Кристофер Леонард - Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

Погода определяла, какие колебания ждут рынки в течение дня, поскольку торговцы сырьевыми товарами пытались рассчитать, сколько газа для отопления, электричества и сырой нефти может потребляться в Соединенных Штатах.

Неожиданное изменение температуры могло изменить эти показатели в одно мгновение. Первым делом О’Нила каждый день было чтение серии секретных закрытых метеосводок, составленных аналитиками Koch. Ему нужно было иметь преимущество перед Нью-Йорком. Он оставил машину в корпоративном гараже и направился на рабочее место.

Интерьер вестибюля здания по Greenway Plaza, 20 был красочным и блистал, словно жеода внутри черного камня [418]. Просторный атриум поднимался на несколько этажей, а открытое пространство рассекали серебристые эскалаторы, сходящиеся под углом друг к другу, напоминая литографии Маурица Корнелиса Эшера. Стены были покрыты сетью квадратов с желтой подсветкой и металлических кругов, похожими на беспорядочно рассыпанные на графике точки. Охрана сидела за круглой деревянной стойкой в центре помещения.

О’Нил поднялся на лифте в зал торговых операций Koch.

Это было просторное помещение площадью в несколько тысяч квадратных футов [419], занимавшее целый этаж офисного здания. О’Нил прошел сквозь лабиринт столов трейдеров к своему рабочему месту. Трейдеры сидели бок о бок длинными рядами, перед каждым из них был один или несколько массивных компьютерных экранов. Столы были покрыты кучей бумаг, папок и телефонов, которые использовались с максимальной интенсивностью в течение дня. К семи часам утра многие сотрудники уже были на местах. Например, не так далеко от стола О’Нила штатный метеоролог Koch усердно работал над отчетами [420], который вскоре разошлет по электронной почте командам трейдеров. Несмотря на то что в офисе было много людей, операционный зал не был шумным или неуправляемым местом. Это была не яма товарной биржи, где мужчины с красными лицами, в ослабленных галстуках выкрикивают заявки на весь зал. Скорее, он напоминал штаб-квартиру страховой, брокерской или инвестиционно-аналитической компании. Рабочий день был наполнен грохотом клавиатур и фоновым шумом телефонных разговоров трейдеров.

О’Нил уселся за стол и включил компьютер [421]. Его лицо выглядело обветренным, что типично для жителей места, где он вырос, — Уичито. Черты лица резкие, скулы высокие и острые. Сам — худой и высокий, с небесноголубыми глазами. И отец, и мать его выросли на небольших фермах, и ему не была знакома жизнь в достатке, не говоря уже о чувстве, что тебе все должны.

Теперь, после начала работы в Koch Supply & Trading, у О’Нила появился шанс получить какую-то другую жизнь. У него был шанс разбогатеть. Он проводил рабочие будни в центре машины по производству небывалых богатств, называемой рынком деривативов. Это был двигатель экономического роста США в 2000-х. По факту прибыль от деривативов была больше, чем прибыль от реальной экономической деятельности, с которой они были связаны, — на продаже деривативов на природный газ можно было заработать больше денег, чем на продаже самого природного газа. О’Нилу удалось стать одним из инсайдеров, которые знали, как устроено все внутри черного ящика, и эти знания давали ему уникальные возможности. У него была возможность сделать на одной гигантской сделке столько денег, что он смог бы навсегда вырваться из рядов американского среднего класса.

Он почти случайно оказался в ситуации, когда смог разбогатеть буквально за один день. Его путь в торговый зал Koch начинался в скромном рабочем районе Уичито.

Отец О’Нила работал инженером на авиационном заводе Boeing, обеспечивая семье достойную жизнь среднего класса. Мать была домохозяйкой и заботилась о детях, что, по сути, можно было сравнить с нагрузкой руководителя:

О’Нил был младшим из девяти детей. Детскую спальню он делил еще с тремя братьями, каждый из них спал на своем месте двухъярусной кровати. У семьи было достаточно денег, чтобы как-то сводить концы с концами; типичным семейным отдыхом была поездка на выходные в Канзас-Сити, чтобы посмотреть бейсбольный матч Royals. С самого детства О’Нил хотел жить лучше, чем его родители. Он хотел стать врачом, потому что врачи много зарабатывали и жили в больших домах в окрестностях загородного клуба Wichita Country Club. Он хотел возить своих детей на настоящий отдых и по возможности предоставить каждому из них отдельную спальню.

О’Нил никогда не думал о работе в Koch Industries до поступления в университет. Он был студентом Университета штата Канзас, когда рекрутер из Koch приехал в кампус и предложил О’Нилу пройти там летнюю стажировку. О’Нил посетил штаб-квартиру Koch. Он не верил тому, что увидел. Место буквально кишело молодыми сотрудниками. О’Нил прошел собеседование у бывшего сотрудника Exxon по имени Кайл Ванн, старшего менеджера группы нефтяного подразделения, которому было не более 35. И эти ребята были не только молоды — у них были деньги. Им даже не надо было этим хвастаться; это было заметно по тому, как они себя вели. В парнях из Koch чувствовалась та же уверенность, что и в членах футбольной команды-победителя. О’Нил хотел стать одним из них. Он прошел летнюю стажировку, получая $3000 в месяц, — потрясающую сумму. Это было больше, чем многие уроженцы Уичито зарабатывали за все лето.

После окончания университета в 1991 г. О’Нил устроился на работу в Koch Industries на должность инженера-технолога нефтеперерабатывающего завода в Корпус-Кристи. Ему платили $40 000 в год. Он женился в 1995-м. У О’Нилов родилось четверо детей.

О’Нил любил свою работу и был повышен до главного инженера завода в Корпус-Кристи. К 1995 г. он зарабатывал около $60 000 в год и иногда получал премии порядка $10 000.

Тем не менее зарплаты О’Нила, казалось, постоянно не хватало, чтобы удовлетворить ожидания американского среднего класса. О’Нилы не отдыхали с шиком, но старались выезжать куда-то с детьми, когда была возможность. Это было дороже, чем казалось. Они не нанимали нянь, не водили дорогие автомобили, но доходы О’Нила все равно не покрывали их расходы. Со временем у них стали появляться кредиты в несколько тысяч долларов то здесь, то там. Они рассчитывали выплачивать долги из премий О’Нила. Но кредиты, казалось, росли сами по себе.

И вот однажды они оглянулись и обнаружили ужасную правду: у них был долг по кредитной карте в $60 000.

О’Нил знал, что надо что-то изменить в жизни: ему нужен способ зарабатывать больше. В 1996 г. такая возможность появилась: он услышал, что в подразделении торговых операций Koch в Хьюстон открыта вакансия. У него был нулевой опыт в биржевой торговле, не считая любительских визитов на фондовую биржу; они с друзьями входили в клуб инвесторов и покупали акции с положительным прогнозом, чтобы посмотреть, смогут ли переиграть рынок. Но он все равно решил подать заявку на эту вакансию. О’Нил обнаружил, что Koch мало интересует наличие у него опыта в трейдинге. Например, Кайл Ванн, бывший инженер Exxon, поднялся до руководящей должности в отделе торговых операций Koch. Компания не искала пижонов с Уолл-стрит; ей нужны были инженерыаналитики, которые подходили к вопросам рынка тем же способом, каким решали сложные проблемы в подразделениях трубопроводного транспорта и нефтепереработки Koch. О’Нил получил это место и перевез семью в Хьюстон, сначала арендуя жилье, а затем купив дом с четырьмя спальнями в пригороде.