Кристофер Леонард - Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

Спекулятивные операции на фьючерсном рынке сами по себе стали бизнесом.

За эти годы Koch Industries удалось непреднамеренно приобрести опыт в биржевой торговле [407]. Трейдеры, такие как Хауэлл, занимались бизнесом с простой целью «избавления от молекул», перемещая продукцию Koch.

Благодаря этому Koch Industries стала одним из лучших мировых трейдеров на реальных рынках нефти — рынках, где покупалась и продавалась физическая нефть. Хауэлл и его команда поняли, что эти навыки могут быть применены и на новых рынках бумаг. И рынок фьючерсов на бумажную нефть оказался намного более крупным и прибыльным, чем рынок реальной нефти. Раньше Koch умела пользоваться своей внутренней информацией, но теперь она могла применить ее на огромных рынках.

Фьючерсы на нефть значительно увеличили ценность информации, которой Хауэлл и его трейдеры обменивались за дубовым столом.

На фондовом рынке запрещено торговать информацией от инсайдеров [408]. Если какой-то генеральный директор знает, что его фирма собирается поглотить менее крупного конкурента, она не сможет приобрести акции этой небольшой фирмы, пока новость не будет объявлена публично и акции не подскочат в цене. Цель запрета на операции с ценными бумагами на основе конфиденциальной информации — создание на рынках одинаковых условий игры для обычных инвесторов.

Фьючерсные рынки отличаются. Фактически, когда государственные регуляторы создавали современные фьючерсные рынки в 1930-х гг., они хотели, чтобы трейдеры использовали конфиденциальную информацию при продаже и покупке фьючерсов. Считалось, что таким образом рынки быстрее начнут отражать максимально точную цену. Когда трейдеры использовали внутреннюю информацию для покупки или продажи контрактов, их действия быстро посылали ценовые сигналы всем остальным.

Хотя использовать внутреннюю информацию на фьючерсных рынках разрешалось, такая возможность в 1980-х гг. становилась доступна все меньшему количеству компаний. Koch Industries была одной из сравнительно немногих фирм в мире, которая могла транспортировать нефть на баржах и одновременно делать ставки на фьючерсном рынке по поводу того, что произойдет, когда эта баржа с нефтью прибудет к берегу. Koch пользовалась этим преимуществом в полной мере [409]. Компания расширила свой офис по торговым операциям в Хьюстоне, нанимая трейдеров, которые занимались исключительно покупками и продажами на фьючерсных рынках. Стратегия торговли Koch была основана на ценной информации, получаемой с собственных нефтеперерабатывающих заводов, трубопроводов и нефтехранилищ.

К 1985 г. Koch Industries организовала торговую деятельность, которой успешно занималась как на физическом, так и на фьючерсном рынках энергии [410].

Однако Хауэлл не готов был остаться и наслаждаться плодами своих усилий. Его будни трейдера все еще были дикостью и все еще перемежались с ударами плетей. Он выгорел. В 1985 г. он ушел из бизнеса сырьевой торговли и вернулся домой в Оклахому, где начал карьеру в политике.

Позже он поможет Koch Industries решить проблемы с законом, связанные с намеренными искажениями измерений компанией.

Хауэлл больше никогда не занимался нефтеторговлей.

Но система торговых операций, которую он помог выстроить в Хьюстоне, продолжала расширяться. Дубовый стол заменили ряды разделенных перегородками рабочих мест, где трейдеры сидели рядом. Небольшой торговый офис сменился на более крупный, а затем на еще более крупный.

Эпоха торговли ценными бумагами только начиналась.

Koch Industries была не единственной компанией, осознававшей, какие суммы можно заработать на рынках энергетических фьючерсов. Goldman Sachs, Lehman Brothers, J. P. Morgan & Co. и другие банки Уолл-стрит начали торговать нефтяными фьючерсами в начале 1980-х.

Эти банки уже имели крупные площадки по торговле акциями и облигациями, а теперь применяли свои знания на товарных рынках.

Но даже самые крупные банки Уолл-стрит оказывались в невыгодном положении, когда сталкивались с трейдерами из Koch Industries, British Petroleum или Amoco. У банков Уолл-стрит не было доступа к внутренней информации.

Goldman Sachs не владела нефтеперерабатывающими заводами или трубопроводами и не могла подсмотреть, в каком направлении будут двигаться рынки. Банкам приходилось пользоваться второсортной общедоступной информацией, например отчетами правительства о ежемесячных поставках энергии. Это было безнадежной затеей.

В середине 1990-х банки Уолл-стрит стали обращаться в Koch Industries с просьбами о помощи. «К нам постоянно обращались из банков [411] и говорили: “Эй, Koch. Вы, ребята, так хороши на этих рынках реальных товаров, мы хотели бы сотрудничать с вами”», — вспоминает один из бывших топ-менеджеров Koch, который активно участвовал в торговых операциях. Банки приходили в Koch с одинаковым предложением: они будут заниматься «всеми этими финансовыми штуками», в то время как Koch займется материальной частью торговли и будет делиться информацией о своей деятельности.

Если руководителям Koch это и льстило, сильно они этого не показывали. «Мы стали любопытными — или подозрительными, так лучше сказать», — вспоминает топменеджер. Вместо того чтобы помогать банкам, Koch создала команду, изучающую, почему банки так заинтересовались этим сотрудничеством.

Koch наняла стороннюю консалтинговую фирму McKinsey & Company для изучения того, что происходит на товарных рынках в 1990-х. McKinsey сообщила, что мир торговли ценными бумагами вырос еще больше и стал еще прибыльнее, чем подозревала Koch Industries. Как оказалось, фьючерсные контракты, которыми торговала Koch, перестали быть экзотикой на быстро растущем рынке.

Теперь на нем появились более экзотические, более непонятные и гораздо более выгодные финансовые продукты. Эти продукты назывались «деривативы», или производные финансовые инструменты. Вот где были настоящие деньги.

Производные финансовые инструменты — еще один шаг в сторону от рынка физических товаров после фьючерсных контрактов. Во фьючерсном контракте речь шла, по крайней мере абстрактно, о реальных поставках реальных товаров в определенный момент в будущем. Теперь же банки создали производные инструменты — контракты, основанные на стоимости реальных товаров, таких как нефть и природный газ, но не требующих поставок самого товара. Эти новые продукты носили загадочные названия, такие как «свопы» и «внебиржевые контракты»[31].

В тот момент, когда McKinsey представила Koch свой отчет, торговля деривативами почти полностью находилась в руках банков Уолл-стрит, которые захватили рынок сложных и финансово опасных продуктов. Деривативы потенциально несли вероятность огромных прибылей, но также и убытков, и в этом выражалась жестокость падения рынка. Это было отчасти связано с масштабами деривативов. На рынке реальных товаров Koch могла спекулировать на стоимости большого резервуара для хранения нефти. На рынке деривативов можно было спекулировать на стоимости 10 000 нефтяных резервуаров без необходимости арендовать реальный резервуар в физическом мире.