Мауро Гильен - 2030. Как современные тренды влияют друг на друга и на наше будущее

Райх видит в экономике совместного использования кульминацию усилий компаний по сокращению расходов на штатных сотрудников, которым они предпочитают временных специалистов, работников по запросу, независимых подрядчиков и фрилансеров. Рост масштабов гиг-экономики сопровождается увеличением числа людей, занимающихся нестандартной для себя работой. Сюда входят люди, которые выступают в качестве независимых подрядчиков – поставщиков услуг на платформах. По оценкам экономистов Лоренса Каца и Алана Крюгера (бывший председатель Экономического совета при Бараке Обаме), доля таких работников на рынке труда в 2005–2015 гг. увеличилась с 10 % практически до 16 %.

Райх не одинок в своей критике экономики совместного использования. Для обозначения этой группы трудящихся британский экономист Гай Стэндинг ввел понятие «прекариат» (от слов precarious – нестабильный и proletariat – пролетариат). В статье 2016 г. на портале Salon Стивен Хилл отметил общую закономерность в эволюции стартапов «совместного использования». «После шумного открытия при щедрой поддержке венчурных капиталистов и обещаний революционизировать организацию труда и P2P-транзакций в конечном счете многие из этих компаний превращаются в современные эквиваленты старомодных бюро временного трудоустройства (а некоторые просто уходят в небытие)». Многое в подходе Хилла проясняет название его бестселлера: «Жесткий обман: Как Uber-экономика и бесконтрольный капитализм подставляют американских трудящихся» (Raw Deal: How the Uber Economy and Runaway Capitalism Are Screwing American Workers). Заместитель директора некоммерческой организации «Национальный проект в сфере законодательства о занятости» Ребекка Смит обращает внимание на то, что гиг-экономика будто бы возвращает нас во времена, когда большинство работников были «трудовыми агентами». В частности, мы здесь говорим о кустарном производстве, изготовлении продукции на дому, а не на фабриках. По мнению Смит, платформы гиг-экономики «работают подобно древним конторам по набору сельскохозяйственных рабочих и центрам временной занятости».

Несмотря на негативные эффекты нестабильного трудоустройства, некоторые исследователи полагают, что экономика совместного использования приходит на помощь людям на дне иерархии распределения доходов. Изучив данные платформы каршеринга Getaround, экономисты из Нью-Йоркского университета Самуэль Фрайбергер и Арун Сундарараджан установили, что площадки P2P-аренды выгодны потребителям, особенно имеющим низкий доход. «Этот сегмент с большей вероятностью отказывается от владения в пользу аренды, создает повышенный спрос на P2P-площадке, чаще выходит с предложениями на площадку и получает от нее значительно большую выгоду». Исследователи делают вывод, что экономика совместного использования может помочь малообеспеченным людям как потребителям (сторона спроса), так и работникам (сторона предложения).

Впрочем, также имеются свидетельства, что для большинства людей деньги, заработанные через гиг-экономику, – дополнительный доход, а не основное средство обеспечения существования. Социолог из Бостонского колледжа Джульет Шор решила оценить, кто именно выигрывает от таких приложений, как Airbnb, RelayRides и TaskRabbit. В своем исследовании она делает вывод, что «поставщики услуг – высокообразованные люди, многие из которых имеют хорошо оплачиваемую работу. Платформами они пользуются для повышения своих доходов». В процессе исследования Шор столкнулась на стороне предложения с «адвокатом, политтехнологом, консультантами по управлению, профессиональными технологами, врачами-исследователями, учителями, бухгалтером, преподавателем колледжа и менеджером по продажам».

Шор отмечает эффект вытеснения: «многие занимаются ручным трудом, в том числе уборкой и транспортировкой – задачами, которые традиционно выполнялись работниками с низким уровнем образования». Хозяева жилья на Airbnb после отъезда гостей часто выполняют функции, которые прежде осуществляли клерки и уборщики. Приложение TaskRabbit помогает людям справляться с мелкими делами: сделать уборку, выполнить поручение, собрать мебель, привести в порядок помещения, произвести ремонт, доставить продукты. Шор познакомилась с занимающимися ручным трудом высокостатусными специалистами со стабильной работой, в том числе с адвокатом, биотехнологом и бухгалтером. Как отмечает студентка Валерия, которая убирается в домах клиентов TaskRabbit, «в самом начале я убиралась крайне плохо. Просто отвратительно. Люди оставляли обо мне плохие отзывы… У себя дома я даже кровать не застилала, представляете? У меня дома убиралась уборщица». В итоге, заключает Шор, мы имеем усиление неравенства доходов, которое объясняется как раз тем, что люди с более высоким образованием получают дополнительный доход, а низкоквалифицированные лишаются традиционных занятий.

Еще один источник неравенства в гиг-экономике связан с тем, что для собственников сдача жилья в аренду на Airbnb может быть источником приличного дохода, но только для тех, у кого изначально было достаточно средств, чтобы обзавестись собственным жильем. «Нужны деньги, чтобы делать деньги», – отмечает хозяин жилья на Airbnb Киран, которого интервьюировала Шор. Незамужняя молодая женщина Шира зарабатывает в год $30 000 на сдаче квартиры в аренду. Она называет эту сумму «почти неправдоподобной». Шор установила, что большинство ее респондентов, сдававших в аренду жилье через Airbnb, получали больше денег от платформы, чем от своей основной работы.

Желание немного подзаработать зачастую связано с благородными начинаниями. Многие юные работники гиг-экономики «с помощью заработков на платформе оплачивали свои долги, – отмечает Шор. – Одна пара, заработав $11 000 на Airbnb, направила эти деньги на погашение студенческих кредитов мужа». Но, пожалуй, самой большой находкой исследования стало то, что очень многие воспринимают выполняемую ими работу как «технологически продвинутую, нечто новое и модное». По словам Шор, некоторые полагают, что «они занимаются работой, которая идет на пользу окружающей среде, позволяет формировать социальные связи, помогать другим и стимулировать культурный обмен». Как пишет в The New Yorker Натан Хеллер, один из собственников жилья на Airbnb подчеркнул, что «платформа позволила ему вернуться к учебе и работать неполный рабочий день фотографом». Сундарараджан делает вывод, что предоставляемые гиг-экономикой услуги «пользуются успехом, поскольку помогают более эффективно использовать время. Можно сказать, что это монетизация свободного времени».

Многие гиг-работники просто хотят избежать судьбы представителей офисного планктона, которые, в частности, запечатлены на страницах комикса «Дилберт» Скотта Адамса. «У меня есть сюжет, о котором я хочу поведать, и Uber позволяет мне сделать это», – говорит Кара О, 67-летняя водитель Uber из Санта-Барбары, штат Калифорния. В первой половине дня она пишет романы, во второй – развозит людей. Соучредитель и бывший генеральный директор Uber Трэвис Каланик как-то заметил, что «водители ценят свою независимость, а также возможность работать по нажатию кнопки, а не от звонка до звонка, пользоваться одновременно Uber и Lyft, посвящать работе большую часть недели или всего несколько часов». В этом и заключается основное преимущество, которое отмечают в гиг-экономике аналитики. Как пишет Диана Малкэхи, старший сотрудник Фонда Кауфмана и преподаватель в Колледже Бэбсона, в своей книге «Гиг-экономика» (The Gig Economy), «традиционная работа с полной занятостью не предоставляет гарантий, она становится все более дефицитной и выполняется теми, кто хотел бы делать что-то другое в жизни». Малкэхи уверена, что цифровые платформы «могут составить привлекательную, интересную, гибкую и даже выгодную и безопасную альтернативу корпоративным офисам». На ее взгляд, «люди все больше заботятся о времени и впечатлениях, а не о материальных ценностях. В центре внимания в новой американской мечте находится качество жизни, а не количество вещей».