Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Форсируя на базе внеэкономического принуждения индустриализацию страны, сталинисты, в сущности, просто не ведали, что творили в своем ослеплении догмами. Вот характерный момент: всякому демагогу проще всего пообещать народу счастливую жизнь лет через сто (ступай - проверь!); сталинисты же обещали народу коммунизм «при жизни данного поколения», т.е. всерьез верили, по-видимому, в осуществимость своих обещаний. Внеэкономическое принуждение к труду, поведшее к полуфеодальному закрепощению трудящихся классов, было случайным, побочным эффектом сталинских экспериментов - стремясь исключить возможность народного сопротивления, экспериментаторы-сталинисты просто перестарались, допустили очередной - далеко не первый уже - «перегиб». Как говорится, заставь дурака Богу молиться - он себе весь лоб расшибет...

Уровень народного потребления был искусственно занижен, колхозники частенько голодали, но Сталин, вопреки очевидности, утверждал, что «жить стало легче, жить стало веселее». Формальным основанием для такого заявления послужило то, что как раз к середине 30-х годов советская промышленность освоила массовое производство очередного «чуда техники» - патефонов и пластинок к ним (чтобы все пластинки надежно были «идейно выдержанными», их производство монополизировала единственная фабрика в Союзе), а также массовое производство громкоговорителей, как домашних, так и площадных - большой мощности. Деревни это поветрие мало коснулось до войны (не успело), но в городах с утра до вечера гремела бодрая, бравурная музыка, заглушая выстрелы расстрелов. Умиравшие с голоду - тем более умирали тихо, а за меткое «бонмо» - «не трепись как радио» - можно было угодить в Магадан.

Наряду с уничтожением миллионов невинных людей, не менее непростительным преступлением сталинистов было психологическое насилие над остальной, не репрессированной, частью советского народа. Народ, освобожденный недавней революцией, отбивший интервенцию полутора десятков держав, сталинисты сумели загнать обратно в рабство. Народ, в большинстве своем фактически еще не вышедший из рабского состояния сознания, добившийся пока только внешних условий для духовного освобождения; народ, которому ещё только предстояло «по капельке выдавливать из себя раба» (А.П. Чехов), был вновь лишен указанных условий и вновь ввергнут в униженность, едва ли не большую, чем в царское время.

Вместо революционного энтузиазма - покорность, робость, терпение, примирение с несправедливостью, лакейство, холуйство всякого рода, - вот какую психологичес кую доминанту навязали сталинисты советскому народу на нисколько поколений вперед - вплоть до наших дней. Не только унич- тожение миллионов людей, но и порабощение всего остального народа можно, в согласии с В. Т. Шаламовым, назвать «главным преступлением двадцатого века». Сталинисты «не заметили». что после такого перевоспитания квази-советскому народу открылась дорога не к коммунизму, а по прямо противоположному временному вектору, - назад под татаро-монгольское иго.

5.

Внеэкономическое принуждение к труду характерно, как известно, только для докапиталистических формаций. Что ж, для России 30-х годов крепостное право - не такое уж далекое прошлое, «пережитки» его были и вовсе в памяти свежи, а во многих национальных окраинах феодализм еще лез назад изо всех щелей (как лезет и сейчас). Если каторжный труд в лагерях ГУЛАГа вполне можно приравнять к рабскому, то все «свободные» (в смысле - еще не «посаженные») рабочие и крестьяне квази-советской страны тоже оказались закрепощены - не только фактически, но и совершенно беззастенчиво и открыто, по закону: колхозники - без права выхода из колхоза, рабочие - без права увольнения с работы. Феодализм, дополненный рабовладельческим укладом (ГУЛАГом) - вот формула общественного строя России к началу Великой Отечественной войны.

Но возникает вопрос: а где же феодалы?

Э. Лимонов (Савенко) в статье, напечатанной в газете «Советская Россия» 5 мая 1991 года, сделал открытие, будто в СССР господствующим стал «насчитывающий десятки миллионов класс служащей буржуазии знания», чьи «знания и специальные умения выполняют функцию капитала». «Это всевозможных рангов ученые, квалифицированные техники и инженеры, это учителя, это доктора и адвокаты, это журналисты, это люди свободных профессий: актеры, певцы, музыканты, писатели, это и служители религии, и определенная часть профессионального советского офицерства, и даже профессиональная часть партийной номенклатуры».

«Открытие» господина Лимонова свидетельствует лишь о том, насколько - за непродолжительное отсутствие - оторвался он от российской действительности. Только в первые годы советской власти, по настоянию Ленина, большевики постарались привлечь на свою сторону (вернее - подкупить) буржуазную интеллигенцию. Для категории «незаменимых специалистов» устанавливались очень высокие оклады, льготные продовольственные пайки, их освобождали от любых мобилизаций и повинностей (которых было немало) и т.п., что порою вызывало даже недовольство части рабочих. Но стоило буржуазным специалистам прекратить саботаж и примириться с победой советской власти, как сталинисты быстро лишили их всех льгот и преимуществ, а многих - под разными предлогами - даже избирательных прав; наконец, в 30-х годах - с появлением первых отрядов молодой «рабоче-крестьянской» интеллигенции - остатки буржуазных специалистов были «на всякий случай» поголовно репрессированы.

Материальное же положение основных групп современной «трудовой» (т.е. вышедшей из рабочих и крестьян за советское время) интеллигенции: врачей и прочих медиков, учителей и прочих культуртрегеров, ИТР (т.е. инженеров и техников) - и весь их образ жизни на протяжении десятков лет советской и квази-советской власти были и остаются полунищенскими.

В отношении ИТР - секрет ясен: удерживая жизненный уровень инженеров ниже среднего уровня рабочих, квази-коммунистическая пропаганда старалась таким путем доказать, якобы рабочий класс у нас по-прежнему остается правящим. Остальные же наиболее многочисленные группы интеллигенции - учителя, врачи и деятели искусств - на протяжении всех лет как советской, так и квази-советской власти неизменно содержатся «в черном теле», по-видимому, просто по свойственному правителям всех времен и народов пренебрежительному отношению ко всякому просвещению и культуре. Искать, вместе с Лимоновым, в рядах культуртрегеров «Новую Буржуазию» - просто смешно.

Единственная группа интеллигенции, действительно добившаяся привилегированного положения - это последняя из всех, перечисленных Лимоновым, «профессиональная часть партийной номенклатуры». Более семидесяти лет советской и квази-советской власти - до памятного августа 1991 года партийный аппарат являлся фактически высшей властью в стране. К нему примыкал более обширный - и тоже привилегированный - государственный аппарат, непосредственно осуществлявший управление. Меньшим влиянием пользовались многочисленные кадры хозяйственных руководителей («директорский корпус»), зато они непосредственно распоряжались рядом материальных благ. Поскольку никакие руководящие посты беспартийным, как правило, не доверялись, партийные органы осуществляли расстановку любых руководящих кадров. Особый учет этих кадров в партийных комитетах получил название «номенклатуры», вслед за чем и сама бюрократическая верхушка квази-советского общества получила в народе прозвище: «Номенклатура».