Егор Парфенов - Мой Совет

— Я начал действовать, а не говорить. Конечно, я объяснял каждый свой шаг, но лишь для тех, кто являлся на заседания. То есть, для двух с половиной фриков. Их было около сорока, но это ничего не меняло, ведь до широкой аудитории доносились лишь распорядки. Я менял, но не объяснял ни виденья, ни плана, ни конкретных решений каждому лицеисту. Уповая на то, что делегаты расскажут. Не рассказали. Вернее, они приносили в классы только все новые и новые требования. Без их мотивации. Поэтому я стал выглядеть как далекий от учеников недалекий самодур. Потеря диалога — самое страшное во взаимоотношениях власти с народом.

— Никто не любит изменений. Особенно, бессмысленных. А ровно такие, с точки зрения обычного школьника, я проводил. «Формализация дежурства» — Зачем? Для кого? «Рейтинговая система» — Зачем? Для кого? «Наказания для опаздывающих» — Зачем? Для кого? И так далее. Я занимался непонятной для людей формализацией, наводил никому не нужный казарменный порядок. В том числе, не нужный и мне. Я занимался канцелярской бумажной работой по переводу Совета в Парламент, а не создавал новые, креативные проекты. Занимался отладкой, как мне казалось, механизма управления. Не творчеством. Не тем, чего от меня ждали.

— У меня было мало времени. Времени на пол вдоха. Я не писал об этом раньше, но это так. Когда меня только выбрали на эту должность, все понимали, что я буду работать примерно до нового года. Это был негласный общественный консенсус, ведь дальше — ЕГЭ, которым запуганы все и вся. Дальше — время молодых. А я — так, подстраховать в переходном этапе. Замдирка бы попросила меня уже в Январе, это было ясно как день. Всем. И я ощущал это давление, оно привело к когнитивному искажению. Если выражаться научным языком, я попал в контекст ограниченного окна возможностей. Отсюда резкая деятельность, отсюда нехватка времени на объяснение широкой аудитории, отсюда хаотичность решений. Страшное искажение.

— Если все пункты выше были универсальными ошибками, то весь этот посвящен ошибкам субъективным. Ошибкам в поведении с людьми. Я в принципе — человек малоприятный. У меня скверный, бабий характер. Высокомерие и снобизм вшиты в него слишком глубоко, чтобы их достать и выкинуть на помойку. Я вел себя чересчур провокационно и высокопарно. Мне было очень уютно в блестящем костюме трибуна, благодаря которому я пришел к власти. Работа же исполнительская — это не игра на публику, а труд за закрытыми дверьми. Труд, что так не сделал из меня Человека. Не сделал Политика. Как управленец я давил людей гусеницами своего «Я», не давая проклюнуться их собственным. В общем, поступал так, как советовал не поступать вам. Перечитайте «Лидерство».

Эти ошибки стоили мне репутации. Стоили мне будущего на этом посту, ведь, конечно, скинуть меня нельзя, но саботировать можно. Даже самые лучшие инициативы теперь принимались бы в штыки просто потому, что они мои. Или, что еще хуже, Совета. Репутационный капитал, легитимность, нужная для проворачивания реформ, была подорвана. Видимо, это проклятие всех Егоров. Ошибки шоковой терапии стоили Гайдару карьеры, а демократам — надежды на повторный приход к власти.

Я осознал, что мне нужно будет уйти. В какой-то момент я даже захотел этого. Но сбежать вот так, под общее улюлюкивание — не мой путь. Это было бы слишком просто: сказать «извините», и бросить Совет в кризис. Слишком просто.

Нет, я уйду, но сделаю это на высокой ноте. На самой высокой, последней ноте моего реквиема.

Господь наделил нас языком. Ну, или Эволюция, как говорят ученые. Скорее всего, они правы, но я писатель. Не антрополог. А «Господь» на письме выглядит солиднее «Эволюции». Такие дела.

Откуда-то у нас появился язык. «Вторая сигнальная система», как говорят ученые. И именно благодаря ей человек стал венцом мироздания. Стал тем, чем другие не были.

Язык отличает людей от животных. Поэтому тот, кто не использует это благо коммуникации — обычная горилла. Я не хочу быть гориллой. А вы?

Блондинистая лисичка наконец смогла устроить разговор. Смогла заставить физ-матов пошевелить языком в такой малоприятной компании, как моя. Вообще, меня восхищает попка этой девушки: она с завидной легкостью усиживается на двух стульях. «Дипломатия», как говорят ученые. Да еще и такая талантливая.

Переговоры — самое настоящее айкидо. Эту метафору я стащил. У Хакамады.

Айкидо я занимался еще ребенком, у меня был желтый пояс. Кажется, с двумя оранжевыми полосками. За переговоры такие не дают, а стоило бы!

Переговоры по сути — борьба. Японцы очень мудрые, раз создали такую странную борьбу, как айкидо. Наверное, все дело в том, что это не борьба, а философия. Ее то я и внял. Для болевых был я слишком рыхлый, поэтому пропитывался мудростью востока, пока остальные — потом. Нет, все-таки переговоры — это философия.

Лучший способ победить в переговорах — это избежать их. Так гласит первая фраза любого учебника по борьбе. «Если вы можете убежать — убегите». Самый важный урок. «Но ведь ты сам искал встречи с физ-матами» — скажите вы. Да, но я вышел на контакт только после их удара. Глупо драпать после того, как тебе демонстративно дали в морду. Согласны?

Чего я ждал от этой встречи? Ничего. Вот и второй постулат: в переговорах побеждает тот, кто готов проиграть. Остаться при своем, так сказать. Только в этом случае вы чувствуете уверенность, почву под ногами. Только тогда вам хватит места для маневра. Если же все ваше будущее поставлено на кон какой-то беседы — вы уже проиграли. Чудо, конечно, может произойти, но не стоило бы на него уповать. Раз прокатит, второй — не знаю. Не с проста же седые и мудрые, как японцы, мужчины носят с собой на свидания синие таблеточки. Жизнь научила их не полагаться на чудеса. Они дорого заплатили за этот опыт…

От переговоров с физ-матами не зависело самое главное: мое будущее в качестве председателя. Они не могли угрожать отставкой или «снять» меня. Поэтому я шел на эту встречу совершенно свободным. Я не зависел от ее исхода, мне было просто интересно поговорить с ними. Почему? Я хотел разобраться. Все-таки 120 подписей.

Последний постулат в том, что исход переговоров ясен еще до их начала. Тот, кто свободен и подготовлен — по умолчанию выиграл. Конечно, чудеса случаются. Но лучше спросите об этом тех седовласых мужчин.

Мои переговоры с заговорщиками были понятны. Потому, что я не зависел от результата и успел подготовиться. Вся подготовка заключалась в том, чтобы дать им раньше то, чего они хотят. Первым найти и предложить выгодный для всех выход из ситуации. Вот представьте, что вы стоите посреди огромного стамбульского базара. Например, возле палатки с орешками. Под кешью начертан ценник: три лиры за килограмм. Вы подходите к знойному турку, чтобы купить товар. Открываете было рот, чтобы предложить две лиры, и тут он, опережая вас, говорит: «Здравствуйте! Не хотите ли взять кешью за две с половиной?» Вы обескуражены. Он прочел ваши намеренья сбить цену и очаровал тем, что первым пошел на встречу. «Уступил! Несмотря на то, что я еще не произнес ни слова!» — думаете вы. И покупаете орехи за две с половиной. А хотели за две. Кто кому уступил?