Вениамин Додин - Повести, рассказы, публицистика

Трогательно. До слёз, Елена Георгиевна…

И прощения прошу…Поверил бы я солженицынскому озарению, кабы Андрей Дмитриевич начал бы и кончил труд над Дубиною эдак года бы до 1929–го. До расправы над русским мужиком. До голодомора на Украине и тотального, — до 1953, — террора. До — на пару с Гитлером — растерзания истекающей кровью Польши. До страшных, людоедских акций против всё той же, прежде недобитой, мужицкой России, проводимых Сталиным в ходе начавшейся Большой Войны… Всего не перечислить. Но после содеянного самым лучшим другом российских физиков в их собственной стране, — после всего!, — «успокаивать себя, что это /создаваемый им Монстр/ - защита и спасение нашего народа…»… Сказать хочется: Как можно, Александр Исаевич?!… Как можно?

Если Вы искренни, тогда… ассоциация. Только ассоциация, ничего больше. Представьте: центр Москвы. Митинг в защиту прав человека. На трибуне Андрей Дмитриевич Сахаров. Его выступление посвящено противозаконным действиям властей. И… тоже московский центр — Лубянская площадь. 22 августа 1991 года. Под руководством заместителя председателя Мосгорисполкома Станкевича сокрушается железный Дзержинский. Ликует народ, окружив Соловецкий Камень — памятник миллионам жертв ГУЛАГа. А в самой середине толпы, на импровизированной трибунке, … Лаврентий Павлович Берия, — недавно совсем воскресший. Рукавом /в могильной глине/ утирает он горючие слёзы счастья, и /тоже в глинке/, бывшим белым кашнэ — сопли раскаяния… И толкает обступившим его пламенную анафему проклятому сталинскому режиму, время от времени показывая на стены пялившегося в площадь, тёмного в ночи, здания, по которому ползает тень сдираемого с фундамента предшественника, призывая не медля ни минуты покончить с этим вертепом зла…

Такая вот аналогия-с… Ассоциация такая-с, то есть. Кстати, почему бы ей не появиться? Или не вдвоём, — дружно, — мастерили они Дубину? Один — в качестве администратора–народолюбца–погонялы, и нашего Гровса, другой — в роли либерального демократа, научного руководителя по «защите, и спасению народа». Потому вдвоём — пусть каждый сам по себе — догадались, наконец, о «губительстве земной среды». И оба «в какое–то утро почувствовали, /…/ что /…/ всё есть прах, а ищет душа правды…».

Или все эти «чудеса» для Сахарова только — для русского человека? А Берии они — не в масть, — мингрел потому что? Кстати, чего было слухи распускать, что «нашего Сталина» он подсидеть хотел, а Иосиф Виссарионович Берию ненавидел люто? Будто — несмышлёныш–альтруист — Сталин понятия не имел, кого и когда отсылать в Бункер Дома 7 по Варсонофьевскому переулку? И зачем было «заказывать» пулю ему, Берии, в затылок, на президиуме Совмина? А потом врать вот уже полстолетия про его арест, следствие, суд праведный? А ведь сын Лаврентия Павловича Серго утверждает: убили; по какому–то недосмотру уже мёртвого привезли домой; увезли. И Батицкий хвалился поначалу: «… я его на Совмине стукнул!».

Боялись, суки, что счета им /?/ предъявит… Страшились его!

Отвлечёмся чуть…

Темно с гибелью Берии. Очень темно. Конечно, этот человек виновен в гибели людей, — не более, правду сказать, чем вся вместе и поодиночке, партийная элита, подписывавшая расстрельные списки и оставлявшая на них непотребные автографы. Но именно Берия спас от неминуемой смерти не одну сотню тысяч учёных, инженеров и техников, снимая их с гибельных «общих работ» и переводя в тюремные научно–производственные учреждения НКВД — в «Шарашки» и Особые конструкторские Бюро при оборонных предприятиях других ведомств. В них специалистам из заключённых созданы были вполне человеческие — на фоне всеобщей бесчеловечности — условия существования. По военному времени они были вовсе немыслимы для миллионов вольных граждан. Конечно, это было сделано с разрешения Сталина. Как и массовое освобождение из следственных тюрем и лагерей, с ноября 1938 по 22 июня 1941 года, пересидевших или недосидевших сроки заключённых и из следственных изоляторов и КПЗ. Но инициатива–то проявлена была именно Берией. Его убийство и тут же скоропалительнейшее уничтожение огромного блока архивов МГБ, МВД и самого ЦК КПСС не позволяют в полной мере опираться на документы, доказывая, что к значительному перечню наиболее грязных дел большевистского режима со времени прихода Берии в систему внутренней безопасности он отношения не имел. Потому и «устранили» его так внезапно и трусливо партийные его товарищи.

Не то — Сахаров. — Это я всё — моей собеседнице… Всё — ей…

Несколько запоздавшая совестливость его — великого учёного и будущего тираноборца — не помешала ему задумать, организовать и блистательно провести в 1954 году на Тоцком полигоне «общевойсковые маневры», «прикрывшие» собою беспрецедентные по циничной жестокости в отношении собственной армии, да ещё в мирное время, ядерные испытания «на поражение живой силы противника». Условного, конечно, роль которого сыграли солдаты и офицеры трёх Военных округов, понятия не имевшие о том, что их всех ждёт. Задумал, организовал и осуществил вместе с по дремучести своей не представлявшим ничуть поражающего воздействия нового оружия на всё живое маршалом Жуковым, Сахаров сознательно бросил в центр взрыва гигантские массы людей и техники, — почему–то особенно настаивая на «введении авиационных соединений в ствольную массу выброса». И отсидевшись в защищенном каземате «остался очень довольным результатами!»: теперь он точно знал, что происходит с человеком при «прямом контакте» с его «изделием», и что тот успевает ощутить. Может статься Вы, Елена Георгиевна, знаете одна почему Андрей Дмитриевич этим интересовался? Зачем было это ему? Ведь обрекая людей на гибель, он попытки не сделал хоть кого–то предупредить и уберечь. Плевать ему было на «кого–то»! Он ходил по трупам доверившихся ему и не представлявших что им грозит.

Он лично подмахнул приказ, запрещавший предупреждать о времени испытаний всех их участников. Экипаж жертвенного самолёта, доставившего чудовищной мощности изделие к месту сброса, он разрешил «защитить» от света вспышки… чёрными тряпками!… «Не до грыбов!» — «шутил»…

Докладной запиской в ЦК 21 июня 1962 он, было, решил: «Выборку породы вокруг 4–й кимберлитовой трубки произвести взрывом термоядерного заряда…» А это более девятисот Хиросим! На наше блеяние «… о неминуемой в этом случае гибели миллионов людей от радиационного поражения гигантским — в полтора кубо–километра — выбросом зараженных земляных масс, который 5–6 раз обойдёт землю…», Сахаров отмахнулся фразой: «Прогресса вам не остановить!» И… «Якутия же!»?!

Слава Богу: «прогресс» остановили. Военные. После «знаменитого» взрыва над ново–земельской лагуной они основательно струхнули: в системах геосинклиналей Полярного Урала и Тимана—Печёры произошла подвижка платформ! Это уже не «шуточки» были с «вылетевшими в Европе форточками», но преддверие глобальной геологической катастрофы.