Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

От столицы Азербайджана до заповедника идет автобус, который преодолевает расстояние около 70 километров к югу примерно за полтора часа. Среди плоской приморской равнины возвышается одиночно стоящая столовая гора Беюкдаш. Мы поселились в старом кирпичном доме у ее подножия, прямо на границе заповедника, где на обширной площадке паркуются автобусы, привозящие сюда туристические экскурсии. Место славится на весь мир наскальными изображениями периода верхнего палеолита [166].

Уже на подходе к дому мы увидели самца испанской каменки черногорлой морфы. Склоны горы Беюкдаш местами представляют собой отвесные скальные стены, но истинное царство каменок – это беспорядочные нагромождения огромных глыб коренной породы, окаймляющие подножье возвышенности. На ее вершине прежде добывали строительный камень, и здесь образовалось нечто вроде арены римского Колизея с концентрическими кольцами ступенек, напоминавшими ряды мест для зрителей.

Мы пробыли здесь всего лишь около недели, чего было достаточно, чтобы убедиться в том, что найдено идеальное место для изучения процесса гибридизации между двумя видами каменок, а также поведения кавказских агам. За это время удалось поймать семь самцов, которые выглядели как испанские каменки, девять очень похожих на плешанок и 17 с явно промежуточной окраской оперения. Почему я употребляю здесь слова «выглядели как» и «похожие», станет ясно из сказанного далее.

Старик азербайджанец, который был хранителем нашего пристанища, не знал ни слова по-русски. Но он быстро догадался, что мы заняты отловом каких-то животных (обычно нас принимали за ловцов змей – специальность широко распространенная и считавшаяся почетной в южных регионах бывшего Советского Союза). Поэтому каждый раз, когда мы возвращались ближе к вечеру с экскурсий в поле, он неизменно встречал нас единственным словом: «Баймал?». Этим и ограничивалось наше общение с хозяином дома.

В самом начале мая, примерно через 20 дней после выезда из Москвы, мы были уже в Туркмении, на «одиннадцатом километре», и продолжили здесь работу по черным каменкам. Но четыре следующих полевых сезона мы посвятили полностью исследованиям того же характера в Гобустане.

И вот что удалось выяснить здесь. Все разнообразие окраски самцов в этой популяции первоначально можно было представить себе как результат комбинирования четырех «признаков» (окраска горла, зоба, шеи, спины), каждый из которых может принимать два альтернативных состояния (черная либо белая окраска). Теоретически возможны 16 комбинаций, из которых в Гобустане мы наблюдали восемь. При таком подходе изменчивость выглядит дискретной, а соотношение в числе плешанок, самцов с промежуточной окраски и испанских каменок можно было оценить как 31: 55: 14. Уже эти цифры показывают, что процесс гибридизации идет с большой интенсивностью. Однако в действительности, те или иные участки оперения зачастую трудно назвать черными или белыми, поскольку большее или меньшее число перьев здесь «пестрые», двуцветные черно-белые.

Самок плешанки и испанской каменки гораздо труднее распознавать по окрасочным признакам, чем самцов. В данном случае задача осложнялась тем, что и среди них многие особи выглядели как гибриды. И все же мы попытались узнать, действительно ли самки типа плешанок, например, чаще предпочитают гнездиться в парах с самцами, которые выглядят как плешанки.

За 5 лет наблюдений были получены данные по гнездованию 18 самок в два последовательных сезона. Из них шесть в следующем году размножались в парах со своими прежними самцами. Остальные 12 сменили партнеров, причем в большинстве случаев новый партнер имел окраску, совершенно иную, чем была свойственна предыдущему самцу. Статистический анализ показал, что в случаях смены партнеров самкой не прослеживается очевидной тенденции к активному ее выбору полового партнера с каким-либо определенным внешним обликом. Иными словами, все определяется случайным, по сути дела, стечением обстоятельств, зависящим, например, от численности самцов того или иного облика в данном месте в момент прилета самок с зимовок.

Все это заставляло предположить, что истинная степень интеграции двух генетических систем гораздо выше той, что отражена в пропорции 31: 55: 14, и что по крайней мере часть самцов, которых можно было бы отнести к родительским видам, в действительности имеют гибридное происхождение. Одним из свидетельств справедливости такого допущения было то, что самцы, которые выглядели как «чистые» плешанки либо испанские каменки, зачастую пели песню, свойственную другому виду или же что-то среднее между напевами этих двух каменок.

Для проверки справедливости этих наших догадок мы попытались оценить сходство самцов-«плешанок» и самцов-«испанских каменок» из популяции Гобустана с выборками музейных коллекций, собранных далеко за пределами областей совместного обитания двух видов, где влияние гибридизации на их характеристики было исключено. На этот раз анализировали не окрасочные, а метрические признаки. Как и предполагалось, по одному из них «плешанки» и «испанские каменки» из популяции Гобустана не отличались друг от друга и занимали промежуточное положение между выборками из чистых популяций этих видов. По второму же признаку местные самцы «испанской каменки» не отличались статистически достоверно от плешанок из генетически чистых их популяций.

В итоге, можно было констатировать, что в Гобустане имеет место та же картина, которая ранее была выявлена в полиморфной популяции черных каменок Узбекистана. Эту конечную, заключительную стадию процесса гибридизации можно обозначить как локальное «слияние» двух ранее независимых видов.

Каждый год мы ставили палатки в одном и том же месте, на ровной площадке, с которой по нагромождению каменных глыб можно было, двигаясь с величайшей осторожностью, спуститься вниз – сначала на более пологий склон, а затем – и к самому подножию горы. Наиболее подходящая обувь для такого спуска – баскетбольные кеды. Помню наше изумление, когда мы увидели, что студент биофака МГУ Александр Рубцов, присоединившийся к нашей группе на второй или на третий год, явился в Гобустан в сандалиях. Вася не мог забыть об этом и простить Саше эту оплошность еще многие годы.

Рубцов принял самое активное участие в этих исследованиях и спустя несколько лет решил взять материалы по гибридизации между испанской каменкой и плешанкой темой своей кандидатской диссертации. И вот, буквально за два дня до защиты он звонит мне в отчаянии. Оказалось, что один из его оппонентов, доктор биологических наук Лео Суренович Степанян, прочтя Сашину работу, категорически отказался участвовать в этом мероприятии. «В чем же дело?» – спрашиваю я. «Он говорит, – отвечает Саша, – что не может обсуждать выводы, полностью противоречащие его воззрениям».