Кристофер Леонард - Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

В течение 1990-х федеральное правительство делало все возможное, чтобы увеличить размер и объем торговли деривативами [412]. Администрация Клинтона гарантировала невмешательство федеральных регулирующих органов в сферу деривативов, их не регулировали, как это происходило с фьючерсами. Типовой фьючерсный контракт соблюдал ряд правил, которые делали рынок более стабильным: например, фьючерсный контракт требовал от участников торговли резервировать определенную сумму денег для покрытия убытков или чтобы торговые операции проводились на прозрачных биржевых площадках. В 2000 г. администрация Клинтона приняла Закон о модернизации товарных фьючерсов, в соответствии с которым для деривативов подобные правила не действовали. Рынок деривативов остался скрытым, и его ждал взрывной рост.

Когда пришла к власти администрация Буша, рост рынка деривативов ускорился. Особенно популярны были деривативы в сфере энергетики. Расположенная в Хьюстоне энергетическая компания Enron сделала деривативы центральной частью своего бизнеса, заменив скучный мир реального производства энергии обольстительной вселенной свопов и внебиржевых сделок.

Проведя анализ отчета McKinsey, Koch Industries решила [413] встать в центре быстро растущего рынка деривативов, сосредоточившись на сфере энергетики. Чарльз Кох объединил все торговые операции Koch в рамках единой компании под названием Koch Supply & Trading. Когда менеджеры на нефтеперерабатывающем заводе в Пайн Бенде хотели закупить новую партию сырой нефти для переработки, они не использовали собственных торговых специалистов, а просто звонили в Koch Supply & Trading, которая заказывала для них нефть.

Перевод всей торговой деятельности Koch под одну крышу не только упростил ее, но и способствовал расширению. Связано это было с тем, что все трейдеры получали дополнительные преимущества от обмена информацией, который помог организовать Рон Хауэлл за дубовым столом. Когда трейдер из Koch Supply & Trading закупал крупную партию сырой нефти для завода Pine Bend, он или она могли делать ставки на рынке фьючерсов, чтобы оградить себя от рисков, связанных с покупкой такого большого физического количества нефти за один раз. Тогда сидящий поблизости трейдер мог продать дериватив, связанный с только что купленным сырьем.

Даже когда рынок менялся, общая стратегия Koch осталась прежней. Компания выходила на новые рынки, используя преимущества, созданные в прошлом, — внутреннюю информацию, собранную в процессе ее деятельности.

«Если у вас есть физические мощности, у вас гораздо больше возможностей. Их дает вам физическое присутствие, накапливаются все эти данные, с помощью которого можно торговать», — говорил Брэд Холл, руководитель группы развития Koch, который помогал наводить порядок в Purina Mills. После неудачи с Purina Холл оказался глубоко вовлечен в торговые операции Koch.

По словам Холла и других, успех отделов торговых операций Koch во многом был основан на потоке информации с принадлежащих компании нефтеперерабатывающих заводов и трубопроводов.

Естественно, объединенный офис Koch Supply & Trading расположился в Хьюстоне [414], который постепенно превращался в Уолл-стрит в сфере торговли энергией. Koch купила здание в юго-западной части города, недалеко от Райсовского университета, и разместила в нем группу торговых офисов. Здание было удивительно похоже на Башню в Уичито: куб из темного стекла, непроницаемого снаружи. Эта непрозрачность была уместной: отдел по торговле нефтью и ценными бумагами Koch Industries был тем подразделением, которое Кох меньше всего хотел обсуждать на публике. Еще в 1981 г. Чарльз Кох настаивал на окружении ее завесой секретности. Когда группа представителей банков попыталась убедить Чарльза Коха сделать Koch Industries публичной, он ответил им, что обеспокоен тем, что тогда все смогут узнать, какие суммы зарабатывают сырьевые трейдеры Koch. Прибыли Koch в сфере торговых операций были так высоки, что Чарльз Кох беспокоился, что партнеры по сделкам могут прекратить вести бизнес с компанией (предположительно, из-за страха, что трейдеры Koch зарабатывают такие суммы за счет партнеров). Чарльз Кох озвучил эти опасения еще на заре истории современных товарно-сырьевых рынков. К 2000 г. прибыль трейдеров выросла на порядок, а Koch Industries еще меньше хотелось обсуждать то, что происходило на ее торговых площадках.

Было еще темно, когда Бренден О’Нил ехал [415] на автомобиле по обсаженным деревьями улицам пригородов Хьюстона, совершая короткую поездку из дома в офис Koch Supply & Trading. Обычно он приезжал на работу около семи утра. Или, точнее, около семи часов утра по хьюстонскому времени , а не по лондонскому или сингапурскому. Для трейдера на товарно-сырьевых рынках, такого как О’Нил, не существовало единого утра [416]. Оно распадалось на несколько, сменяющих друг друга. Каждое отдельное утро соотносилось с сигнальной точкой в определенном месте земного шара, отмечавшей ход времени на глобальном рынке, который охватывал всю планету и никогда не спал. Лондон, Сингапур, Москва, Женева. Активность на рынке возрастала в утренние часы и последовательно перемещалась из одного крупного торгового узла в другой. О’Нилу нравилось сидеть за своим столом в тот момент, когда на рынке наступало исключительно важное утро по нью-йоркскому времени и начинались неистовые торги на Уолл-стрит. К тому времени О’Нил был готов, чтобы заключать сделки стоимостью в сотни миллионов долларов.

О’Нилу был 31 год. Он мог показаться сомнительным кандидатом для деятельности в сфере крупных финансовых операций: никогда не работал на Уолл-стрит и не имел диплома в области финансов или экономики. Но именно его Koch Industries наняла для работы на своих торговых площадках. Компания предпочитала инженеров финансистам, а выпускников региональных университетов Среднего Запада — членам Лиги плюща. О’Нил окончил Канзасский университет, получил диплом инженера и большую часть жизни работал на нефтеперерабатывающем заводе Koch Industries в Корпус-Кристи. Он все еще одевался как сотрудник нефтеперерабатывающего завода.

Стандартная униформа трейдера по деривативам в компании Koch — не костюм из ткани в полоску с запонками, а брюки цвета хаки и рубашка-поло с коротким рукавом. О’Нил жил в скромном одноэтажном доме в западном пригороде Хьюстона с женой Хезер. Семье было в нем тесновато, но в целом удобно. Дом располагался всего в 10 минутах езды от офиса Koch Supply & Trading, здания с черными окнами, похожего на куб из обсидиана, укрывшийся в спокойном деловом районе недалеко от хьюстонского зоопарка.

Фары подъезжающего автомобиля [417] О’Нила осветили въезд в гараж здания. Было начало зимы 2000 г. и температура чуть выше 50 °F[32] — по меркам Хьюстона, ударили морозы. Утренняя температура была существенным фактом для трейдера. Погода означала все.