Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Завтра летит к тебе С.Д. Балухатый, когда вернется, расскажет нам, ибо я мечтаю полететь, а то скиснешь в вагоне.

Грустно мне думать о Гурзуфе. Восстанавливать его – не хватит энергии, ну – поглядим на него и подумаем.

Ну вот прошло 2/15 июля. Было торжественно, многолюдно, волнительно. Собираем тебе все газетные вырезки. Днем в 12 час. все собрались в Новодевичьем. Могила была нарядна. Софа по моей просьбе ездила, чтоб приготовить к 15-му. Около памятника кусты чудесных гортензий в полном цвету, небанальной расцветки, и кругом тоже гортензии. Людмила привезла свежую изумрудную гирлянду из пихты и повесила на ограде извне. Была устроена трибунка из зелени, откуда говорили. Открывал Потемкин [818], потом Телешов, Саричева [819], очаровательно говорил лейтенант от Кр. армии, потом играл оркестр (неважно), но приятны были просто звуки. Было много цветов, громадный венок от Чех. комитета.

Днем я, конечно, лежала, вечером выступала в Б. театре, потом экспромтом забрел народ, посидели, тебя вспоминали. Как актриса нигде не выступаю – играть еще не могу. По-английски говорила прямо в эфир и начитывала пластинку. Дома снимали меня в кино и озвучивали – и все отлеживаюсь.

Маша, пенсию тебе увеличили до 500 р. и послали в Ялту, получишь ее в Ялтинском райкоме .

Посылаю тебе письмо от Левы и Маши из Тегерана. Целую тебя крепко и надеюсь до свидания. Оля

16-е окт. 44 г. [С дороги]

Маша, дорогая, твое лицо в калитке все время со мной. Машина унесла нас. Будем ждать нового свиданья. «Увидимся, так, верно, улыбнемся», как говорят в «Юлии Цезаре». Спасибо тебе, дорогая, за все, за все. Я давно так не наслаждалась и жизнью в том доме, где мы были молоды, и природой. Хочется запас сил не растерять в Москве. Целую тебя крепко, будь бодра и не теряй юмора. Оля

18 окт. 44 г. [С дороги]

Маша, дорогая, доехали до Харькова – утро, солнце, но чувствуется, что холодно. Едем прекрасно. В Симферополе, после отдыха в Обкоме, нас повез Кириллов к Тюляевым [820]. Его не было, мадам нас накормила чудесным ужином – они вчера тоже уехали в Москву. А я вспоминаю сад, каждое дерево при каждом освещении, вид с твоего балкона, наши чаепития, кункены наверху.

По дороге заметно, как обстроились деревни, стоят беленькие хатки, и жизнь идет, на остановках много всего продается. Купили жареную курицу, много луку. Софа проснулась, целует тебя. Обнимаю тебя, целую и думаю, вскоре увидимся. Оля .

Привет всем…

19 окт. 44 г. 4-ое письмо [С дороги]

Маша, дорогая, через три часа будем в Москве. Едем хорошо, не холодно, солнечно, только сегодня пасмурно. Трапезы сокращают время. Много говорим о тебе, а я мысленно все гуляю по саду и по шоссе и дышу. Начиная с Белгорода, без конца яблок, мы купили полсотни антоновских – оч. хороших.

Целую тебя, береги здоровье, не утомляй себя пустяками. Оля

22 окт. 44 г. [Ялта – Москва]

Милая моя пухленькая Олечка, сегодня такой летний день, прямо изумительный! Я сижу на своем балконе и жалею, что тебя нет со мной и что некому восхищаться! Приняли ярко красный цвет некоторые деревья и у нас в саду, покраснели и макаки – хурма. После вашего отъезда дня три шел дождь, природа оплакивала вместе со мной разлуку с вами. Я угрюма и нелюдима и очень жалею, что не поехала с вами. Настроение в доме как будто полегче. Желтый кот приходит без опозданий и, по-видимому, возмущен пустотой нижнего этажа. Я была там один раз – чисто, но без обитателей очень грустно. Хочется выпить «токая», но, увы, его не имеется… Жду с нетерпением от вас из Москвы писем. Открытку и письмо из Симферополя получила. Как закончился день в Симф.? Не озябла ли ты в вагоне? Крепко тебя и Софу целую и обнимаю. Привет Леве с супругой и Андрюше и всем моим родным и знакомым. Вазочку при первой оказии пришлю. Маша .

Ксения [821]серьезно заболела, и без тебя ее некому навестить.

23-ье окт. 44 г. Москва [В Ялту]

Дорогая моя Машенька, вот мы и в Москве, и жизнь, так непохожая на ялтинскую, закрутилась вовсю. Всё ходит народ и невозможно присесть за стол и поболтать с тобой. Во-первых, на другой же день был Балухатый, уже накануне получивший твою посылку, – отнесла к нему Лизавета. Рассказов было без конца и расспросов: он в тот же день уехал в Ленинград – больна жена. Сегодня я говорила с директором Ленинск. б-ки [822]относительно перехода в Литер. музей. Он меня [послал] к зам. Потемкина. Тот ничего не имеет против, будет говорить с Потемкиным, и думаю, что это дело уладится и вы останетесь при Ленинск. б-ке [823].

Затем был М.И. Крутицкий, мы с ним все переговорили, он мне и посоветовал говорить с директором. Так что ты пока живи покойно.

Ехали мы хорошо: ни пыли, ни холода. Занимались от скуки трапезами и разговорами о ялтинском чудном житье-бытье. Опоздали только на 2 часа. На вокзале нас встретила целая компания: Лева с Машей, Зося [824], Федя Михальский, Снитков [825], шоферы и две машины, думая, что у нас много багажа. Дома был готов обед, хозяйничала Зося с Машей – пирог, щи, биточки вкусные, водка , вино, пришел Вово с Мариной, и пошло; все рады, что сидят у меня за круглым столом. Была София Влад., очень тронута была твоей присылкой. Вчера мы с Софой и Андрюша были на «Пиковой даме» в Б. театре – декорации Дмитриева, – очень хорошо, он выходил на сцену, тут же наступил на шлейф одной придворной, к моему удовольствию.

Сегодня я получила приглашение в Английскую военную миссию по случаю отъезда главы – не знаю, пойду ли я, тем более что потом у Зоси сбор наших. Была в театре, передала твой привет и благодарность за присланное, пришлют еще [826]. Все ахали и охали моему отдохнувшему виду. Надолго ли хватит!

В квартире все вылизано, чисто, Фомка огромный и толстый, занятный, но не ласковый, не то что твой рыжий подхалим.

Книппера обедают у нас каждый день, живут пока на Гоголевском. Люба того гляди – разродится.

Маша, начала тебе писать 23-го, а сегодня 28-ое – все время кто-то приходит или куда-то надо идти, и такая усталость в свободные минуты, что нет сил присесть за стол.

Вчера было 46 лет нашему театру и мне как актрисе. Днем я раздавала «чайки» (наш орден) за 15 и 25 лет работы. Василий Ив. в Кремлевке, Ив. Мих. еще полеживает и вечером играл, так что я выполняла этот торжественный акт. Меня зацеловали наши дамы – вообще необычайно радостно встретили меня; без конца спрашивают о тебе – всем передавала твои приветы и без конца рассказывала.

Накануне было 60-летие литературного поприща Телешова в Литерат. музее. Была вся старая милая Москва, было очень душевно, масса адресов. Я читала адрес нашего театра, сидела в президиуме. Старик был растроган, очень просто и хорошо отвечал. Зал был переполнен. Видела Екат. Павловну – очень тебе просила кланяться, видела Перетту Александровну, Шкляра – еле узнала.