Вера Якушкина - Шекспировы сонеты. Переводы и оригинал на английском языке

Королева Елизавета Тюдор

Вильям Шекспир

Эти два сравнительных портрета я воспроизвожу с сайта А. Баркова (статья «Загадка личности „Шекспира“: Кристофер Марло или Роджер Мэннерс граф Ратленд?»), где черты лиц королевы Елизаветы и Вильяма Шекспира тоже весьма схожи.

Исследователь творчества Шекспира преподобный Джон Бэйкер (Вашингтон, США) таким видит своего автора Шекспира – Кристофера Марло (с сайта А. Баркова)

Хотя, если между всеми предполагаемыми «Шекспирами» было кровное родство, то не удивительно, если все они похожи на этот странный портрет.

Сонеты Шекспира принято считать вершиной мировой интимной лирики. В них отражены живые откровенные чувства любовного треугольника: поэта, его нежного белокурого друга и их общей дамы сердца – коварной смуглой черноглазой и черноволосой сумасбродки с неприятным запахом изо рта. И знаменитый «шекспировский вопрос» – вопрос авторства произведений «потрясающего копьем», – видимо, будет вечно будоражить воображение всех, кого затрагивает и волнует ясный ум гения Шекспира и сила его чувств и страстей. И вечно будут потрясать копьями друг перед другом страдфордианцы, уверенные в гениальности одного человека, против антистрадфордианцев, сторонников версии, что под псевдонимом «Шекспир» скрывались несколько человек, которые не могли открыть свое настоящее имя в XVI – XVII веках. Эти исследователи кропотливо расследуют и преподносят миру не только неожиданные находки и документы, которые открывают нам тайны человеческой комедии и погружают в интересный мир, но и собственное видение Барда.

Мэри Фиттон

Образ смуглой черноглазой леди сонетов можно встретить и в пьесах Шекспира. Исследователи пришли к выводу, что прототипом этой леди послужила юная придворная дама Мэри Фиттон, возлюбленная Вильяма Герберта, графа Пемброка, и Вильяма Шекспира. Поэт называет себя и ее вероломными в 152 сонете, так как и он женат, и она, будучи замужем, изменила и мужу, и ему с его другом. Мэри Фиттон первый раз вышла замуж в 16 лет, вопреки воле родителей, за капитана Лаугера, но этот брак родители объявили недействительным. Второй раз она вышла замуж за капитана Потвилла. А в родословной и в завещании ее деда сказано, что у нее был незаконный сын от Вильяма, графа Пемброка, и двое незаконных детей от сэра Ричарда Левисона.

Мэри Фиттон была женщиной до кончиков ногтей (или когтей?). Не будучи красивой, она была так обаятельна – коварная, неискренняя, вся фальшивая насквозь, заставляла обожающих ее – то подниматься от счастья на безоблачную высоту, то падать вниз, повинуясь движениям ее ресниц. Она с животным наслаждением разбивала души и судьбы, сталкивая лбами друзей. Это был сам дьявол в женском образе. Но люди с «червоточинкой» так притягательны для противоположного пола. Как ни странно, мужчин с высоким интеллектом часто тянет к недалеким и приземленным женщинам. И наоборот. Наверное, природа и здесь пытается привести все к равновесию. Хотя Мэри Фиттон была весьма остра на язык.

Для Вильяма Шекспира, тонкого и чувственного поэта, опьяненного любовным дурманом, эти муки и радости, заставляющие звучать все потаенные струны сердца, приносили вдохновение и прекрасные строки. Воспаряла ли от счастья душа, когда приходило осознание, что он, простой бедный поэт и лицедей, удостоился чести быть поднятым к избранным и возвыситься над своим сословием благодаря этой связи, или для гениального поэта это не имело никакого значения? Или возможно, прикосновение к высшему свету, который в своих страстях и животных чувствах способен был переплюнуть любые низы общества, опьянение ароматами аристократизма, остроумием, тонкостью и элегантностью, изяществом и образованностью – все это обогащало его жизнь и оттачивало гениальное поэтическое и драматургическое мастерство?

В сонетах так ясно и страстно выражены минуты и часы наивысшего блаженства и периоды душевного разочарования, отчаяния, подозрения, мучительной боли от измены своей возлюбленной и предательства друга. Какое счастье испытывал поэт, наслаждаясь нежными мелодиями, которые его любимая извлекала из музыкального инструмента, и какую зависть он испытывал к клавишам, желая стать ими и испытать ее прикосновения, целуя нежные пальцы. И сколько физической боли мы ощущаем в сонетах, где он обвиняет свою вероломную возлюбленную в предательстве, кокетстве, непостоянстве и лживости. Поэт и себя обвиняет в своих грехах, которые он совершал ради нее, в нарушении своих клятв, в том, что он закрывал глаза на истину, потому что был ослеплен греховной страстью.

Сонеты так искренни и проникновенны, что не вызывает никаких сомнений – это реальные чувства страсти и ревности к женщине, которая недостойна не только его любви, но и ненависти, вызваны какой-то мистической силой. Она, капризная, безобразная, падшая и сластолюбивая блудница, какими чарами могла увлечь его, который видел все ее недостатки, полностью подчинила его душу своей злой воле?

Поэт то резко, то наивно обвиняет ее, обвиняет себя, но с какой нежностью и скорбью укоряет он своего белокурого друга за его грабеж, боясь, что эти запутанные отношения разрушат их дружбу. И он прощает своему другу, упрекая себя за то, что сам познакомил их, зная ее нрав, подозревая, что эта искусительница обязательно соблазнит друга, как совратила когда-то его самого. Страсть поэта к белокурому юноше так эротична, любовный язык сонетов, где Шекспир называет его my love («мой возлюбленный»), так откровенен, мужские и женские черты юноши так привлекательны. Но сколько здесь же шутливой иронии и сожаления, что природа, решив создать его женщиной, немного ошиблась и, неожиданно добавив некий элемент, превратила его в мужчину, способного сводить с ума женщин, а поэту досталось лишь его сердце.

Исследователи находят, что эти отношения являлись хотя и эротическими, но платоническими. Культ мужской дружбы ценился выше плотской любви мужчины к женщине. Хотя неправильная половая ориентация во все времена встречалась в природе, и не только среди homo sapiens. А люди всегда и на всех континентах одинаковы, и неестественные связи были и будут, а в эпоху Возрождения такое восхищение красотой друга было обычным, и сложно определить теперь, обязательно ли это предполагало физическую связь. Все завуалировано, потому что такие связи осуждались церковью и были уголовно наказуемы. Но судя по эротичным откровениям в сонетах, посвященных смуглой леди, и отсутствию таковых в сонетах к другу, это были просто чистые, искренние товарищеские отношения.