Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

В начале этой главы я говорил о том, сколь важная роль принадлежит в зоологических исследованиях анализу музейных коллекций. Однако они могут ввести в заблуждение, если не принимать во внимание множество других источников информации, доступных лишь при работе в поле. Именно подобный односторонний подход стал источником идеи, согласно которой черные каменки изначально представляли собой единую генетическую общность, внутри которой одномоментные эпизоды мутаций нескольких генов привели к появлению трех вариантов окраски самцов. Подобная трактовка могла естественным образом родиться, когда где-нибудь в Британском музее орнитологи заглянули в коробку с этикеткой «Передняя Азия» и обнаружили там лежащие вместе тушки белобрюхих, белоголовых и черных самцов.

Эти представления рассыпались в прах, как только вы узнавали, что три разновидности, о которых идет речь, занимают разные участки ареала черных каменок. В западной его части, от Копетдага до Бадхыза распространена первая из трех названных. На крайнем востоке в горах Бадахшана подавляющее большинство самцов имеют сплошную черную окраску. Между этими двумя регионами с севера вклинивается ареал популяций, в которых наиболее обычны белоголовые самцы и сравнительно немногочисленны черные. Такую картину мы видим, например, в долине реки Ширабад, о чем речь шла в главах 2 и 3.

Из этого можно было сделать вывод, что эволюция черных каменок шла в три этапа. На первом сформировались три независимые друг от друга группы популяций, каждая – в своей собственной области распространения. На втором они начали расселяться и вступать в контакт в местах вторичного совместного обитания. Тогда-то, на третьем этапе, и начался процесс гибридизации между ними, результаты которого у нас перед глазами сегодня.

Такова была моя гипотеза, но ее следовало подтвердить надежным фактическим материалом. Наиболее очевидное подтверждение справедливости высказанной точки зрения я получил при работе в долине реки Ширабад. Было ясно, что сюда, в места, первоначально занятые белоголовой разновидностью, долгое время вселялась черная разновидность из Бадахшана. Здесь, как было сказано в главе 3, довольно обычны черно-пестрые самцы – птицы бесспорно гибридного происхождения. Их я ни разу не видел в Бадахшане, что совершенно естественно, поскольку там полностью отсутствуют и белоголовые самцы.

Множество фактов свидетельствовало о том, что в долине реки Ширабад в итоге сформировалась единая гибридогенная популяция, так что белоголовые черные каменки перестали существовать как независимая генетическая система. Замечательным, в частности, оказалось то, что все самки здесь окрашены единообразно и по-иному, чем самки в популяциях как белобрюхой, так и черной разновидностей. Позже выяснилось, что такие же популяции населяют обширные пространства полупустынь Узбекистана, о чем будет еще сказано далее.

Оставался вопрос, пожалуй, еще более интересный. Именно, насколько далеко влияние отдельных эпизодов гибридизации, которые имеют место в зонах контакта этой популяции и белобрюхой разновидности [163], распространяется в пределах ареала последней? Вопрос встал особенно остро в тот момент, когда в 1984 г. я всерьез заинтересовался популяцией белобрюхой разновидности, населявшей упомянутое выше урочище Уфра.

Место это находилось на побережье Красноводского залива – там, где к морю уступами спускается северный склон небольшого горного массива Карадаг (с юга он примыкает к Красноводскому плато). Здесь располагался один из кордонов заповедника. Добраться сюда из Красноводска было очень просто – всего лишь 11 километров ровной дороги от города. В Уфре гнездились три вида каменок и некоторые экзотические виды птиц (такие, например, как толстоклювый пустынный снегирь), а с берега вы могли наблюдать всевозможных водных пернатых, в частности, стаи фламинго. Поэтому при каждом приезде в Красноводск мы не упускали возможности провести в Уфре (или, попросту, на «11-м километре», как урочище называли сотрудники заповедника) хотя бы несколько дней. На выходе неглубокого ущелья к побережью была выбрана удобная ровная площадка, которая оставалась постоянным местом нашего лагеря на протяжении более чем десяти лет, до 1995 г.

Весной 1988 года мы с Василием Грабовским взялись за изучение местных черных каменок вплотную. Задача состояла в том, чтобы дополнить данные по музейным коллекциям анализом индивидуальной изменчивости живых птиц. Мы ловили их, измеряли, взвешивали и, окольцевав, выпускали. Отлов производили сконструированной Васей ловушкой, названной им «тетраэдром». Она представляла собой модифицированный вариант традиционной западни. Через редкую сетку, обтягивающую каркас из толстой проволоки, птицу-заманка было видно снаружи издалека гораздо лучше, чем если бы он находился в стандартной клетке со стенками из проволочных прутьев. Кроме того, тетраэдр позволял, в принципе, поймать одновременно трех птиц. Вася смастерил и другую ловушку из проволочного каркаса, обтянутого сеткой. Ее форму можно было произвольно менять таким образом, чтобы она входила в отверстия скальных обрывов, где каменки устраивали свои гнезда. Теперь мы могли ловить птиц не только «на драку», но и в момент их прилета к гнезду с кормом для птенцов.

В этот год за 21 день мы поймали 39 самцов и 28 самок. Среди самцов только 12 (менее трети от числа пойманных) могли быть диагностированы как «чистокровные» белобрюхие. Оперение головы у них было сплошь глянцево-черным. У всех прочих здесь присутствовали белые перышки, которые образовывали пятнышки разной величины. Как правило, эти отметины измерялись мил лиметрами и, таким образом не были бы замечены, если бы мы не рассматривали птиц, держа их в руках. Но у одного самца практически все темя выглядело грязно-белым, испещренным тонкими черноватыми штрихами.

Эти изыскания были продолжены в последующие два года, примерно с такими же результатами. Удалось поймать и рассмотреть 57 самцов, среди которых особи со стандартной окраской белобрюхой формы оказались в очевидном меньшинстве. Отклонение всех прочих от «нормы» трудно было истолковать иначе, чем присутствием в популяции притока генов из ареала белоголовой разновидности. Это казалось тем более неожиданным, что ближайшие к Красноводску места обитания этой последней составляли немногим менее 1000 км.

В период между 1985 и 1989 г. на УАЗике, который нам охотно предоставлял Васильев, наша группа посетила несколько мест в ареале белобрюхих черных каменок к востоку от Красноводска. Мы ловили этих птиц в низкогорном хребте Кюрендаг, в моей любимой долине реки Сикизяб и далее к юго-востоку – в окрестностях Сюнт-Хасардагского заповедника. В 1990 г. я продолжил эту работу во время моей последней поездки в Бадхыз. Всюду результат был одним и тем же – многие самцы белобрюхой разновидности несли в своей окраске следы примеси генов белоголовых черных каменок.