Дмитрий Брикман - Детский недетский вопрос

Всегда. Получать по носу — это один из величайших подарков жизни, который может быть. Потому что если ты не будешь получать по носу, ты решишь, что можно заигрываться сколько угодно. А получение по носу говорит тебе: «Стоп, стоп, стоп, ты уходишь от самого себя. Ты стал совсем придуманным».

Это не правила игры, это то, как устроена та вселенная, которую мы не понимаем.

Получается, есть законы?

Ну, в общем, да — каждое действие вызывает противодействие. Да, законы есть. Закон кармы есть.

Всегда по той, по которой мне нравится ходить самому. Как только я нахожу такую дорогу, я сразу беру друга и говорю: «О, я тебе покажу сейчас что-то».

Я всегда хожу один. Но когда у меня есть возможность показать какому-то любимому человеку что-то хорошее, то я иду по той дорожке, по которой я знаю, как ходить, и говорю: «Пойдем, я покажу тебе вот это».

Нет. Изменить нельзя, потому что у него другая природа, и мы не знаем, какова она у него.

А он вырастает совсем не таким, каким они хотели бы, чтобы он вырос.

Ошибка родителей. Они не поняли, что он — другой человек. Изменить его нельзя, можно ему помочь. Некоторые умеют, некоторые нет.

Нет. Я не умею помогать людям. От всей моей помощи всегда только хуже. Поэтому я стараюсь как можно меньше общаться с людьми, как можно больше заниматься своим непосредственным делом.

Насколько я помню свое детство, оно состояло в том, что существуют взрослые, которые могут все, и существую я, который из-за того, что маленький, могу и умею еще не все. А вот чуть-чуть вырасту, и у меня будет все получаться. В этом смысле детство кончается. Детство переходит в «у меня получается то, что я хочу». Как только ты сформулировал желание, Бог уже говорит: «А, ну так бы сразу и сказал, господи».

Ты сам себе противоречишь, ты только что сказал, что детям и кому-то там помогать не получалось.

Совершенно верно. Я раскрою сказанное выше и соединю два вопроса в один. Дело в том, что я не имею понятия, как можно помочь людям, а пытаться изменить другого человека невозможно. Поэтому в попытках сделать другому человеку лучше я делаю ему хуже.

Как я могу ему помочь? Посадить его в тюрьму или сдать его в дурдом, где будет еще хуже, чем в тюрьме? Или позволить ему убивать себя.

По этой логике так получается, потому что я не знаю, как ему помочь. Есть проверенные методы — на самом деле человека посадить в тюрьму. Или человека отправить на поселение в места столь отдаленные, что там нет иглы. Это значит посадить в тюрьму.

Все мои попытки в этой знакомой ситуации как-то себя вести ни к чему хорошему не приводили никогда. На самом деле метод только один — как-то сделать так, чтобы этот человек предпринял действия, снимающие его с иглы. Но физически его снимать с иглы — есть другие люди, есть Женя Ройзман, «Город без наркотиков». Который физически людей привязывает кандалами, цепями к кроватям, пока они не переломаются. Он устроен так, я устроен по-другому.

По этому поводу есть история. Одного старого восточного монаха спросили: «Скажите, а что вы сделаете, если вы будете идти по лесу и увидите, как два разбойника насилуют девушку? Что вы будете делать с вашим непротивлением злу и всем остальным?» Он говорит: «А я не окажусь в этом месте. В этом месте окажется другой человек, у которого будут силы, чтобы помочь в данной ситуации. От меня, дряхлого и старого, толку не будет».

Этот ответ предполагает, что в мире все разумно в понятии высшего разума. Что все происходит в гармонии, начала и конца которой мы не знаем. Что все связано, все вытекает одно из другого. И, как в музыке, все имеет содержание, одна нота определяет другую. Поэтому я делаю то, что я могу.

Эта притча на самом деле описывает мое отношение. Потому что я по опыту знаю, что помочь я не могу тем людям, которым мне очень хотелось бы помочь. Сказать человеку: «Дорогой мой, я тебя очень люблю, поэтому я тебя связываю, засовываю тебе кляп в рот и отправляю тебя малой скоростью в сибирскую деревню, где ты будешь по сорок часов в день работать, и из тебя вся эта дурь выйдет», — вот этого во мне нет.

В себе. Счастье — это внутреннее состояние.

Я понятия не имею, что это такое, мне не до этого.

Это все цинично, физически цинично и страшно даже говорить — что такое счастье? Когда человек испытывает счастье, значит, у него в кровь выделяются определенные химикалии. Все. Все, конец. Вот что такое счастье: когда у нас в кровь поступают химикалии, от которых мы испытываем счастье. Поэтому я не могу сказать, счастливый я человек или нет. Если нужно, эти химикалии будут выделяться. Счастье не в том, чтобы они выделялись. Ну, не счастье, а то, что я ищу. Ощущать в себе как можно чаще, как можно больше то, что я должен ощущать постоянно, — вот это великое чувство причастности к свету. То, что мы называем светом.

Это не счастье, это значительно больше. А счастье — это химическая реакция.

В каждом человеке есть истинный он — это свет, который внутри. Мы называем его светом, но он больше понятия «свет и тьма» — это истина. И есть голова, которая говорит: «Стоп-стоп-стоп, этого ничего нет, Бога нет, есть я. И я тебе скажу, что делать: ты должен заработать сто миллионов немедленно, для этого ты должен пойти убить соседей, этих, и этих, и этих, положить деньги в такой-то банк, у тебя будет много денег, и ты сможешь делать все, что хочешь». Вот этот человек — дурак, потому что он подменяет истину ложью. То, что в сердце, — истинно. То, что в голове, — как правило, ложь. «Я» — это придуманная величина. Когда я смотрю в зеркало — я вижу не «я» и даже не тело, которое носит это «я». Я вижу, что есть свет, который внутри, который один для всех и который в каждом уникален. Вот дурак — тот, кто этого не видит.