Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Но начальствующее сословие не желало поступаться своим личным покоем для решения подобных вопросов. В периодической печати не раз приходилось читать о случаях просто анекдотических: например, на одном предприятии приобрели ЭВМ для механизации начисления зарплаты персоналу; но бухгалтерам, ставшим лишними, чтобы не возиться с их трудоустройством, приказали вручную дублировать все расчеты, выполняемые ЭВМ, «для проверки надежности машины»; численность работников бухгалтерии в итоге такой «механизации» не уменьшилась, а увеличилась - за счет операторов ЭВМ. Все делалось «с обратной стороны», даже научно-техническая революция.

Содержание целой армии излишних низкооплачиваемых работников, по образу жизни мало отличавшихся от люмпен-пролетариев, можно рассматривать, как скрытую безработицу; особенно велика она в сельском хозяйстве. Но когда некий Худенко, директор совхоза в Целинном крае, взялся выполнить производственную программу предприятия с 10%-ми прежних рабочих совхоза, а 90% рабочих уволил, как излишних, начальствующее сословие затравило новатора, вполне логично опасаясь, как бы завтра другой такой Худенко не сумел бы доказать ненужность самого начальствующего сословия.

Изобретательство, рационализаторство, новаторство, любая инициатива «снизу» мешали «личному покою» представителей начальствующего сословия, и последнее оборонялось от «нарушителей спокойствия» всеми доступными способами - вплоть до тюрьмы и психбольницы для самых настырных. Известная формулировка: «Инициатива наказуема!» (появившаяся несколько ранее) в эпоху Застоя стала настолько привычной, что постепенно утратила привкус осуждения застойных порядков и превратилась в простую констатацию общеизвестного факта.

Только достигнув высоких ступеней по служебной лестнице, ставши заметным партийно-государственным деятелем, представитель начальствующего сословия мог решиться (но далеко не каждый решался) ради дальнейшей карьеры на какое-либо крупное народно-хозяйственное мероприятие (осуществляемое, естественно, руками рабочих или крестьян). Обеспечив руководителю дальнейшую карьеру, многие мероприятия незаметно сходили на нет, как, например, «индустриализация животноводства» Белгородской области в 70-х годах.

В качестве живого примера крупномасштабного хозяйничанья начальствующего сословия можно привести стиль работы одного из его виднейших представителей - Егора Лигачева, возглавлявшего на протяжении изрядного времени (с 1966 по 1983 гг.) Томский обком партии. Впоследствии он утверждал, что в эпоху Застоя в «его» области никакого застоя не было. Действительно, поскольку в экономике области преобладало сырьевое направление (нефть, газ, лес), а растранжиривание на мировом рынке по дешевке этого сырья было основой внешнеэкономической политики начальствующего сословия, на развитие нефтегазовой и лесной промышленности Томской области выделялись значительные капиталовложения, за счет чего здесь возводились новые предприятия.

Но когда по территории области прокладывался первый нефтепровод Александровское - Анжеро-Судженск, Лигачев потребовал от строителей пустить нефтепровод на несколько месяцев раньше технически обоснованных сроков, установленных проектом, зато к празднику - к 1 Мая. (Со звоном рапортовать на праздничном «торжественном заседании» о досрочном завершении очередной престижной стройки, рожденной бесконтрольной гигантоманией, и получать за это всевозможные ордена и награды, - любимая форма самоутверждения начальствующего сословия).

Выполняя команду обкома, рабочие вкалывали сутками, валясь с ног от усталости; но рабочих через каждые две недели сменяла новая «вахта», специалисты же месяцами не отлучались с тысячекилометровой стройки. И это считалось в порядке вещей, В те годы любую большую стройку непрерывно лихорадило, и атмосфера постоянного аврала была тогда повседневным образом жизни (но только на больших престижных стройках, на прочих же - «долгострой», привычная безалаберщина).

Однако, в силу специфики нефтепроводного строительства многие ответственные производственные операции на названной стройке пришлись зимою как раз на самые морозы (сибирские!); качество же в этот момент никого не интересовало, контроль существовал только для проформы. Когда в день праздника по трубе пустили нефть, она стала фонтанировать по всему протяжению нефтепровода из бесчисленных недосваренных стыков, и кое-где приходилось менять трубы целыми участками. Убытки не подсчитывались...

Следующий нефтепровод Васюган - Раскино по требованию Лигачева был построен за один год, вместо двух по проекту. В действительности в день торжественного открытия он был совершенно не готов и, как выяснилось, построен с такими отступлениями от проекта, что Управление магистральных нефтепроводов его официально не приняло. Как всегда после «липового» пуска недостроенного объекта строители быстро переходят на другие объекты, оставляя эксплуатационников один на один с недоделками, и нет никаких шансов, что последние будут когда-нибудь устранены. Так это повелось на любых стройках - и в промышленном, и в жилищном, и в дорожном и т.п. строительстве. Сказать, что таков был стиль работы Лигачева, было бы неправильно. Таков был стиль работы всего начальствующего сословия.

Как и по всей стране, в Томске при Лигачеве о быстрейшем пуске любого строящегося предприятия начальство думало в первую очередь, а о создании элементарных культурно-бытовых условий для рабочих этого предприятия - в последнюю. Когда на действующих нефтяных скважинах на северо-западе области стала падать добыча нефти, по настоянию Лигачева было срочно введено в эксплуатацию новое крупное нефтяное месторождение - Лугинецкое, найденное геологами на юго-западе области в 500-х километрах от Томска и в 400-х километрах от базового города нефтяников Стрежевого. От Лугинецкого месторождения с рекордной быстротой был проведен нефтепровод и присоединен к магистральному; срыв плана добычи нефти был предотвращен, план выполнен. (Как бесхозяйственно использовали при этом второпях людей, деньги и технику - бесполезно повторять).

К строительству же жилья и соцкультбыта для нефтяников приступили лишь тогда, когда Лугинецкая нефть пошла по трубам, хотя вблизи Лугинецкого месторождения, расположенного посреди заболоченной тайги, не было совсем никаких населенных пунктов, и пришлось потом строить для нефтяников новый город - Кедровый.

Лигачев показал себя волевым и умелым руководителем и из далекой сибирской провинции был вызван в Москву - «на повышение», а лугинецкие нефтяники в своем молодом городе так и остались без надежных дорог, как на острове посреди непролазных болот. Мало того, благодаря вечной нестыковки министерств и ведомств, нефтяники из своих скважин берут только нефть, а попутный газ (ежегодно почти 1 млрд., кубометров!), «чтобы не мешал», сжигают в негаснущих факелах, круглые сутки обогревающих сибирское небо. По энергетическому эквиваленту сжигается газа ровно столько же, сколько добывается нефти. В проекте освоения Лугинецкого месторождения использование газа, конечно, предусматривалось, но в ходе стройки, поспешно начатой, по указанию Лигачева, «не с того конца», до газа руки все никак не доходят.