Кристофер Леонард - Koch Industries. «Капитализм для своих», или Как строилась власть корпораций в Америке

Арриага написал Энтриху в два часа дня, комментируя необыкновенно жаркую погоду в Калифорнии, которая взвинтила цены на электроэнергию до рекордно высокого уровня.

«Не слишком ли рано летом для ветров Санта-Аны [sic] [40]? — писал Арриага. — Надеюсь, ребята, у вас высокие прибыли!»

Энтрих, по-видимому, в тот день был занят и ответил только в 17:19, когда биржи давно закрылись.

«Я даже описывать не возьмусь, насколько хорошо идут дела, — писал он. — Мы занимаемся “парковками” в PNM, и за последние две недели заработали более двух миллионов. Йе!»

14 и 15 июня температура во многих частях Калифорнии превысила 100 °F [485]. В Сан-Франциско было 103 °F, в Сан-Хосе — 109 °F[41]. Кондиционеры разом включили в миллионах домов и офисов по всему штату. Высокие нагрузки обваливали линии электропередач и истощали электростанции. Цены взлетели до небес.

На электронных картах и экранах во всю стену, расположенных в просторной комнате управления Независимого системного оператора в Калифорнии, недалеко от Сакраменто, мигали лампочки [486]. Трейдеры смотрели на электронные таблицы на мониторах своих компьютеров и в отчаянии звонили от брокера к брокеру, пытаясь договориться о поставках электричества для поддержания энергоснабжения. У них была серьезная причина для такого отчаяния: устройство современной магистральной сети требовало, чтобы спрос удовлетворялся абсолютно все время. Если подача электричества прекращалась, даже на несколько минут, это могло вызвать цепочку каскадных неконтролируемых отключений, которые оставляли миллионы людей без электричества.

К полудню 14 июня стало ясно, что ISO может не хватить [487] ресурсов электроэнергии. Резервы электроэнергии упали ниже 7 %, поэтому штат объявил первую фазу чрезвычайной ситуации, давая полномочия на отключения электроэнергии. В 13:22 дня энергосбытовая компания Сан-Франциско Pacific Gas and Electric начала поочередно отключать электричество в кварталах с 35 000 клиентов, оставляя их без света на период от 60 до 90 минут, а затем обесточивая следующий квартал. Свет погас в мини-пивоварне на Хейт-стрит. Люди, которые работали удаленно из дома, садились в машины и ехали со своими «Пауэрбуками» в кофейни в соседних городах, где свет еще был.

Худшее было впереди.

В течение осени энерготрейдеры продолжали действовать в обход системы, используя непостижимо сложные схемы [488] для отвода мегаватт-часов с энергетического рынка на сутки вперед и возврата на почасовые балансирующие рынки ISO. По мере приближения зимы им стали помогать внешние события, словно невидимые враждебные силы вторглись на территорию штата, чтобы нести разрушения. В

Южной Калифорнии произошел разрыв газопровода, нарушились основные топливные поставки. На побережье обрушился шторм и забил клапаны впуска на атомной электростанции морскими водорослями, что привело к отключению установки и выпадению всех ее мегаваттов мощности.

Это создало деструктивную петлю обратной связи: каждый раз, когда цены на электроэнергию возрастали, это давало трейдерам новый повод для рыночных манипуляций и приводило к дальнейшему росту цен. К тому времени, как снова наступил январь, штат оказался в характерной для лета ситуации высокого спроса, ограниченного предложения и чрезмерно высоких цен.

Нарушения на рынке нанесли урон трем крупным коммунальным предприятиям штата. Штат ранее заставил их продать собственные электростанции, поэтому у них не оставалось иного выбора, кроме покупки всей энергии на оптовых рынках. Ограничения тарифов запрещали коммунальным предприятиям перекладывать свои более высокие расходы на плечи потребителей. Заморозка тарифов производилась для гарантии минимально допустимого уровня цен, но теперь, когда цены на оптовом рынке взлетели до небес, они стали неожиданно выполнять функцию ценового потолка. Никто не ожидал такого развития событий. Убытки двух из трех крупных коммунальных предприятий, PG&E в Сан-Франциско и Southern California Edison Co в Лос-Анджелесе, приближались к $10 млрд. У энергосбытовых предприятий просто не оставалось возможности продолжать поставки электроэнергии клиентам по такой низкой стоимости без объявления банкротства.

Стив Пис оказался в сложном положении: он больше всех знал [489] о проблемах рынков Калифорнии, но мало что или совсем ничего не мог с этим сделать. Поскольку он больше не входил в Комиссию по энергетике сената штата, он не имел возможности вмешаться.

Но даже если бы и имел, сенат мало что мог сделать. Ему оставалось просто наблюдать за тем, как законодатели штата и регулирующие органы в сфере электроэнергетики борются за сохранение системы на плаву. Сцена должна была показаться ему знакомой. Чем-то это напоминало эпизод примерно из середины «Нападения помидоровубийц!», когда армия США старается уничтожить хищные помидоры. Камера перемещается по центру командования армией, где царит хаос. Бумаги разбросаны повсюду; солдаты работают за импровизированными столами и кричат друг на друга. Они ссорятся, дерутся и бессильны против томатов.

Подобный фатализм воцарился в кабинетах ISO [490] возле Сакраменто. Трейдеры были словно в трансе, расхаживая по кабинетам с дешевыми пластиковыми кофейными стаканчиками, в то время как на настенной карте энергомагистралей штата мигали огоньки. Трейдеры не могли ничего поделать: они не устанавливали цены, а должны были платить по той стоимости, которую им назначали, чтобы избежать отключений электричества.

Только тогда, когда у ISO стали вымогать деньги, Стив Пис смог увидеть одну из самых больших допущенных им ошибок при обсуждении законопроекта дерегулирования в Калифорнии. В течение всех долгих часов дебатов и переговоров законодатели не уделили достаточно внимания одной крайне важной проблеме: проблеме рыночной власти.

Рыночная власть компаний была понятием, которая направляла деятельность законодателей, создававших «Новый курс» и подразумевала возможность компаний устанавливать более высокие цены, даже когда законы спроса и предложения их не оправдывали. Монополии обладали рыночной властью. Рыночной властью обладали коммунальные компании. Теперь рыночной властью обладали трейдеры Koch и Enron. В свое время законодатели не учли особую черту торговли электричеством. В отличие от других товаров, таких как кукуруза и масло, электричество нельзя было хранить. Оно должно передаваться и использоваться в режиме реального времени по мере его производства. Это делало электроэнергетику особенно восприимчивой к рыночной власти. Энергосеть должна быть искусно организована так, чтобы спрос и предложение почти идеально совпадали: если по проводам не пробежит достаточное для удовлетворения спроса количество электронов, в системе может возникнуть перекос напряжения и произойдут отключения электроэнергии. Другими словами, для надежной работы системы требовалось удовлетворять спрос в режиме реального времени: покупка энергии с точностью до мегаватта, необходимого для удовлетворения спроса, была необходимостью, а не роскошью. Рынок вплоть до последнего мегаватт-часа был рынком продавца, и искушенный продавец мог запрашивать баснословные цены.