Сергей Буркин - Что случилось с Россией

Сами же высокопоставленные управленцы-практики в ходе перспективного планирования народного хозяйства допускали порою ошибки, просто удручающие. Так, хотя в СССР к концу эпохи Застоя производилось зерна в полтора раза меньше, чем в США, наша промышленность выпускала тракторов в 6 раз, а зерноуборочных комбайнов - в 16 раз больше, чем в США.

Диспропорции подобного масштаба позволяют сделать вывод, что так называемый «закон планомерного, пропорционального развития хозяйства при социализме» - вершина достижений квази-социалистической теоретической экономической мысли - является фикцией. Пользуясь категориями диалектики, можно сказать, что при социализме, может быть, действительно возникает «возможность» планирования общественного развития, но в «действительность» она у нас не воплотилась.

Видно, человечество еще не умеет планировать свое развитие. Но если эта (еще не доказанная) возможность «планомерного, пропорционального» общественного развития при социализме на практике не осуществляется, то в чем же тогда преимущества социализма перед другими формациями? Ведь не в лозунге же: «Все для блага человека!», который на практике, как теперь выясняется, трансформировался в совершенно другой «закон» социализма: «Все для блага начальствующего сословия!».

Квази-советское общество в действительности не имело реальной возможности для осуществления централизованного планирования: экономическая статистика, без которой развитие народного хозяйства планировать невозможно, грубо фальсифицировалась, вплоть до полного отрыва от реальности. Руководители предприятий допускали приписки ради премий и наград, руководители страны - ради хвастовства, ради возможности выпендриваться с дутыми успехами на мировой арене. Суммируя искаженные данные, полученные с мест, и фальсифицируя итоги, государственная статистика выдавала Правительству и народу искаженную до неузнаваемости картину экономической жизни страны. Впоследствии Рыжкову пришлось создать при Совете Министров СССР особый сектор, с трудом добывавший, исключительно для правительства, подлинно достоверную информацию - вот до чего заврались!

Выходит, что год за годом при текущем и перспективном планировании представители начальствующего сословия руководствовались хронически недостоверными данными. Впрочем, зная об этом, далеко не все представители начальствующего сословия и далеко не всегда действительно хоть чем-то руководствовались при планировании - по присущей этому сословию халатности, плановые задания нередко брались просто «с потолка».

Но любые плановые задания, как «среднепотолочные», так и близкие к действительности, пагубно отражались на экономике предприятий тем, что подменяли производство материальных благ работой ради выполнения абстрактного плана. Всем производственникам - от рабочего до директора - платили не за реальную продукцию, а за лукавую цифру в отчете. В этих условиях на предприятиях всем было выгоднее выпускать не тот товар, который нужен людям, а тот, который подороже. Совершенно невыгодно было обновлять ассортимент выпускаемой продукции - гораздо выгоднее выпускать продукцию, морально устаревшую, но хорошо освоенную и для работяг привычную.

Поскольку функции производства продукции и ее сбыта были друг от друга строго отделены, тысячи предприятий под руководством представителей начальствующего сословия без зазрения совести работали «на склад», производили целые горы продукции, не пользующейся спросом. По современным оценкам, третья часть промышленных предприятий России к концу эпохи Застоя являлись убыточными (а 8% продукции при реализации не покрывали стоимости сырья, израсходованного на ее производство). Тем не менее, среди работников этих предприятий тоже находились передовики, которые поощрялись за хорошую работу.

Если оплачивалась не работа, не ее результат, а умение отчитываться, неизбежно расцвели «показуха» и приписки. Предполагается, что только в строительстве к 1990 году приписки достигли 15-30 млрд., рублей ежегодно. В печати неоднократно приводились примеры приписок умопомрачительных масштабов - например, когда объем якобы выполненных земляных работ превышал объем земного шара. И все подобные приписки были, как правило, оплачены, а уж потом (очень немногие!) обнаружены ревизиями.

В диалектическом противоречии между собою одновременно и быстро развивались и бесхозяйственность, порождавшая растущие непроизводительные расходы, и умение подотчетных представителей начальствующего сословия от вышестоящих убытки эти скрывать. В конце 80-х годов только отраженные в статистике непроизводительные расходы достигли по стране 50 млрд., рублей в год, но это была, несомненно, лишь вершина колоссального айсберга всесоюзной бесхозяйственности.

Огромные убытки и непроизводительные расходы проистекали не столько от неумения начальствующего сословия управлять народным хозяйством страны, сколько от нежелания каждого представителя этого сословия в отдельные моменты принимать решения (это от него и требовалось-то далеко не каждый день), нежелания жертвовать своим «личным покоем» для выполнения необходимых управленческих актов. Огромными суммами убытков и потерь квази-советское общество платило за благодушно-инертное приятное существование начальствующего сословия.

Выходит, что паразитическое потребление не ограничивалось кругом материальных благ, непосредственно присваивавшихся начальствующим сословием: производство бесполезного оружия, выпуск другой ненужной продукции, оплата невыполнявшихся, приписанных работ, потери материальных ценностей от халатного хранения и т.д., и т.п. - все эти огромные расходы тоже следует отнести к паразитическому потреблению, осуществлявшемуся либо непосредственно начальствующим сословием, либо при его попустительстве и вконец подорвавшему экономику страны. По некоторым расчетам, неэффективная, загнивающая экономика отнимала у каждого рабочего 90 - 95% результатов его труда, причем лишь меньшая их часть была нужна для покрытия действительных нужд общества, а большая - шла на покрытие паразитического потребления всякого рода или же просто гибла от глобальной бесхозяйственности. (В одной только Москве крысы ежегодно съедали и портили до 80 тысяч тонн продовольствия).

Беспардонная, порою неправдоподобная ложь сопровождала всю эпоху правления начальствующего сословия. От бригадного собрания до всесоюзного съезда - любые подобные публичные «мероприятия» были насквозь лживыми, каждый оратор с любой трибуны беззастенчиво врал; при этом все слушатели прекрасно понимали, что докладчик врет, и докладчик знал, что слушатели его ложь и его самого оценивают по заслугам - ведь маскировка лжи под правду требовала усилий, а прилагать усилия начальствующему сословию всегда было лень. Повседневной привычной штампованной ложью пробавлялись и все средства массовой информации. Начальствующее сословие родилось в этой лжи, всю свою жизнь купалось в ней и никогда не имело за душою никаких идей, кроме стремления к собственному материальному благополучию.