Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Гремят орудия, дрожат стекла, а Фомка лежит и спит на столе под лампой. Недавно ушли наши Книппера, обедали у нас. Лева с Андрюшей бегали на лыжах. После обеда поиграли немного в кункен, Лева лег спать, Андрей ушел к «подруге детства», как он выражается. Мы с Машей покалякали, и они ушли еще куда-то в гости. По радио слышу марш из «Трех сестер» и вспоминаю, как я под эти звуки неслась на прощание с Вершининым и как я рыдала. «Жизнь моя – иль ты приснилась мне!»

Я пока ничего, иногда задыхаюсь, кашляю все время, сижу дома в эти морозы, а если выхожу, то на машине. Вчера очень приятно сидели у Качаловых [864]. Два раза в неделю ходит Евг. Митрофановна и массирует меня. Она очень похудела.

Недавно смотрели Уланову в «Жизель». Это не балерина, а явление, что-то необыкновенное, до слез волнует. Она теперь жена Завадского. Он взволнованный говорит мне: «Ольга Леон. – что же это такое?» Маша, это радость в искусстве.

Про Вову [865]писала тебе Софа? Женился… Я уже не волнуюсь, а только созерцаю. У Дроздовой умерла под Нов. год сестра Катя, кот. ее так мучила. На днях была Мария Тим. очень подавленная. Была Наташа Вишневская, Шуша [866]в Риме отправлен корреспондентом от ТАССа, и жена скоро поедет к нему.

Ну, Машенька, давай мечтать о скором свидании, а пока крепись, душенька, еще попьем токайского и попляшем. Привет всему твоему окружению; а как Радзивиллы поживают? Целую тебя. Оля

7 февр. [1945 г. Ялта – Москва]

Голубка моя, Олечка!!! Как тебя благодарить и какими способами – положительно не знаю… Ведь у тебя собственных родственников так много, а болезненные твои заботы о них я остро чувствую и жалею тебя очень и очень. А тут еще и обо мне ты заботишься телесно и духовно! Всё вкусненько и обильно.

Читаю жадно все, что ты прислала, – жадно ! Приятно написал Заславский [867], я с ним знакома, он был у меня до войны, показался мне тогда симпатичным. От письма Левиной супруги я получила юмористическое настроение. Хорошо, что Лева выступал, а то бы вместо «Чайки» вышел бы гусь, а не утка. Эта птица им более знакома, как континентальным жителям. От персов море далече… Прости меня за глупости, дорогая, ведь когда я в твоем и Софином обществе, то мне хочется дурить. Вас. А. в день своего приезда доставил мне посылочку. Как раз дали свет, и мы провели хороший вечер. Он был с Ан. Хар. [868]. Рассказывал много и интересно. Его визит я очень ценю, и это большой друг наш и доброжелатель.

Напиши, как чувствуешь себя после «Вишн. сада». Наверное, подбодрилась и хвост трубой…

Заботливой Софочке передай мой привет и горячие объятия. Я ей скоро напишу. День короткий и суетный, а вечером темно. Я теперь светская дама… Понимаешь? Крепко целую. Маша .

Привет всем многочисл. родственникам.

Год по почтовому штемпелю.

9 февр. 45 [Ялта – Москва]

Милая Олечка, я люблю тебя и хочу видеть, так много надо поговорить… Я чувствую себя очень усталой и немощной, еле волочу ноги…

О, глубокая старость – это ты! – говорю я каждый день!

Я послала тебе письмо и телеграмму с благодарностью за посылку.

Посылаю тебе цветочков, какие у нас сейчас в саду есть.

Будь здорова.

Как себя чувствуешь после игры в «Вишневом саду»? [869]

Целую очень крепко. Маша

27 февр. 45 г. Ялта [В Москву]

Большая беда у меня случилась, дорогая моя Олечка! Пропала с письменного стола свинка с поросятами, кто-то украл!.. [870]Хотя, мне кажется, и трудно было совершить кражу из-под тяжелого колпака – он оказался немного сдвинутым, – но это случилось!..

Я в отчаянии, и великом! 40 лет стол был неприкосновенен, меньше всего было ожидать кражу именно с него. О, Боже, дай мне терпения!

Служащих могу обвинить только в нерадении, так как и им неприятно! Атмосфера у нас все та же! Конечно, не следует оставлять одних посетителей в музее – служащих мало, одна – часто в городе по делам службы, а две другие сопровождают. Я – не в счет, и это худо. Не знаю теперь – как быть? Докладывать ли об этом в Библиотеку? Акт о краже составлен. Напишу Софе, и пусть она поговорит об этом с Мих. Иван. [871].

Это письмо передаст тебе дочь Ант. Иван. Цанова, она теперь врачом при Шереметевской больнице, тоже хирург, как и отец. Пусть она тебе расскажет, как она поправила нос одному молодому человеку и полюбила его, носит с собой его фотографию. Славная девушка! Устрой ее, если можно, в своем театре, хотя на один спектакль – в память твоего затылка… [872].

Передай, пожалуйста, мое соболезнование М.Т. Дроздовой [873]. Мне жаль Дроздикову – трудиться всю жизнь, без отдыха, а что хорошего? Правда, она побывала в Париже и потеряла себя с Буниным, но, опять-таки, что ж из естого? Не могу я без глупости – прости по мере возможности…

Хотя бы скорее лето, хочется повидаться, я наготовила много шарад, в бессонные ночи все сочиняю. Худо жить в холоде и без освещения…

У нас сейчас мороз, по утрам и вечерам до 10°, в моей комнате окна в узорах! А подснежники все-таки цветут, и кот Васька приходит деловито почти каждый день, ждет, когда отворят парадное посетителям, и он проскальзывает. Он и она Кузнецовы хотят его похитить – уж очень понравился, желтый и зеленые глаза. Целую и обнимаю тебя, пиши почаще. Маша .

Маше и Леве – большой привет. Софе пишу отдельно.

Как твое здоровье?

Пожалуйста, пиши почаще.

Получила ли извещение о получении мною посылки? [874]Merci, merci.

2-ое марта 1945 г. [Москва – Ялта]

Машенька, дорогая моя, не пишу, ибо кисну – с 15-го февр. нахожусь в Кремлевке, что-то зачастила. Началось с гриппа, не высидела, в духовный концерт захотелось [875], потом съездила в Новодевичий, ну и… пошли хрипы адовые, а теперь прибавилось и сердце, требующее подтопки. Сейчас мне лучше, даже выпускали погулять было, да подвел зуб, две ночи маялась, нарывала десна вокруг ненужного зуба, и темпер. повысилась, а то была норма – обидно. А тут еще смерти Толстого и Сахновского – все сие грустно [876].

Лежать мне здесь очень хорошо. Персонал прекрасный. Врач – испанец – очень знающий и премилый человек. Со мной рядом обретается Тарханов, видимся с ним, поскулим и все же решаем, что жаловаться грех – здесь хорошо. Лежу и читаю, недавно стала пасьянсы раскладывать. Дважды в неделю принимаю гостей – приходит Софа, Лева, Маша, Зося, жду Вово – рассказывают о жизни, от которой я оторвалась. Здесь же наверху поживает и Качалов в моей летней комнате.

Да, Машенька, ты теперь светская дама [877]– вот будем слушать твои рассказы.

А мне не пишется – ты, конечно, это чувствуешь.

После морозов адовых наступила мокрота, валил сегодня весь день мокрый снег.