Анна Алматинская - Минувшее

Мастуру выдали замуж тринадцати лет. В шестнадцать она осталась вдовой с двумя детьми. Положение вдовы давало ей возможность действовать самостоятельно.

Когда в кишлаке организовался колхоз, Мастура надела халат мужа, намотала свою шаль наподобие чалмы и пошла в правление.

— Принимайте в колхоз, председатель!

Пожилой председатель, взглянув на нее, изумленно протянул:

— И-е-е… Женщина, лицо открытое, халат мужской надела… Что старики скажут?

— Старики моих детей кормить не будут. Не умирать же нам с голоду. Вы председатель, Советская власть.

— Принимать тебя будет общее собрание. Что я один могу сделать? Нет, не примут тебя старики.

— Ладно. Когда соберете собрание?

— Через три дня. Смотри, опозоришься.

Ничего не ответила Мастура. Пришла домой, покормила детей, попросила соседку приглядеть за ними, а сама пешком отправилась в родной кишлак, где жила подруга детства Хасият Ишанкулова. Когда Мастуру выдали замуж, Хасият сбежала в Самарканд, — опасаясь такой же участи. Она стала студенткой и, приехав в родной кишлак, побывала у Мастуры.

Внимательно выслушав подругу, Хасият не медля села в попутную арбу и уехала в обком партии. А неутомимая Мастура, вернувшись домой к вечеру, приготовила чай, позвала единомышленниц — двух пожилых вдов — и с ними обсудила, как поступить дальше.

Когда настала пятница, в кишлак приехали из Самарканда инструктор обкома партии, заведующая женотделом и Хасият. Они предложили собрать всех мужчин и женщин на собрание.

Многолюдным было это собрание. Но женщины явились в паранджах. После обстоятельного доклада инструктора, доказавшего необходимость женского труда в колхозе, мулла попытался протестовать:

— Грех женщине открывать лицо. А как она будет работать в чачване?

— О грехах думайте вы, уважаемый, и замаливайте их. Советская власть отделила мечеть от государства. Кто хочет, пусть ходит туда и молится. А нарушать советские законы мы никому не позволим. — После него взяла слово заведующая женотделом.

— Что я вижу, друзья! Женщины у вас задыхаются под сетками. Как это случилось? Всюду они с открытым лицом идут в новую жизнь, а у вас сидят в ичкари, носят чачваны. Почему мужья допускают это? Разве вы, мужчины, враги Советской власти? Разве вы не признаете законов великого Ленина? Вот Хасият из соседнего кишлака. Она открыла лицо, поехала учиться. Почему у вас до сих пор нет колхозниц? Вот списки жителей. У вас три бедствующих вдовы. Они с детьми обречены на голодную жизнь. Почему?

Встала Мастура, откинула чачван и заговорила:

— Правильно спрашиваете, сестра. Я отвечу. Забыл о нас город, А мы сами что можем? Председатель говорит: «Что я один могу сделать?»

Выступил престарелый Турсун-бобо. Он критиковал председателя за нерешительность и отсталость:

— У нес пустует земля. Говорю председателю: «Надо сад разводить», а он отвечает: «И без сада хлопот много».

Взяла слово Хасият.

— Мы очень уважаем старых людей, таких, как Турсун-бобо, он понимает, что жизнь не остановить и не вернуть обратно. Но есть и такие, как тетушка Кумри-биби и Махмуд-бобо. Они хотят жить по-старому да еще требуют, чтобы люди их слушались: женщины закрывались, а мужчины богу молились, пять намазов в день выстаивали, грехи замаливали… А когда же им работать? Надо поднять хозяйство колхоза, расширять его и богатеть, чтобы людям жилось хорошо. Предлагаю переизбрать председатели и членов правления.

Ей долго аплодировали. Представительница женотдела выставила кандидатуру Хасият на пост председателя как грамотного и знающего дело человека. Хасият Ишанкулову выбрали единогласно председателем. Женщины выдвинули Мастуру делегаткой.

…Прошло несколько лет. Колхоз окреп и расцвел. Много потрудившиеся для этого подруги решили, что им следует учиться. И добились осуществления своей мечты. Хасият поступила учиться в совпартшколу, Мастура пришла в самаркандскую первую МТС учиться на тракториста.

Это было в 1936 году, когда механизация внедрялась в сельское хозяйство. Машин было недостаточно, конструкция их была несовершенна, но на колхозных полях, по сравнению с ручным трудом, машины делали чудеса. Три месяца упорно училась Мастура. Она изучила свою машину, ухаживала за ней как за живым существом и даже однажды, оставшись у машины одна, сказала вслух:

— Дорогой мой, добрый ХТЗ, скоро Мастура будет отбывать практику. Ты не подведи меня, дорогой… Стыдно, он, стыдно будет, если встанем среди поля. Засмеют ведь люди!..

Она часто обращалась за разъяснениями к своему учителю — трактористу Абдурахманову. Механик бригады Салиджан Шадиев, видя интерес Мастуры к машине, не раз приходил ей на помощь и одобрительно говорил:

— Будет толк из этой женщины, любит она машину!

Вскоре она выдержала экзамен но теории. Предстояло впервые вывести трактор в поле. Этот день стал торжеством всего коллектива первой самаркандской МТС — за рулем женщина узбечка!

В то время на МТС было всего четыре трактора системы ХТЗ. Бригада состояла из двух трактористов и одного сцепщика.

Первый самостоятельный выезд Мастуры прошел благополучно. Правда, товарищи следили за каждым ее движением, готовые в нужный момент оказать ей помощь. Но Мастура справилась сама.

Прошло четыре года, и Мастуру назначили механиком. Горячо любит она свое дело, теперь уже не четыре, а десять мощных тракторов в ее бригаде, тракторы разных систем.

Весеннее утро, улыбаясь, глядит в безграничный простор колхозных полей. Дорога убегает вдаль, туда, где розовеет горизонт. Там она теряется в пламенных лучах утреннего солнца. Быстрая «Победа» несется на третьей скорости, слегка покачиваясь на неровностях дороги. В машине двое. За рулем полная, круглолицая сорокапятилетняя женщина в широком мозаичной расцветки платье, стянутом черной суконной безрукавкой. Она уверенно ведет машину. Это Мастура. Зорко смотрит она вдаль, но по временам кидает внимательные взгляды на распаханные поля, лежащие по обе стороны дороги. Иногда сдвигает густые черные брови, и загорелое, с плотно сжатыми губами лицо ее становится строгим.

— Посмотрите, секретарь, вам это надо видеть, — обратилась она к сидевшей рядом смуглой женщине. — Вот лежит земля. Она везде одинакова на нашем пути. Вглядитесь в нее: с одной стороны пахала наша бригада, а с другой — бригада второй МТС. Сравните. Вы мастер пахоты. Вас не учить.

— Давно вижу. Что же? И слепой увидит работу бригады отличного качества Мастуры Азизовой. Вот по левой стороне словно ковер выткан… Вспашка глубокая, ровная, огрехов нет.

— Не о том я. Земля одинаковая, зачем же ее ковырять, когда работу можно сделать хорошо?

— Точно. Я уже вызвала бригадного механика для разговора. А как реализуются обязательства вашей бригады?