Александр Рыбин - Современный кочевник (дневник на Дороге)

Через семь часов после пересечения таджико-афганской границы въезжаем в Кабул. В вечерних сумерках. С близких гор сморят тысячи горящих фонарей и окон - это тоже часть столицы. Автодвижение стопориться в шумных "пробках".

Через каких-то полчаса нахождения в Кабуле мы попадаем в полицейский участок. Вместе с водителем.

Потому что водитель - мудак. Он затребовал денег больше, чем изначально договорились. Мы попросили высадить нас у парка "Шари-Нау". Это центр города. И основной ориентир на картах, которые мы скачали из интернета. Водитель везти до парка не захотел. Стал лепетать, что его туда не пропустит полиция. Достали 120 долларов, но попросили все же довезти до парка. Он захотел еще денег. Отказали. Он кому-то позвонил, сказал, чтобы мы подождали чуть-чуть. Мы вылезли из машины. Наши рюкзаки в багажнике. Багажник заперт. Вылез водитель. Заголосил что-то на дари. Собрались, быстро собрались человек 30 местных. Зеваки, прохожие. Видимо, водитель голосил, что его, бедолагу, пытаются обмануть подлые иностранцы. Толпа нас хмуро окружила. Подошел некий молодой тип. Протиснулся через толпу. Представился родственником водителя. Он говорил на ужасно примитивном английском. "I help he. Why you don’t give money he?" И далее в том же духе. Я не уверен, что он понял хоть что-то из моих ответов.

Вмешалась полиция. Нас вместе с водителем, его родственником и нашими рюкзаками повезли в участок. На входе в участок нас обыскали - обхлопали руками от плечей до щиколоток.

Сидим в кабинете начальника всей криминальной полиции Кабула. Дастгира Пандшери. Наши паспорта у него на столе. Перед Дастгиром водитель сделался шелковым. Не голосит. Доверительно, практически на ухо рассказывает полицейскому свою версию произошедшего.

Что произошло? Спрашивает Дастгир нас. Он говорит по-английски. Рассказываем. Заплатите ему, сколько договаривались. Говорит начальник. 120? Спрашиваю. Да. Отдаю водителю, хотя и ржавого гроша отдавать ему уже не хочу, 120. Больше проблем нет? Спрашивает начальник. Для нас - нет. Отвечаем. Полицейский кивает водителю и его родственнику на дверь. Те, кланяясь, выходят.

Следующий акт. Декорации те же. Действующие лица те же. Кроме водителя и его родственника. Дастгир показывает нам фотографии преступников. Цифровые фотографии. В его компьютере. Этот, говорит, очень опасный. Загорелое осунувшееся лицо лет 20-ти. У торговцев овощами на базарах Душанбе такие же лица. Террорист из "Талибана". Пытался взорвать важный объект. В кабинете под стеклом вещдоки. Ножи, заточки, пистолеты, самодельные взрывные устройства размером с ладонь или меньше, поддельные деньги. Нравится? Спрашивает полицейский, когда разглядываем вещдоки. Это, - показывает на нож, на котором выгравирована сура из Корана, - могу подарить. Я пожимаю плечами.

Вы пьете алкоголь? Неожиданно спрашивает Дастгир. Да. У меня есть отличный виски. Будете? Да. Я и Дима отвечаем. Анвар молчит. Пойдемте.

Полицейский выводит нас в коридор. Закрывает на ключ кабинет. Подождите здесь. Минут десять ждем. По коридору ходят туда-сюда полицейские. Оглядываются на нас, но ничего не спрашивают. Возвращается Дастгир с двумя подчиненными, они вооружены Калашниковыми, у одного к пагону прицеплены наручники. Снова впускает нас в свой кабинет. Сейчас на моей машине вас отвезут, куда вам нужно. Нам надо к парку "Шари-Нау". Хорошо. Они вас отвезут, кивает на двоих подчиненных. Забираем рюкзаки и выходим. Нож нам начальник криминальной полиции так и не дарит. Виски больше не предлагает. Забрасываем рюкзаки в кузов зеленого пикапа Ford - у полицейских в Афганистане автомобили зеленого цвета, песочного цвета автомобили военных. Высаживают нас возле парка. "Шари-Нау", - показывает тот, у которого наручники прицеплены к пагону, - ок? Ок.

Звоню афганцу Хамеду. Он - couchsurfer-кабулец. Я писал ему, он пообещал "вписать". Местную сим-карту мне подарил датчанин Йонас. Хамед говорит, приезжайте. Возьмите такси и позвоните мне снова, я скажу таксисту адрес.

Я знаю, что мне нужны от жизни ее натянутые, как виселица, нервы. Это можно считать психическим заболеванием. С точки зрения обывателя. С точки зрения усредненного человека. Но где он идеально усредненный человек?! Нет такого. Всем нужно что-то больше или меньше, чем усредненному человеку. Гипотетическое психическое заболевание с точки зрения гипотетического обывателя.

А на разрыве нервов - вот-вот виселица оборвется под грузом дергающегося тела - видимы становятся истины. Причины, вталкивающие в жизнь, ее движущие и ее забирающие. На мгновение. На день. Потом ворота закрываются. Без грохота. Словно река пересыхает. И надо снова. Жизнь на натянутых нервах хуже алкоголизма и счастливее детских сновидений.

Дорога мне дает это, Дорога. Заминки, остановки - скука, скудность, теснота, как ночью в тамбуре между плацкартными вагонами, да, к тому же воняет. В том же Душанбе. Целый месяц. Когда ждал, зарабатывал деньги и накуривался анашой, разжижал свою жизнь. Презирал себя за отсутствие напряжения. Но обещал же, что подожду. Надо было выполнять. Накуривался и с утра вставал, чтобы в течение дня заработать сколько-то денег.

Остановки, они, как правило, вынужденные, из-за самим взятых на себя обязательств, которые надо непременно выполнить. Они не дают мне отдыха. Они, наоборот, вымучивают. Эмоционально опустошают - разговорами с гулкой пустотой, нагрузками в липких граммах и литрах, отсутствием свободы в следующем дне. Ощущение свободы движения и выбора направления - удивительное чудо. Я встречал богатых и очень богатых людей. Обязательно в городах. Но самых свободных людей я встречал в тундре. Среди ненцев-кочевников. Жизнь богатых людей - упорядочена. Схемами, графиками, системами, стратегиями, гроссбухами. Следующий шаг, направление математически просчитаны и обоснованы. Но упорядоченность созидает смерть. Вспомни, жизнь всегда рождалась из хаоса. Попытки создания некого порядка провоцировали войны, конфликты, противоречия - в итоге смерть. Это поняли еще древнейшие из людей. Вмуровали эту истину в свои мифы, сказки, учения для потомков. Жизнь кочевника - все же хаос. Хаос обстоятельств, собственного настроения, неправильно трактованного знака... Свобода есть хаос, но и основа для созидания жизни. Свобода-хаос неизбежно натягивает нервы жизни - ты падаешь или летишь? Впереди тупик или дверь в новое? На разрыве нервов, в истерике ты видишь закулисье происходящего, встречаешься и разговариваешь с Богом. Гениальнейший русский писатель Достоевский был эпилептиком. В припадках, на переходе из жизни к смерти получал он свои литературные открытия? Эпилептиком был мусульманский пророк Мухаммад. Тело корчилось, когда душа разговаривала с Богом. Мне не дано было эпилепсии. Тогда, возможно, постижение жизни для меня упростилось бы. У православного нашего Христа тоже не было эпилепсии. Он странствовал. Не строил дом, не копил на ишака и телегу, но шел. До самого креста. И после. И сейчас идет невидимый среди нас.