Вениамин Додин - Повести, рассказы, публицистика

(Услышав это от Карла, а потом прочтя «своими глазами» такое, я ужаснулся: ни один сущий Иуда — тем более евангельский Искариот — так подло и так нагло не подставил «под монастырь» собственный свой народ!)

Для немцев, которые наряду с евреями тоже умели читать, это было уже «не просто» «соревнованием культур», но неспровоцированным объявлением евреями беспощадной войны немецкому народу и его образу жизни. Но ведь читать умели не одни немцы! вся Европа тоже худо–бедно, но читала. И Гитлер востребован был немедленно! В пожарном порядке! И вопрос, таким образом, решался как бы сам собою…

А пока немецкие евреи жили себе, щекотимые блистательными революционными викториями собственных люксембургов, либкнехтов, левинэ, радеков и прочей сарыни, уже было и в Германии споро и энергично нащупывавших, где и что лежит плохо. Еще не догадываясь, чем это им всем обернется.

Лет пятнадцать назад, когда докторствовал я в Стэнфорде, в библиотеке Гуверовского института представили меня… Марку Осипычу Рейзену! Для меня было это потрясением — встретить человека, четверть века общавшегося с бабушкой!.. Но я — не о том. Скажи–ка, чем занимался там прима–бас Большого театра, любимец Сталина — и им обласканный Великий Маэстро? Не угадаешь! Четыре занятых им столика ломились под советской «статистикой», справочной зарубежной макулатурой, периодикой аж с «первых дней октября». Что далекий от политики певец — в «окнах» меж концертами — искал в той зловонной куче? оказывается: «по просьбе невыездных друзей» кропал он… сведения о евреях «в революции, в становлении советской власти, в войне». С десяток толстых тетрадей испещрены были их фамилиями и именами. И он, как рассказывали мне, человек предельно спокойный, не сдерживал эмоций гордости «за свой маленький великий народ, сумевший, — сказал, — захватить штурвал гигантского российского судна!». Не поняв при том, что для захвативших штурвал тот был штурвалом «Титаника». Его усилия должны были доказать: русская революция на самом деле была сугубо еврейской. Что евреями была она задумана. Евреями совершена. На евреях держится. Забыл, что принесла она русским…

Прошло не так уж и много времени. И вот восьмидесятилетний старик в письме ко мне, запамятовав Стэнфорд и побуждаемый лишь понятной реакцией русских евреев на московский парад васильевских штурмовиков, напрочь отметает басни о приоритете евреев в руководстве государством, полагая саму мысль о том «чистой воды антисемитизмом!». И, апеллируя ко мне, пишет: «Как можно говорить о еврейском засилье во власти, если все правительства большевиков с 1918 года на 97 процентов состояли не из евреев?!» Не иначе эти «97 процентов» диктовали Ленину: «Расстреливать! Расстреливать! Расстреливать!», Зиновьеву — прикончить все непролетарские классы Петрограда, Троцкому — сжечь живьем тысячи хлеборобов–колонистов на Украине и топить в Финском заливе мятежный Кронштадт. Отвратительно!

Время движется неумолимо. В мир приходят новые поколения судей. Они спросят. И не спрятаться нам под трупами миллионов погибших евреев и уж тем более за временную замурованность архивов. И сбежать не выйдет.

Кстати… Хотя… Может, не стоило бы о том вслух… Да ладно! Уверовав в эпоху «революционного подъема», что «вот смотрите, смотрите: мы уже Бога самого за бороду держим!», мы не догадались — на всякий случай, ну мало ли как все это непотребство нам обернется — «разобраться» с архивами «на местах боевой славы». Более того, догадаться не догадались вовсе их не заводить! В конце концов, не оставляет же «медвежатник» кассу, делая благодарственные записи в банковской «книге почетных посетителей». Ну неосторожно пальчиками наследит. Или из гонора — как некогда Парамоныч или Крыж — знак фирменный оставит: на уголок сейфа пописает, предварительно выпотрошив его, — на «счастье».

А на какое счастье, спрашивается, следы оставили наши умники–соплеменники хоть в тех же архивах? Не дай Бог пытать у них: зачем же вы вообще грабежом занялись, разбоем, зачем народ казнили, что, между прочим, поил вас, кормил? Но… хватит! Не то в антисемиты запишут…

И вот — архивы. Для примера — только про «героев–пограничников».

С каких начнем? Да по алфавиту пока — с архангельских. Только прежде чем документы смотреть, подивимся, на что нашего ума хватило и ментальности опять же. Хватило, чтобы подчистить и вычистить учебники истории. А сами архивы на крепкие–прекрепкие замочища замкнуть и до победы мировой революции не отпирать!

По мне, лучше бы того не случилось — такое там открывальщики увидели! А увидели они великое множество на скорую руку — неряшливо потому— сшитых в «дела» решений губернских «троек», из ленинцев пока еще состоявших, — Ленин еще жил или только–только помер. И что же в решениях? А вот что: время — декабрь 1919–го. Место действия — Архангельская губерния. Герой повествования — Кацнельсон Залман Борухович, начальник Северного пограничного округа, председатель губернского ЧК и той самой «тройки», «судебного» органа, где все абсолютно решает ее председатель!

Члены той «тройки» — доверенные члены коллегии ЧК, долженствующие в нашем случае демонстрировать коллегиальность: Виленчик Вилли Моисеевич и Норинский (Гробман) Нохем Осипович. Результаты — за полтора года «работы» «тройки» — 25 400 смертных приговоров с «немедленным исполнением». Без «тройки» Кацнельсоном расстреляно более 34 200 свезенных из концлагерей Холмогор, Архангельска, Пертоминска, Плясецка, Ельнинка русских солдат, офицеров, генералов и адмиралов. Помянутые концлагеря организованы 9 декабря 1919 года. Организованы задолго до Соловков и ГУЛАГа.

Следующий архив — Петроградская губерния (идем по перечню, о котором ниже). Время — январь 1921 — июль 1922 года. Петроград. Герой — Межеричер Исаак Семенович, начальник Северо—Западного пограничного округа, заместитель председателя губернского ЧК, председатель «тройки». Члены «тройки» — Крейг Пинхас Соломонович и Минц Николай (Евзер) Григорьевич (Ерухимович). Результат действий «тройки» — 47 680 смертных приговоров с немедленным исполнением. Сведения по «несудным» расстрелам страшны, но по бумагам расплывчаты.

Далее — Смоленск. Время — январь 1922 — август 1923 года. Герой — Кацнельсон Борис (Берка) Борухович, начальник Западного пограничного округа, председатель губернского ЧК, председатель «тройки». Члены «тройки» — Куц Израиль Яковлевич и Кригсман Моисей Львович. Результат действий «тройки» — 22 734 смертных приговора с немедленным исполнением. О «несудных» казнях сведений нет. Но в ГАОР есть копия донесения заместителя Б. Б. Кацнельсона С. Возницына о расстрелах «белополяков и их пособников из граждан РСФСР». Число — 8674. Однако в донесении говорится: «…в дополнение к нашим №№ от…» Домысливать нет необходимости.