Сева Новгородцев - Интеграл похож на саксофон

Год или полтора спустя, когда я поступил четвертым помощником эстонского пароходства на теплоход «Кейла», там вышел из строя радиолокатор. Капитан, обстоятельный, грузный эстонец, вызвал меня и сказал: «Селавотт Париссыщ! Вы молодой специалист, с высшим образованием, надеюсь, вы справитесь. Идите». Я отправился в штурманскую рубку, безнадежно полистал документацию, разложил по полу схемы и посмотрел на них со знакомым тихим ужасом и глубокой тоской.

Позориться не хотелось. Немного поразмыслив, я сделал вывод, что схема приборов спаяна на заводе, прошла проверку качества и лезть мне туда совершенно не нужно. Причину надо искать в самом простом и очевидном месте. Я отвинтил коробку с плавкими предохранителями, вынул и по очереди внимательно посмотрел их на свет. Так и есть — в одном перегорел волосок. Я поставил вместо перегоревшего предохранителя новый, завинтил на место крышку.

Вскоре послышалисьшумное дыхание и тяжелая поступь капитана. Я застыл над бескрайними листами электросхем в задумчивой позе молодого специалиста.

— Ну как дела? — с легким злорадством спросил капитан (у него было только среднее образование).

— Не знаю, — ответил я. — Попробуйте включить.

Капитан нажал пусковой рубильник, антенна с легким завыванием пошла по кругу, экран покрылся зелеными точками, вырисовывая окружающие суда и причалы.

— Работает! — сказал капитан изумленно. — Вы его починили!

Я стоял, скромно потупясь, стесняясь широты своей эрудиции.

«Да! — сказал потом капитан помполиту в кают-компании после обеда. — Все-таки что значит высшее образование!»

Здание на Заневском проспекте, дом 5, наша альма-матер, темно-серое мрачное здание с бетонными колоннами, строилось в 1930-е годы для Арктического института, который в 1954-м был реорганизован и переименован во ЛВИМУ им. адмирала Макарова.

Паркет на этажах рассохся, в щелях между паркетинами копилась дрянная мастика, которую разводили в ведре с водой. Каждую неделю ее размазывали тряпкой на швабре, а потом, когда мастика подсыхала, напоминая пейзаж австралийской пустыни, появлялись курсанты со щетками на ногах и исполняли танец полотера. Правая нога со щеткой энергично ходила взад-вперед, а левая, переступая с пятки на носок, перемещалась каждые полтакта в сторону. Медленно, но неуклонно за полотером образовывалась блестящая полоса, похожая на полосу чистой воды за ледоколом.

Высохнув, мастика становилась пылью. Она жила по законам природы, вздымаясь в воздух от топота ног, а в тихие дни, в выходные или в неучебные месяцы, своим тонким и грустным запахом наполняла пустоту коридоров непонятной тоской.

Лето 1962 года я помню по этому запаху, от него щемило душу. Жара, волнение, пересохшие губы. Государственные экзамены. Месяц, похожий на дурной сон, который снится в дурном сне. В одиночку бы точно не выдержал. Спас коллектив — глаза в глаза, локоть к локтю, палец о палец. Все прошедшие пять лет были проверкой морской выручки и дружбы, когда твоя главная забота — о товарище, за которым идешь следом, а тот, что следом идет за тобой, не даст пропасть тебе. Это, наверное, и был главный экзамен по главному предмету, и мы сдали его с честью.

…состоялся первый концерт джаз-оркестра под управлением Бенни Гудмена (США). Это один из лучших американских джазов, в составе которого выступают двадцать музыкантов-профессионалов…

На концерте присутствовали товарищи Ф. Р. Козлов, А. Н. Косыгин, А. И. Микоян, Н. С. Хрущев. В ложе находились также министр культуры СССР Е. А. Фурцева и посол США в СССР г-н Л. Е. Томпсон.

Сохранились кадры кинохроники, запечатлевшие рукопожатие советского вождя Никиты Хрущева и американского джазмена Бенни Гудмена. В начале марта 1962 года с Соединенными Штатами был подписан двухгодичный договор о культурном обмене. СССР включил в список балет Большого театра, Симфонический оркестр Ленинградской филармонии и Украинский ансамбль танца, а американцы предложили джаз-оркестр Бенни Гудмена.

Поначалу советская сторона на это не соглашалась, поскольку джаз — продукт разложившейся буржуазной культуры. На что американцы ответили: Бенни Гудмен играет и классическую музыку. Этот довод оказался убедительным. Бенни Гудмену дали зеленый свет.

Госдепартамент США организовал гастроли с размахом — пять недель, шесть городов, тридцать концертов (в Ленинграде, Москве, Киеве, Ташкенте, Тбилиси и Сочи). Время было напряженное, между берлинским кризисом и кубинским, который тогда еще только назревал. Бдительным гражданам, не говоря уже о «рыцарях щита и меча», было ясно: это идеологическая диверсия, вода на мельницу американского империализма. Поэтому милые выходки Бенни Гудмена, широко освещавшиеся в родной Америке, глухо замалчивались в советской печати.

Например, Бенни появился на Красной площади с неразлучным кларнетом. Шла смена караула у мавзолея Ленина, кремлевские курсанты маршировали, высоко вздымая ноги и печатая шаг по брусчатке. Четко, ритмично. Завороженный этим ритмом Бенни Гудмен тут же вынул кларнет и сыграл народную песенку «Pop Goes The Weasel». Представляю себе заголовок: «Король свинга играет джаз в сердце коммунизма под аккомпанемент солдатских сапог!»

Ленинградские концерты оркестра Бенни Гудмена проходили на Зимнем стадионе, напротив дома 33 по улице Ракова (Итальянской), где я после войны жил с родителями. Американцев поселили в «Астории», рядом с Исаакиевским собором. Стояла теплая солнечная погода, и мы с Вольфом курсировали между этими двумя точками, стараясь познакомиться с музыкантами. Мы были не одни такие, всех джазменов города охватила лихорадка. Шутка ли — альт-саксофонист Фил Вудз, тенорист Зут Симс, вибрафонист и пианист Виктор Фельдман! Мы их столько слушали, столько читали о них, а тут представилась возможность увидеть воочию, как они играют, даже поговорить с ними!

Мы понимали, что дело это опасное, что за американцами будут следить, но нам было на все плевать. Заокеанские гастролеры тоже хотели познакомиться с местными музыкантами — может, они задание Госдепа выполняли. Как бы то ни было, кто-то рискнул организовать джем-сейшен, насколько помню, в Ленинградском университете.

Из воспоминаний барабанщика октета ЛИТМО Сергея Лавровского

…никто ж не разрешил бы нам провести джем-сейшен с американцами. Поэтому мы решили провести его ночью, тайно в здании университета. Рояль там был, я привез свои барабаны, кто-то из ребят привез контрабас. Гена Гольштейн посадил американских музыкантов в свой катер и повез якобы на прогулку, а сам пристал около университетской набережной. Мы тихонечко провели американцев в университет.