Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Этот процесс, весьма болезненный, шел отнюдь не быстро, сокращение числа рабочих рук в деревне необходимо было компенсировать ростом производительности труда на основе механизации последнего. Но представителям начальствующего сословия было лень возиться с перевооружением сельскохозяйственного производства современной техникой и внедрять новые технологии. Вот почему колхозные руководители объявили темпы урбанизации в стране чересчур высокими, утверждали, что скоро в деревне некому станет хлеб сеять. Глобальный процесс урбанизации населения, естественный для всего человечества, выдавался ими за национальную трагедию; «проблемою» занимались десятки НИИ, их сотрудники защитили сотни диссертаций, пополнив начальствующее сословие; даже поэты писали поэмы на эту «актуальную тему». Но «лекарства» от урбанизации так никто и не изобрел.

Между тем, изучать причины не урбанизации надо было - удивительно скорее то, что в колхозах и совхозах еще десятки лет продолжали и до сих пор - несмотря на всевозможные новомодные преобразования - продолжают работать десятки миллионов людей. А секрет тут простой: самое главное, почему рабочие остались на «своих» заводах, а колхозники - в «своих» колхозах, это страх.

При всех привнесенных Оттепелью переменах квази-советское общество в целом оставалось по-прежнему сковано страхом, столько лет нагнетавшемся сталинистами путем массового террора. Оттепель почувствовала лишь небольшая, но шумная прослойка творческой интеллигенции, Оттепели успело обрадоваться (ненадолго) студенчество. А основная масса народа еще много лет - до самой Перестройки - продолжала жить под впечатлением сталинщины, подкрепленным Застоем, и молодые поколения рождались со страхом, заложенным в генах. Только начальствующее сословие освободилось от внушенного сталинистами страха быстрее всех других групп населения. В новых - оттепельных, а потом и застойных - условиях ему можно было и впредь не беспокоиться за свою власть и за сопряженные с властью материальные блага, черпаемые из общественных фондов потребления.

7.

Начальствующее сословие имело большое преимущество перед всеми другими классами квази-советского общества: оно было хорошо организовано; на этот счет с ним не могли сравниться ни рабочие, ни крестьянство, так как и рабочие профсоюзы, и различные мертворожденные квази-кол- хозные организации действовали под руководством и контролем представи- телей начальствующего сословия.

Чиновничество по природе своей является единой и стройной организацией; в квази-советском же обществе организованность начальствующего сословия вокруг государственной кормушки была продублирована единством и организованностью квази-коммунистической партии, в которой начальствующее сословие состояло все поголовно (кроме отдельных уникальных деятелей науки и искусства), а беспартийные к кормушке не допускались.

Партийный аппарат, несмотря на некоторую специфику, фактически был полностью интегрирован в аппарат государственный, внутри которого ему предназначалась роль постоянно действующего стимулятора (с которой он не справился). Масса же рядовых членов партии была так же скована страхом, как и весь остальной народ.

Массовый террор, когда репрессировались, «не взирая на лица», целые прослойки населения (например, кулаки), произвольно выделенные категории (например, бывшие дворяне) и даже целые народности и нации, - после смерти Сталина был прекращен (для надежной покорности достаточно было яркой памяти о нем), но инакомыслия со стороны отдельных умников административно-командная система управления абсолютно не терпела; люди деятельные, инициативные, принципиальные, неподкупные были для нее тоже неудобны, от них избавлялись - «подводили под статью» или запирали в специальных «психобольницах». Массовые народные волнения по-прежнему жестоко подавлялись (достаточно напомнить Новочеркасский расстрел).

В результате отмены законов, в открытую закрепощавших трудящихся, неофеодальный характер квази-советского общества стал еще более замаскированным. Начальствующее сословие, олицетворявшее административно- командную систему управления, народу казалось по привычке необходимой и безобидной функциональной группой населения, его эксплуататорская сущность и механизм присвоения им прибавочного продукта были недоступны пониманию широких масс народа.

Подобно тому, как до Маркса экономическая наука, вслед за народным предрассудком, приписывала капиталу чудесную способность к само- возрастанию, так и благосостояние начальствующего сословия принято было относить за счет высокой зарплаты, оправдываемой высокой ответственностью ее получателей. То, что начальствующее сословие помимо зарплаты черпает, сколько только ему удается, всевозможные материальные блага на льготных условиях, а то и бесплатно, из общественных фондов потребления, этот способ присвоения прибавочного продукта в ущерб благосостоянию народа до сих пор от последнего был скрыт за семью печатями.

Наиболее распространенной иллюзией, господствующей в сознании большинства рядовых квази-советских людей («совков»), было такое представление, будто советское (т.е. квази-советское) государство установило всевозможному начальству высокую зарплату и различные льготы за выполнение весьма важной руководящей работы на благо этого государства. При этом мало кому приходило в голову, что наше советское государство - давно уже не рабоче-крестьянское, что вся власть в квази-советском государстве давно уже принадлежала начальствующему сословию, которое с полным основанием могло бы заявить: «Государство - это мы!». И в этом государстве зарплату каждому представителю начальствующего сословия (так же как и всем трудящимся) устанавливало само начальствующее сословие, которое себя отнюдь не обижало, дополняя зарплату всевозможными льготами и привилегиями.

Осмыслить однородность, принципиальное единство начальствующего сословия, выявить не просто привилегированный, а эксплуататорский его характер мешал народу дифференцированный доступ к государственной кормушке для разных слоев и групп, различавшихся внутри этого сословия. Льготы и привилегии распределялись в зависимости от рангов льготополу- чателей: самой-самой «верхушке» предоставлялась жизнь фактически на всем готовом; разным слоям «аппаратчиков» - разные «закрытые распределители»; для выдающихся хозяйственных руководителей («директорского корпуса») - «специальный ассортимент» в общих «столах заказов» и т.п. Дифференцированно доставались материальные блага и всему остальному народу: московская прописка обеспечивала нескольким миллионам счастливчиков - одни возможности; работа в торговле и снабжении - другие; принадлежность к категориям населения, нуждающимся в социальной защите (инвалиды войны, многодетные матери и т.п.) - свои нищенские привилегии. Разобраться в калейдоскопе ранжированных привилегий на базе одних лишь жизненных наблюдений, без всесторонней информации, тщательно «закрытой» именно от него целым аппаратом «режимников»-«секретчиков» рядовому «совку» было совершенно не возможно.