Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Я нездорова, опять перебои и неблагополучно с кишечником, не сплю, хотя вид имею приличный, говорят. Несколько раз посетили меня Тренев и Павленко, мне было с ними приятно. Погода, пока они были, стояла теплая, солнечная, но со вчерашнего дня похолодало настолько, что сегодня утром уже был мороз, и в нашем музее адский холод…

Почему вы с Софой не получаете моих писем? И о получении великолепного пайка я уже писала много раз и сердечно благодарила и теперь всё еще благословляю вас обеих за заботу, такую сердечную обо мне!

Жду Сережу и боюсь, как бы он не простудился в дороге и у нас в доме – внизу очень холодно.

С Павленко я послала вам забытые вещи, вчера уехали наши москвичи.

Вы обе ничего мне не пишете насчет нашего положения по отношению Биб-ки. Кому я буду подчиняться?

Скоро буду текстировать годовой отчет и не знаю, как [буду] себя чувствовать…

Мне до боли хочется повидаться с вами, поболтать, пошарадовать и посмеяться, поострить, хотя бы один-единственный вечерок… Соскучилась я очень! И Софка перестала мне писать! Мою скуку сейчас усугубляет отсутствие электр. света, и не скоро он будет, какая-то авария, а я так привыкла читать по вечерам, и утром при свете вставать веселее.

У нас все по-прежнему, но настроение как будто полегче.

Напиши, как Лева, как поживает тезка моя, Маша – его супруга. Уехали куда-нибудь они или в Москве еще? Вообще пишите мне обо всех и обо всем, если только вы добры обе и любите меня хотя немножечко…

Целую и обнимаю обеих нежно и вспоминаю трогательно нашу жизнь в ваше ялтинское пребывание. Токай у меня есть, и я пью по маленькой рюмочке ежедневно, но без пения…

Желтый котик приходит раза по два в день, он очень вырос и прожорлив безумно, я не знаю, чем его кормить… Трезор тоже стал требователен по части жратвы, хотя ничего не имеет против желтого и пропускает его без лая… Они оба посылают привет вашему Фомке. Маша .

Софа, напишите № вашего телефона.

8 дек. 44 г. [–2 января 1945 г. Москва – Ялта]

Машенька, дорогая, наконец-то пришла твоя открытка от 20-го н. и я успокоилась, что посылка дошла до тебя и доставила тебе маленькую радость.

У вас выпал снег на горах – и у нас уже стала зима, кончилась слякоть. Холодно. Жизнь идет и каждый день приносит что-то и уносит что-то… А я все вспоминаю сад, кедры, кипарисы, гравий, а главное воздух, которым я упивалась, и солнце, которого сейчас нет и нет.

Софа кулинарит, Лева обедает у нас каждый день, пока Маша не приехала, по воскресеньям и Андрюша у нас, и происходит семейный кункен, причем Левка нас обыгрывает. 4-го справили Левино рождение.

Не кляни, а прости. Сегодня уже 1945 г. 2 янв . Не писала, потому что хирела, задыхалась, и не хотелось в таком состоянии писать, да и все дни какие-то рваные, то кто-то придет, то на репетиции ходила. Твои все открытки получила; merci pour votre lettre Française [848]– я смеялась. И Павленко был с письмом, вдохновенно говорил о Крыме, и Кузнецов привез письма. Он пришел ко мне 31-го в 5 час, я ему приказала прийти встречать Новый год, и он просидел у нас всю ночь, и всем очень понравился, и сам сиял. Софа описала тебе нашу встречу Нов. года [849]. Было очень приятно, оживленно, и все говорят, что не помнят, когда так весело встречали Новый год – что-то он нам принесет.

Я стала так задыхаться, что Иверов вызвал моего проф. Бодылкеса, и он нашел ослабление сердечной деятельности. Принимала 10 дней строфант с адониленом и кардиозол – как будто легче стало, а если, говорит, не поможет, то придется лечь в Кремлевку на исследование, а сие не дай Бог. Играть боюсь. Сыграла два раза «Дядюшкин сон», и когда пустила во весь голос и темперамент, то на другой день лежала, как битая. Ходить не велят, так что только езжу, а сие скучно. Сегодня только вышла с Софой прогуляться.

Маша, объясни мне прилагаемый набросок с фото [850]. Где мог так сняться Антон Павлович? Фон – не то обои, не то ковер крупными цветами по темному фону. Ант. П. сидит en face за письменным столом с газетой. На письм. столе чернильница и подсвечники с египетскими головами; сидит, по-видимому, совсем близко к стене. Подумай и напиши, я такой фотографии не видывала.

Сережа, по-видимому, не скоро соберется в путь.

Прелестная Арфо [851]надула нас – обещала прийти, мы ее ждали и хотели с ней отправить лекарство. Очень жалко – давно были бы у тебя все пузырьки. А она не пришла и не звонила – свинушка.

Скажи Ксении [852], что я ее целую за ее милое письмо и прошу передать привет ее мамаше.

Проделала я курс массажа с моей милой Евгенией Митрофановной – она очень о тебе расспрашивала и шлет тебе привет сердечный.

Лева с Машей, которая уже вернулась из Тифлиса, куда она ездила к матери, живут, представь себе, на Гоголевском. Там же и Люба с мужем и ребенком, которого родила месяц тому назад, и опять мальчик, Павел, – ты себе представляешь эту жизнь! Так мне их жалко, особенно твою тезку. И во всем виновата Люба с своим упрямством. Сейчас так трудно поменяться квартирами. Страдаю за них. Андрей очень дружит с Машей, все что-то шалят, шутят, смеются.

Маша, хороший анекдот про Пушкина, вкратце напишу: пригласили Пушкина на банкет; он слез с своего пьедестала, приготовился и пошел по улицам – читает вывески и ничего не понимает, и спрашивает, на каком языке говорят теперь в Москве; ему ответили и объяснили, что это сокращение слов. Он выслушал, пришел на банкет, поздоровался и сказал: жопа . Все в недоумении и не знают, что сказать. А он удивился и объяснил, что хотел ответить по-современному: ж елаю о бществу п риятного а ппетита. Хорошо?

В квартире у нас сравнительно тепло, все же в моей прохладной комнате стоит электр. печка. Газ последнее время горит плохо, так что о ванне не мечтается – так, только помылишься и постоишь под скудным дождем.

Фомка наш вроде теленка величиной. По вечерам, когда мы с Софой одни сидим в столовой – он непременно лежит на столе под лампой. На коленях терпеть не может лежать, вообще гордый и независимый характер; любит драться со мной.

Часто приходит Лизавета Коншина, ужинает с нами, болтаем, тебя вспоминаем. Она собирается писать обо мне [853]. Все пристают, чтобы я о себе писала, а я не могу. А III том мой все еще не выходит.

Знаешь ли ты, что в журнале «Октябрь» напечатаны письма Ант. П-ча к Ежову [854]– надо бы тебе переслать.

Посылаю тебе фото трех зубров, кот. остались в живых: Книппер, Москвин и Качалов – снимали нас, когда был наш творческий блестящий вечер в Доме актера. Над нами висит мой ульяновский портрет в Раневской – виден только низ платья – помнишь – шифон с бархатными полосами.