Вениамин Додин - Повести, рассказы, публицистика

И губернатер застилаить телеграми,

Што город Киеу пераполненный з ворамы.

И настаеть скрепчический момент:

Застисняить темный алимент!

Как в воду глядел автор шансонетки 20–х гг!…

* * *

…В начале мая в Израиль пришло первое письмо от японского каторжного друга Тацуро Катакура (имя и фамилия по лагерному формуляру, в действительности, дома, это Хитоши Мотошима, мэр Нагасаки). Одновременно в Национальные библиотеки начали поступать репортажи европейской и японской прессы об истории нашей семьи. Потому, верно, после безликих статей в ивритоязычных газетах, 17 мая в пятничном (праздничном) номере приложения «7 дней» израильского официоза «Едиот ахронот» под заголовком «КРОВНАЯ СВЯЗЬ» помещен был на иврите очерк–интервью со мною преуспевающего журналиста Игаля Серны об истории моих взаимоотношений с пленными и осужденными к каторжным работам японскими гражданами в 1948–1951 гг. в Озерлаге ГУЛАГа и о моих планах в связи с намечаемой официальной поездкой в Японию. Под тем же заголовком очерк был перепечатан всеми газетами страны, в том числе русскоязычной «Едиот Исраэль». А 20 мая — тоже по–русски — «Спутником», по–своему интерпретировавшим этот материал «по мотивам» с заголовком «ОЗЕРЛАГ–Иерусалим—Токио», предварив его комментарием для Израиля скандальным.

Прежде всего, редактор газеты Виктор Топалер напомнил, что в беседе с премьер–министром Израиля Ицхаком Рабиным о необходимости смены партийных знамен в Маарахе, заметил сановному собеседнику:

— Красный флаг, — кроме единственного, водруженного советскими солдатами над поверженным рейхстагом, — лично для меня символизирует сталинскую систему массового уничтожения, ГУЛАГ, пытки и террор. Он на мой взгляд ничем не лучше свастики, если говорить об ассоциациях, которые он вызывает в сознании выходцев из СССР -

На что Рабин, — согласившийся для приличия с критикой культа личности в КГБешной интерпретации его, — внезапно посуровел:

— Нельзя сравнивать красный флаг со свастикой, а Сталина с Гитлером! Никого нельзя сравнивать с Гитлером! —

Вмешаюсь в их спор. Прошло несколько лет. Красный флаг и свастика мирно сожительствуют в бывшем СССР. Мирно живут и Гитлер со Сталиным. Все, как в лучших домах. Но… Но однако же теперь только «без жидов!» в роли рефери, вообще в любой роли на земле России. Так во всяком случае решила Государственная Дума Российской Федерации!

— Такие вот неписанные законы действуют в нашей маленькой, но солнечной стране: нельзя коммунистическую партию Советского Союза поминать без пиетета, нельзя Сталина сравнивать с Гитлером, — продолжает редактор, — даже если число жертв сталинизма… — и т. д.

— Потому — заключает он — чувство, которое я испытал при чтении статьи Игала Серны в последнем номере «Едиот ахронот», было тождественно чувству, которое было у нас в Союзе при чтении первых публикаций времен гласности: неужели уже можно? Неужели разрешили? Неужели н а д з о р с т а л и н и с т о в за ивритоязычной прессой настолько ослабел?… —

И ставит точку:

— Одним из репатриантов, чей приезд в Израиль з н а м е н у е т к о н е ц г о с п о д с т в а с т а л и н с к о й и д е о л о г и и в П а л е с т и н е, был Вениамин Додин, которому посвящена статья Игала Серны в «Едиот…» -

А заканчивает он свой комментарий так:

— Сталинизм — это беда всего человечества. И никто не застрахован от ее повторения, покуда маршируют по Тель—Авиву молодчики…, а над головами у них… красный флаг.

О, если дело было бы только во флагах! Пусть таскают на здоровье красные — с серпом и молотом или со свастикой, издревле почитаемым народами Востока символом возрождения, коего никакими вердиктами уже не запретить. Дело в психологии, вбитой Капитоном Начкебия в головы вождей ишува. А она — от ВЧК–ОГПУ–НКВД–КГБ. Ведь по сей день(!) местный бомонд по вновь возникшей СЕМЕЙНОЙ ТРАДИЦИИ посылает своих отпрысков в Академии и Высшие школы КГБ (см. упомянутую статью Зеева Бар—Селла). И хотя у России вроде бы нет средств на обучение «интернационалистов», она эту шушеру принимает и учит. Ведь походя не откажешь заслуженным папам и мамам, закончившим когда–то те же богоугодные заведения и НЫНЕ как–то отрабатывающим потраченные на них деньги. Да и доктрина «Для Ближнего Востока» старая–престарая: арабов — на короткий поводок, жидов — на длинный. Тех — чтоб злее были, этих — чтоб верили: успеют сбежать.

А вместе должны служить РОСВООРУЖЕНИЮ. Не приведи Господь ситуацию: арабы кончают с Израилем и лишаются врага! Кто тогда станет советский металлолом покупать?! На Средиземном море санатории для советников из Москвы содержать? Покупателей у РОСВООРУЖЕНИЯ не густо, и новых интересантов при валюте так просто не сыскать.

* * *

Меж тем, в Японии скандал! Перлюстрировав все мои письма друзьям и исследуя японскую прессу, «ктой–то» атаковал предстоявшую мою поездку. И сам посланник Израиля в Токио, т о в а р и щ Эшкол, «забыв», кто он, у п а л до собственноручного (!) названивания по телефонам моим японским абонентам и попыток телефонного допроса их на тему: «А он кто такой?! (Это обо мне)», «Зачем едет?». И «знают ли японцы, что приглашают уголовного преступника?»

Японцы поступили со стариком жестко. Жестоко даже: и у них — людей восточных — бессовестных судят бездушные. Показательный мордобой, учиненный орлами из японских СМИ, и меня потряс. Настолько, что, будучи уже в Японии, я, пораженный, пообещал «найти час», чтобы «помириться» с ним. С послом моим. И как–то однажды меж неотложными делами компанией явился в забаррикадированный «бункер» конторы. Свиделся с Эшколем. Узнал: не по своей воле он сподличал. Но по чьей тогда, если «наши» не при чем? Или может по КГБшной?

Вильнеры, Гужански, другие парламентарии шлют отпрысков своих в Москву, в школы КГБ. А Эшколы что, хуже? Им нельзя и они не шлют?

Посол старик. Сливы под глазами. Мешки брюк в разводах перламутра. Наслоения перхоти на грязном вороте бесцветного пиджака. Столбом взвился прах, когда в процессе демонстрации «примирения» отхлопали мы один другого по одежде… Поганая сценка, надо признаться.

Спросил его: как мог он опуститься до жизни такой? Есть же на то спецслужбы какие–никакие. А он — сам… Посол великого государства (Да! Великого! Или даже этого он уже не понимает?)… Тьфу!… Промолчал. Вот, говорить ему уже трудно или лень, а все туда же…

Потрясенный моим приемом в Токио, — а он мог быть и его, посла, триумфом, будь он чуток умнее, — человек с такой славной для Израиля фамилией лопнул. Испустил дух.

Но это — потом. Потом. А пока надо собираться в Японию, а лететь не на что. Там, в Москве, проблем не было. Но за командировкой и в горячке депортации не случилось времени. Здесь времени сколько угодно. Но действительно, нет денег на билеты. Слишком много всего навалилось на нас с этой депортацией–репатриацией. Воспользоваться Фондом Спасения не могу. Сам же настоял на н е д о п у с т и м о с т и использования его средств на что–либо, кроме как на прямые затраты по Уставу. Хорош я буду, с а м наруша его!