Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Дагестан

Прикидывая в уме, где именно было бы удобнее всего осуществить этот план, я остановился на наиболее легко доступной из Москвы точке в ареале плешанки. Такой мне казалась территория Дагестана. Готовясь к этой поездке, запланированной на весну 1985 г., я заручился помощью Расула Магомедова [164], аспиранта моего сокурсника Бориса Даниловича Абатурова.

При его содействии наш отряд из трех человек (Лариса, Грабовский и я) радушнейшим образом встретили в Махачкале и на следующий день повезли в предгорья на белой Волге, автомобиле, дизайн которого считался тогда на Кавказе высшим шиком. Нас намеревались высадить около придорожного кафе, в котором мы могли бы запасаться водой и продуктами после того, как выберем где-то в его окрестностях место для лагеря. Ехать туда было совсем недалеко, примерно километров 15. Но наш транспорт, весьма крутой с виду, в работе оказался немногим лучше, чем тот ГАЗик в Таджикистане, с которым мы имели немало хлопот. Машина неожиданно заглохла, после чего Вася, я и молодой орнитолог Насрулла, которого дали нам в помощь, толкали ее, на этот раз под небольшим углом вверх, около километра до желанного кафе.

Оставили вещи у администратора кафе и пошли на рекогносцировку. Весна в горах только начиналась, хотя шла уже последняя декада апреля. День был пасмурный, и каменистые склоны холмов не радовали глаз. Мы продвигались цепью от распадка к распадку, напряженно вслушиваясь в тишину окружающей неприглядной местности в надежде услышать песню плешанки или хриплое «тщек-тщек», столь характерное для этих каменок. Ландшафт казался вполне подходящим для их обитания, но ни одной не было и в помине. Я начал приходить в отчаяние, ругая себя за то, что при планировании работы опрометчиво положился на интуицию, которая до этого меня никогда не подводила.

Вернулись к кафе, забрали свои пожитки и, найдя удобную площадку, занялись устройством лагеря и подготовкой к вечерей трапезе. Рано утром я отправился на экскурсию. Вскоре увидел плешанку, потом еще одну. А у третьей, в отличие от них, спина была уже не черной, а белой – как у испанской каменки [165]. Еще два самца, встретившиеся мне в это утро, выглядели как бесспорные гибриды между этими двумя видами.

На обратном пути в лагерь я размышлял о том неожиданном сюрпризе, который преподнесли мне дагестанские каменки. Место, где мы находились, отстояло примерно на 500 километров к северу от хребта Эльбурс в Иране. Там немецкий орнитолог Юргенс Хаффер с десяток лет назад обнаружил западный край гибридной зоны между испанской каменкой и плешанкой, кото рая узкой полосой тянется на восток вдоль всего южного берега Каспийского моря. Теперь оказалось, что влияние этой гибридизации простирается через популяции его западного побережья вплоть до Дагестана, а возможно, и далее к северу. Повторялось все то, что ранее удалось узнать при изучении черных каменок.

Мы пробыли здесь этот день и следующий, убеждаясь раз за разом в том, насколько неоднородна окраска самцов в этой популяции. Удалось увидеть даже двух птиц, черногорлую и белогорлую, которые выглядели почти как типичные испанские каменки (см. главу 3, раздел Нахичевань ). Но утомительная необходимость ходить то и дело за водой в кафе заставила нас подумать о том, как организовать дальнейшую работу более рационально. Мы решили, что, принимая во внимание близость ее плацдарма к Махачкале, удобнее будет каждый день ездить сюда на автобусе из города.

В Махачкале нас поселили в шикарном особняке известной дагестанской поэтессы Фазу Алиевой, дальней родственницы Расула Магомедова. Хозяева в это время отсутствовали, и дом предоставили в полное наше распоряжение. Он был двухэтажный, наверх вела лестница с перилами из белоснежной древесины, и на обоих этажах имелись ванные комнаты. Все это парадоксальным образом контрастировало с нашей поношенной и пропитанной пылью экипировкой, когда мы каждый вечер вваливались сюда усталые и голодные, и, как по мановению волшебной палочки, оказывались в столь изысканном интерьере.

За несколько дней наблюдений у подножий Атлыбуюнского горного гребня мы хорошо рассмотрели 21 самца, некоторых сфотографировали, а также записали голоса местных птиц. Из числа увиденных нами только десять, то есть немногим меньше половины, выглядели типичными плешанками, все прочие несли явные следы примеси генов испанской каменки. Некоторые самки также выглядели подозрительно, заметно отличаясь по окраске от типичных плешанок. Оставалось лишь удивляться тому, что ни один из орнитологов, работавших до нас на Кавказе, не обратил внимания на эти бросающиеся в глаза особенности местной популяции каменок, гнездящихся чуть ли не вплотную к столичному городу, где издавна находился центр биологических исследований территории Дагестана.

Гобустан

Из Махачкалы мы в любом случае собирались добираться поездом до Баку, а оттуда на пароме – в Красноводск и на нашу любимую площадку на одиннадцатом километре. До Баку по прямой 350 километров. Но теперь захотелось посмотреть, как обстоят дела с каменками немного южнее Махачкалы. Поэтому мы решили сделать короткую остановку в Дербенте, находящимся между этими городами, в 120 километрах от первого.

Раз уж мы оказались в Дербенте, грех было не осмотреть удивительное дагестанское кладбище и главную достопримечательность города – мощную крепостную стену вокруг него, построенную, как предполагается, в V веке нашей эры, при иранской династии Сасанидов, для защиты от нашествий кочевников с севера. Позже, в середине VII века, город захватили арабы, продолжившие строительство этого поистине грандиозного сооружения. Посещение этой цитадели неожиданно принесло важную орнитологическую информацию. Когда мы с Ларисой облюбовали место на стене, с которого открывалась вся панорама города, я успел рассмотреть в бинокль трех самцов испанских каменок, занявших территории внутри рукотворного подобия скальных обнажений. Стало ясно, что мы на пути к области массовой гибридизации этого вида с плешанкой.

Поэтому нам следовало, прежде чем переправляться через Каспий в Красноводск, провести рекогносцировочные исследования на предмет гибридизации каменок в окрестностях Баку. В этот раз, как и неоднократно в дальнейшем, мы остановились на квартире брата Иры Гаузер – Генриха и его супруги Ингрид. Здесь мы познакомились с Александром Чегодаевым, местным натуралистом, работавшим тогда в Бакинском зоопарке. Он посоветовал нам съездить в заповедник Гобустан. Там, говорил он, мы непременно найдем не только каменок, но и агам, наш интерес к которым в то время становился все более и более острым. В Баку мы получили бумагу от Азербайджанской Академии наук с разрешением работать на территории Гобустанского историко-художественного заповедника.