предположительно, посчитали ее гибридом. Такой же вывод был сделан и в отношении самца № 70.

Эти два вида ящериц, согласно генетическим исследованиям, проведенным позже австралийскими герпетологами, наиболее близки друг другу среди всех 20 видов горных агам. Был сделан вывод, что они разошлись немногим более трех миллионов лет назад, что, по эволюционным масштабам времени можно считать событием сравнительно недавним. Неудивительно поэтому, что поведение особей во время социальных контактов выглядит практически одинаковым у обоих видов.

Наши наблюдения показали, что очень много общего и в требованиях хорасанских и кавказских агам к условиям среды, в которой они обитают. Об этом говорит уже хотя бы сам факт их успешного совместного обитания в Дарохбейте. Здесь, как и у птиц в подобных ситуациях, самцы разных видов делят между собой местность по принципу межвидовой территориальности [273]. Это значит, что они используют одинаковые убежища и одни и те же кормовые ресурсы. Но при этом, истинная конкуренция между двумя видами, которая могла бы привести к вытеснению одного другим, определенно отсутствует. Всего того, что предоставляет им небогатая, в общем, природа предгорий Восточного Копетдага, с лихвой хватает и ящерицам обоих видов.

Система межвидовой территориальности предполагает, что отношения между самцами двух видов должны быть, как правило, антагонистичными. Поэтому полной неожиданностью для нас оказались наблюдения за одной из семейных групп кавказской агамы, вместе с которой несколько дней держался хорасанский самец.

Вот как Лариса позже описала это в своей книге. «Наблюдая за второй смешаной парой, я случайно перевела бинокль на противоположный берег ручья и уже не могла оторваться от представившейся мне картины. После ночевки, не торопясь, из небольшой щели в скале вышла самка кавказской агамы. Через несколько минут из этой щели показались две головы, принадлежащие самцам кавказской и хорасанской агам, и спустя несколько минут оба вышли наружу. Хорасанский самец подошел к самке и остановился на расстоянии, соизмеримом с длиной его тела, а кавказский лежал и грелся на солнце всего в метре от них. Минут через пять хорасанский самец отошел в сторону, а к самке подошел кавказский. Самка начала обычный ритуал ухаживания, принятый в семейных группах: приблизилась к нему вплотную, залезала на спину, обходила его по кругу, и, наконец, положила голову на его крестец. У меня создалось впечатление, что хорасанский самец с интересом наблюдал эту картину, а пара совершенно не реагировала на его присутствие. В момент ухаживания самки за кавказским самцом хорасанский самец подходил к ним на расстояние около метра, но никогда не пытался проявлять какой-либо активности и не вызывал антагонизма со стороны пары. Подобную ситуацию мы наблюдали не один день.