Мауро Гильен - 2030. Как современные тренды влияют друг на друга и на наше будущее

Тактику агрессивного роста Uber следует рассматривать в контексте местных сетевых эффектов, которые лежат в основе стратегии компании. Чем больше водителей и пассажиров пользуются платформой в каждом городе, тем лучше. Подход Uber заключается в скорейшем расширении своей аудитории. «Запущенная Uber трансформация глобальной индустрии такси основана на формуле: добавляя на избранный рынок большой объем пассажиров и водителей, мы обеспечиваем ликвидность. В результате такси становятся дешевле, а водители зарабатывают больше», – отмечает The Guardian . По словам Маркуса Уолсена, «чем больше пассажиров становится в автомобилях Uber и чем больше люди привыкают к удобству вызова машины нажатием кнопки, тем меньше оснований у политиков вмешиваться в дела Uber». В итоге «радикально понижая цены, Uber не только увеличивает свою клиентскую базу. Компания растит своих избирателей… Если Uber выстоит в многочисленных политических столкновениях, то она может стать огромной и особо ценной глобальной компанией. Для инвесторов вложение в нее миллиардов долларов – отличная инвестиционная возможность». За считаные дни после решения властей Лондона запретить Uber в 2017 г. петицию в защиту компании подписали почти 800 000 человек. У регулирующих органов не было выбора: Uber разрешили продолжить работу. А решение вопроса с лицензией отложили на неопределенное время. Именно латеральное мышление позволило Uber стать такой большой. Компания делает ставку на то, что водители и пассажиры придут на помощь в случае попыток ее запрета. Uber стала слишком крупной компанией, чтобы ее запретили.

Истинная революционность экономики совместного использования заключается в том, что она в корне меняет социально-экономические роли и отношения. Uber обещает работникам с низкими доходами и пенсионерам дополнительный источник дохода, безработным – самозанятость. Водителям нравится гибкость и прозрачность. Они видят в приложении свободу от связи с диспетчерской. Пассажирам нравится большой выбор и сервис, который потенциально может охватывать и пригороды, и бедные кварталы города с недостаточно развитой транспортной инфраструктурой. Uber также заявляет, что показатели вождения в нетрезвом виде понижаются в результате ее присутствия на рынке. Даже влиятельное общественное движение «Матери против вождения в нетрезвом виде» начало сотрудничать с компанией в области организации бесплатных поездок в дни школьных выпускных, спортивных соревнований и иных мероприятий, когда молодые люди могут рискнуть сесть за руль в состоянии опьянения.

Uber уловила несколько явных социальных трендов и объединила их. Могут ли аналогичным образом цифровые платформы помочь нам и в вопросе изменения климата?

В 2017 г. читатель направил редактору Financial Times письмо, в котором говорилось, что «Uber – это классический пример» трагедии общих ресурсов. Автор письма ссылался на опыт Сан-Франциско – города, в котором туристы и бизнесмены нуждаются в удобных транспортных решениях. Однако пропускная способность города ограничена. «Результатом являются убитые дороги и связанные с ними трагические последствия», в том числе низкие доходы водителей, посредственный сервис из-за неопытности водителей, пробки и загрязнение воздуха. В опубликованной в The Guardian статье колумнист Арва Махдави отмечает, что, по заявлениям Airbnb, «рынок краткосрочной аренды – блестящее средство для формирования сообществ, возрождения районов, содействия обычным людям в получении дополнительного заработка и установления мира во всем мире». В то же время Airbnb вносит вклад в рост стоимости жилья, тем самым отсекая многих потенциальных арендодателей и арендаторов. Соседи жалуются не только на растущую арендную плату, но и на шум и нарушение их ежедневных планов. Махдави заключает, что «так называемую экономику совместного использования было бы правильнее назвать экономикой монетизации всего что можно». Жилье больше не является символом принадлежности человека к среднему классу – это возможность для монетизации.

Проблема эта обоюдоострая, последствия видны повсеместно – от кварталов Барселоны до улиц Нью-Йорка, и мы должны признать, что она несет с собой негативные явления, которые могут иметь системный характер.

Много лет назад просвещенный шотландец Адам Смит, который считается создателем современной экономической теории, заметил, что «мясник, пивовар или булочник поставляют нам все, что нужно для обеда, вовсе не от присущей им щедрости, а из-за преследования ими своих собственных интересов». Латеральная интерпретация этой фразы приводит нас к выводу, что «невидимая рука» свободного рынка создает наиболее благоприятные условия для потребителей и производителей: первые, сравнивая лучшие предложения, могут получить все, что им нужно, вторые, подстраиваясь под потребности покупателей, получают доход. Это интуитивное умозаключение подтверждается многочисленными примерами. Однако есть по крайней мере два очевидных (и хорошо известных) исключения.

Первое из исключений было выведено математиком Джоном Нэшом, получившим известность благодаря фильму «Игры разума». Нэш указывал, что невозможно предсказать результат решений многочисленных игроков, если анализировать их решения обособленно. В кинокартине это принципиально важное умозаключение становится ключом для понимания ситуации в баре, которая запустила латеральное мышление самого Нэша. Ученый наблюдал за тем, как несколько студентов подкатывали к одной женщине, которая отвергла всех. Все остальные женщины в баре последовали ее примеру, поскольку ни одна из них не хотела показаться «запасным аэродромом». По мнению Нэша, результат был неблагоприятным как для женщин, так и для мужчин. Этот пример позволил математику выявить изъян в теории Смита, в соответствии с которой конкурентное поведение на свободном рынке приносит пользу всем.

Второе значительное исключение из концепции чудодейственной рыночной экономики, движимой корыстными интересами, связано с системой совместно используемых ресурсов, которую также называют системой общих ресурсов. Корыстное злоупотребление общими ресурсами со стороны некоторых людей приводит к истощению ресурсов для всех. Эта проблема была впервые обозначена британским экономистом Уильямом Фостером Ллойдом в XIX в., который описал негативные последствия беспорядочного выпаса скота на общих землях для окружающей среды. Взяв такую точку зрения за основу, философы, экологи, антропологи и политологи начали изучать под этим углом все: от загрязнения воздуха и водоемов до уменьшения популяций рыб и таяния ледников Гренландии. Сам термин «трагедия общих ресурсов» был предложен экологом Гарреттом Хардином в его знаменитом эссе, опубликованном в журнале Science в 1968 г. Аннотация к эссе была прямолинейной: «У проблемы перенаселения нет технического решения; для нее принципиальное значение имеет упрочение системы моральных ценностей». Хардина беспокоили, прежде всего, рост населения и значение этого для ограниченных ресурсов Земли. Не стоит забывать, что когда-то люди видели в чрезмерном количестве новорожденных признаки конца света, как мы уже отмечали в главе 1. Хардин полагал, что проблема заключается в нехватке благих намерений и эффективных институтов.