Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Если не повторять вслед за буржуазной пропагандой, что социализм - это и есть общество, основанное на принудительном, подневольном труде, то приходится признать, что никакого социализма в СССР в эти годы не было, что «Конституция победившего социализма», венчавшая собою многообразные пропагандистские построения сталинистов, была сплошным блефом. Но внеэкономическое принуждение к труду, как известно, не характерно и для капитализма. Выходит, у нас и социализма не было - не построили, и капитализма не было - уничтожили, а «было черт знает что такое», - совсем как у Гоголя.

Полезно еще раз напомнить, в какой ужасный момент истории - подобного гоголевский сумасшедший и в страшном сне не видел - все это происходило. Эти годы завершили собою короткий, но роковой для страны момент, когда сталинисты, пользуясь своей неограниченной властью, осуществили целую серию социальных экспериментов и, для подавления малейших попыток народного сопротивления, заранее обрушили на весь народ беспощадный массовый террор в невиданных в истории масштабах.

Секретная инструкция, «спущенная» Центральным Комитетом ВКП(б) на периферию отнюдь не в начале кампании Большого Террора (началом было убийство Кирова 1 декабря 1934 года), а в середине ее - в июле 1937 года, требовала «изъятия остатков враждебных классов», причем численность этих «остатков» устанавливалась - как задание органам НКВД! - на уровне 3 - 4% от численности населения - и это сверх жертв первой половины кампании (1934 - 1937). Благодаря усердию исполнителей, на два года каждая ночь стала Варфоломеевской, и чудовищное задание было даже перевыполнено. Всего же от сталинских репрессий за 1929 - 1953 годы в СССР погибло 21,5 млн. человек.

По некоторым оценкам, за годы довоенных пятилеток подвергся тем или иным репрессиям каждый пятый взрослый гражданин СССР. Еще до начала войны сталинисты успели уничтожить больше советских людей, чем погибло наших солдат и офицеров в ходе войны. Не зря же итоги переписи населения в 1937 году были аннулированы, а в 1939 году - фальсифицированы; после чего в течение 20 лет переписи населения вообще не проводились.

В зарубежной литературе можно встретить статистические данные ни между собою, ни с нашими совершенно несопоставимые, порою, очевидно одиозные. Так, 30 октября 1997 года в газете «Известия» напечатана статья Марата Зубко «Коммунистические режимы уничтожили 110 миллионов человек». Цифру, вынесенную в заголовок статьи, М. Зубко заимствует из книги шведского экс-премьер-министра Пера Альмарка «Открытая рана», который, в свою очередь заимствовал эти данные у профессора Рудольфа Руммеля с Гавайских островов. При такой многоступенчатой ответственности у этих профессоров правды, как у змеи ног не найти. По их данным, которым М. Зубко безоговорочно верит, на территории «СССР в 1917 - 1987 годах были уничтожены 62 миллиона человек» мирного населения; из них при режиме Ленина - 4 миллиона, при режиме Сталина - 42,6 миллиона человек. На чью совесть относит М. Зубко 15,4 млн. погибших, не ясно; если в это число входит мирные жители СССР, погибшие от рук гитлеровцев, то эту цифру из числа погибших при коммунистических режимах, следовало исключить.

За то в списке антикоммунистических режимов у М. Зубко не мало пропусков: режим Чан Кайши - есть, режим Ван Цзинвэя - пропущен; забыты преступления гитлеровцев в Польше (Освенцим! Майданек! Треблинка!), где погибло 3,5 млн. мирных жителей; явно занижены официальные данные относительно уничтожения Компартии Индонезии в 1965 году и т.д. Короче, статья М. Зубко явно тенденциозна: данные о преступлениях коммунистических режимов преувеличены, преступления антиком-мунистических режимов приуменьшены. Странно, что такая солидная газета как «Известие», могла напечатать явно необъективную статью.

Впрочем, профессору с благословенных Гавайских островов нелегко разбираться в проявлениях геноцида в европейских и азиатских муравейниках. Но до каких пор будут оставаться у нас наши потери не только недозахоронены, но и даже недососчитаны?

(Автор этих строк еще на заре Перестройки (в июне 1988 г.) выступал в авторитетной центральной газете «Аргументы и факты» с призывом к историкам сначала обеспечить достоверность статистических данных - в частности, детально, по потокам, всех проявлений Большого Террора - и лишь потом переходить к обобщениям. Вместо этого, на базе далеко неполных данных многие историки спешно пересматривают свои же не достоверные мнения, в то время как немало богатейших массивов статистических источников остаются до сих пор нетронутыми.

Между тем не только статистические, картографические, но также и натуральные свидетельства эпохи Большого Террора быстро уходят в прошлое; так, в Нарымском крае, известном, как всесоюзное место ссылки спецпереселенцев, к нашим дням уже исчезли с лица земли, сравнявшись с окружающими болотами значительно более половины всех населенных пунктов, построенных спецпереселенцами в ходе насильственной коллективизации; дороги, даже те, что числились трактами, ведущие в никуда, заросли березовой «щеткой»; запущены под залежи пашни и пастбища; немало труда было затрачено жертвами сталинистского террора для сокрытия мест массовых захоронений. Историкам необходимо учитывать и фиксировать исчезновение большинства объектов материальной культуры, созданных каторжным трудом спецпереселенцев и зэков ГУЛАГа, не создавая археологам будущего дополнительных трудностей.)

Все материальные объекты, созданные трудом заключенных ГУЛАГа быстро разрушаются и многие уже исчезли, что вполне закономерно для малоэффективного рабского труда. Но система ГУЛАГа, созданная сталинистами еще в годы нэпа и многократно расширенная в эпоху Большого Террора, имела своею целью не попутное извлечения материальных благ, а, истребление остатков потомственной интеллигенции и устрашение советского народа. Все классы и слои советского общества, оцепенев от страха, в это время даже не заметили, что с определенного момента рабочий класс официально перестал считаться правящим классом: избирательная система, основанная на «Сталинской» конституции 1936 года, перестала выделять рабочий класс из всей массы «трудящихся». При этом была полностью выхолощена классовая сущность самой советской власти: вместо «советов рабочих депутатов», выбранных непосредственно от производственных предприятий, за орудие «диктатуры пролетариата» сталинисты стали выдавать неподконтрольные советам органы НКВД/МГБ, а от «советов... депутатов», рожденных когда-то революционной самодеятельностью восставшего народа, осталось одно лишь затрепанное название.

К началу Большого Террора органы советской власти на местах и так уже были заполнены «аппаратчиками», а сами советы утратили прежнее значение. С середины же 30-х годов советская власть фактически перестала существовать - вся власть в СССР оказалась сконцентрирована в руках высшего партийного руководства, состоявшего из небольшой кучки уцелевших сталинистов, окруженных верхним слоем квази-советской бюрократии - высших «аппаратчиков».