Александр Рыбин - Современный кочевник (дневник на Дороге)

Пару часов назад мы прогуливались по Куриной улице - улица сувенирных и антикварных лавок, в путеводителях указывается, как обязательное место для посещения туристов. К Сомае вдруг, поперек улицы, подбежали две девчушки. Пожимали ей руку, тараторили. Они видели меня в фильмах. Объяснила после моя афганка. Восхищаются мной. Меня немного смущает моя слава.

Ехали в общественном автобусе из Шахи-ду-Шамшира. Долго толчками в "пробке" ехали. Женщинам нельзя садиться на лавку, если на ней уже сидит мужчина, не являющийся мужем или родственником. И вперед принято пропускать не женщину, а мужчину. Поэтому в автобусе все мужчины сидели - по одному или вместе. А многие женщины стояли, раскачивались на поручнях, хотя свободных мест было достаточно. Афганцы, англоговорящие, спрашивали меня, почему не поехал на такси. Меня об этом спрашивают в каждом автобусе. Ответил. На автобусе дешевле, чем на такси. Мне кажется, у Вас нет проблем с деньгами. Сказал один, по виду студент. Почему нет? Я - студент. У меня маленькая стипендия. Если буду ездить на такси, она быстро закончится. Если ты студент, то меня поймешь. Да, понимаю, у афганских студентов то же самое. Она - Ваша жена? Спросил тот же афганец. Сомае, когда меня стали спрашивать, отвернулась к окну. Нет, просто друг. Как и я, она - из России. На дари и английском не говорит. Если знаешь русский, можешь ее сам спросить. Нет, русского не знаю. Понятно. Куда вы едите? Вам помочь? Мы в сад Бабура едем. Но не волнуйся, мы знаем, где выходить. На нашей остановке Сомае кивнула мне.

Вход в сад для афганцев - 20 афгани, для иностранцев - 250 афгани или 5 долларов. Но Сомае договорилась с менеджером, он ее знакомый, чтобы меня пропустили, как местного. Сад окружен высокой глухой стеной. Охранники в гражданском бродят по аллеям, шипя рациями.

Я хочу поскорее отсюда уехать. Говорит Сомае. Мне тяжело в этой стране. Я не могу работать, не могу одеваться, как хочу. Я даже платок этот, который надо обязательно на голову наматывать, ненавижу. Понимаю. Постараюсь помочь. Я тоже хочу, чтобы ты отсюда поскорее уехала.

В шесть часов охранники начинают выгонять посетителей. Заглядывают чуть ли не под каждое дерево. Кричат, что до закрытия сада остается пять минут.

Идем по темнеющим улицам к Шахи-ду-Шамшира. Торговля затухает. Улицы пустеют, оголяется остов, скелет города - глиняно-каменный, в перхоти мусора. Вдоль реки Кабул. Река заперта в бетонные берега, струится тонким мутным ручьем. На набережной европейской архитектуры особняки - кирпичные, в арках и треугольных крышах, колониальная английская архитектура. Похоже на владивостокскую "Миллионку". "Миллионку" застраивали в конце 19-начале 20 века русские, немцы, японцы и китайцы. Теперь исторический район, сносить здания и строить новые запрещено. Рассказываю афганке. Она понятия не имеет, где находится Владивосток. На самом востоке России, на берегу Тихого океана. Понимает ли?

Тебе нравятся маленькие дети? Спрашивает она. Глядит себе под ноги. Нравятся, а тебе? Мне тоже очень нравятся маленькие детишки. За ее огромными черными очками не поймешь - покраснела она от своего вопроса или нет. Глядит под ноги, низко склонив голову.

Ловим маршрутку до Таймани. Сомае прижимается ко мне, кладет голову на плечо. Вроде бы все понятно. Больше слов не надо.

Выхожу на 13-ой улице. Сомае ехать дальше. Она просит водителя подождать. Достает из рюкзачка глиняную табличку на подставке. На табличке улыбающаяся рожица и надпись: "Smile is the shortest distance between two persons". Дарит мне. Мило. В духе российских задумчиво-романтичных девушек. Пожимая друг другу руки, обещаем, скоро увидеться. See you soon, dear. See you soon.

Завтра рано утром мне надо покинуть Кабул. Завтра заканчивается моя виза.

Скука знакомых будней в знакомом городе. Звонки, письма. Друзьям в Россию, чтобы узнали, как сделать приглашение для российской визы. Сделать это приглашение, находясь за пределами России, невозможно.

Вернулся в Душанбе. Ночи в 101-ом микрорайоне, в той же квартире родственников Антона.

Ожидание, когда друзья ответят. Сомае прислала кричащее письмо. "Я люблю такую жизнь, которую проживаешь ты. Я очень хочу жить так же. Но это очень трудно, когда у тебя гражданство Афганистана. В других странах афганцев считают, первым делом, террористами. Я ненавижу свою страну. Не могу, как хочу, жить здесь. Но не могу и нормально выехать за границу. Саша, помоги мне! Я узнавала, сколько стоит сделать российскую визу здесь. 5-6 тысяч долларов. Это невозможная для меня сумма. Надеюсь на твою помощь, дорогой".

Одуряющая жара - холод я переношу гораздо легче.

Дима и Анвар улетели-таки в Стамбул. Анвар прислал радостное письмо. "Саша, я чувствую себя в Турции, как дома. Турки - это братский народ для уйгуров. Я читал и слышал об этом много раз. Я отлично понимаю турецкий язык. Есть некоторые разные слова и незначительная разница в произношении. В Турции чувствую себя, как в Синьцзяне. Но без китайцев и более европеизированном. Уйгурская земля стала бы такой же развитой, если бы нас не захватили китайцы. Мне тут очень нравится. Чувствую, что Турция - моя вторая Родина. Думаю, буду подавать документы на турецкое гражданство".

После Кабула Душанбе видится мегаполисом мегапроцветающего государства. 70 лет советской власти дали Таджикистану действительно очень много. Огромное достижение хотя бы в том, что здесь у людей есть свобода выбора: быть мусульманином, христианином или атеистом, какую одежду носить, куда ехать, где работать, каким образом жить... Что выбирают таджикистанцы - их дело. Главное - они могут выбирать . При всей убогости чумхуратора и его банды. В Афганистане, у тех же таджиков, но афганских граждан, - выбора нет. Единственно возможная вера - в Аллаха. К женщинам после 10 лет американской "демократической" оккупации отношение, по-прежнему, как в Средневековье, как к людям "второго сорта". Большинству их них доступен только один способ существования: между домом (родителей или мужа) и базаром и под чадрой. Молодой девушке практически нереально найти работу. Работающих женщин возят от дома до работы и обратно на специальных автобусах. Чтобы их не побили или не убили религиозные фанатики. Прецеденты есть. "Миротворцы" - США и их союзники по НАТО - давно перестали пускать к себе афганских беженцев. Потому что официально, по их статистике, жизнь афганцев с каждым годом становится благополучнее.

На столе стоит глиняная табличка с надписью "Smile is the shortest distance between two persons". Спрашиваю у книги, у "Дворца" Александра Проханова - она о штурме советскими спецназовцами дворца Амина в Кабуле. Спрашиваю: "Появится ли вновь в моей жизни Сомае?" Загадываю правая или левая страница, строчку сверху или снизу. Раскрываю наугад. Правая страница, пятая строчка сверху. Книга отвечает: "ших пальто, с кружащимися от вина головами они" - и следующая строчка: "оказались в ее маленькой уютной квартирке".