Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Мы стали рассматривать мою добычу. Птицы оказались самцами, и все они были окрашены явно по-разному. Оперение головы и туловища походило в той или иной степени на характерное для туркестанского жулана, а вот окраска хвостов у каждого была более или менее сходна с той, что свойственна другому виду – жулану европейскому, присутствия которого я здесь никак не ожидал. Опыт предыдущей работы в зоне гибридизации овсянок обыкновенной и белошапочной подсказывал, что и тут перед нами примерно такая же ситуация. Но чтобы убедиться в этом окончательно, следовало собрать побольше материала.

Здесь придется сделать отступление, рассказав о разных методах исследования того, что происходит в так называемых гибридных зонах. Если вы намереваетесь изучать конкретную локальную популяцию, оставаясь в месте работы достаточно длительное время, то оптимальный метод – это отлов и индивидуальное мечение животных, в нашем случае – птиц. О том, насколько интересные сведения удается получить при таком подходе, я расскажу в следующей главе, где речь пойдет о гибридизации каменок плешанки и испанской.

Когда же материал собираешь в ходе экспедиции, цель которой обследовать как можно более обширную территорию, волей неволей приходится прибегать к коллектированию экземпляров. Впрочем, в данном случае необходимость применять массовый научный отстрел имеет и важное преимущество перед первым, щадящим методом. При использовании того каждую пойманную птицу измеряют по стандартной схеме и фотографируют в руках. Это позволяет накапливать важную информацию, но значительная ее доля все же утрачивается. Измерения, зафиксированные в полевом дневнике и фотографии, даже самого лучшего качества, не в состоянии заменить тушку отстрелянной птицы [147], попадающую в конечном итоге в музейную коллекцию, которая формируется десятилетиями усилиями целых поколений зоологов. Ценность этих материалов состоит в следующем. Исследование той или иной природной ситуации всегда можно начать с чистого листа, посещая музей и осваивая шаг за шагом весь массив данных, полученных целой армией ваших предшественников, а уже затем ехать в поле и самому браться за дело основательно.

Мы пребывали на этой стоянке уже довольно долго, и до того дня, когда планировалось двигаться дальше на запад, оставалось меньше недели. Я понял, что следует приняться вплотную за охоту на сорокопутов. Так была собрана серия экземпляров (примерно два десятка, в основном самцов), которая ныне хранится в Зоологическом институте РАН в Санкт-Петербурге. За все это время я только один раз видел птицу, которая выглядел похожей на жулана европейского, но добыть ее не смог. Все прочие, оказавшиеся в моих руках, легко выстраивались в постепенный ряд от типичного туркестанского жулана к таким, которые по сумме признаков были явно промежуточными между двумя видами.

Когда мы с Володей Иваницким изучали каменок в ущелье Таучик пять лет спустя, я усмотрел полную параллель между этой ситуацией и тем, что мы увидели там. Напомню сказанное на этот счет в главе 4. В местной популяции «плешанок» преобладали птицы, типичные по окраске именно для этого вида, но немало особей выглядели промежуточными в той или иной степени между ними и каменкой испанской. В своей книге, увидевшей свет через 21 год после экспедиции, о которой рассказываю здесь, я присвоил явлениям такого рода термин «гибридогенный полиморфизм».

В последующие два года после этой экспедиции я был настолько увлечен изучением поведения каменок (главы 2 и 3), что тема гибридизации сорокопутов отошла далеко на задний план. За это время к моей работе проявил интерес студент Новосибирского университета Алексей Крюков. В 1969 г. он уже принимал участие в поездке в Копетдаг, где помогал мне в наблюдениях за каменками (глава 2) Теперь у него близилась пора выбирать тему курсовой работы, и тут я вспомнил о своей находке в Зайсанской котловине. Этот регион в основном руководстве по орнитологии СССР [148]значился как находящийся в ареале туркестанского жулана. А европейский жулан был одним из самых обычных видов в окрестностях Академгородка. Из этого следовало, что процесс гибридизации должен был некогда зародиться на территориях, лежащих как раз между этими двумя точками.

Юго-западные предгорья Алтая

Мы с Алексеем спланировали автомобильный маршрут длиной около 1000 км между Новосибирском и озером Маркаколь, лежащим немного севернее Зайсанской котловины. На этом трансекте предполагалось сделать несколько остановок, примерно на равных расстояниях одна от другой, и в каждой собрать серию экземпляров. Так мы намеревались оценить ширину гибридной зоны и проследить изменения в концентрации гибридов в разных ее секторах.

Мы выехали в поле 25 мая 1971 г. на автомобиле ГАЗ-66. Вел машину Миша с академической автобазы, с которым мы уже сроднились ранней весной этого года во время длительной нелегкой поездки на крайний юг Узбекистана (глава 2). На протяжении 10 дней, петляя по проселочным дорогам и выбирая направление словно бы наугад, мы останавливались на день-два в шести разных точках, удаленных друг от друга обычно на несколько десятков километров. Привал устраивали там, где при движении машины удавалось заметить хотя бы одного сорокопута. Эти птицы охотятся, подолгу сидя в верхней части кро ны кустов и высматривая отсюда своих жертв (крупных насекомых, ящериц и прочую живность), когда те перемещаются по земле. Поэтому кто-нибудь из нас, будучи все время начеку, без труда замечал то, что мы искали.

По опыту изучения сорокопутов на Дальнем Востоке и в Зайсанской котловине я уже хорошо знал, что пары этих птиц склонны в период гнездования селиться неподалеку друг от друга, формируя своего рода разреженные группировки. Иными словами, если есть один сорокопут, то здесь же следует ожидать найти еще нескольких.

В итоге мы получили сведения о характере изменчивости в шести таких локальных поселениях сорокопутов на территории площадью около 150 км по долготе и примерно 60–70 км – по широте. Даже на глаз, не прибегая к тщательной камеральной обработке материала, была ясна общая тенденция. В направлении с юга на север, от западного побережья озера Маркаколь (примерно в 150 км севернее Зайсанской котловины) самцы сорокопутов становятся все менее похожими на туркестанских жуланов и приближаются по сумме признаков к жулану европейскому.

Но вполне очевидным стало и другое. Даже те поселения, которые располагались друг относительно друга наиболее близко, могли резко различаться по среднему гибридному индексу [149], и наоборот, значительно разнесенные в пространстве подчас обнаруживали существенное сходство по этому показателю. Из этого следовал весьма важный вывод. В каждой такой локальной микропопуляции степень перемешивания генов родительских видов происходит совершенно случайным образом, со скоростью и интенсивностью, характерными именно для данной общности птиц численностью не более, чем первые несколько десятков пар.