Игорь Шнуренко - Человек взломанный

Новый вид людей должен будет начать с чистого листа, ибо нельзя оставить какую-то одну категорию, не затронув все остальные. Например, будут ли необоги размышлять о мире в категориях причины и следствия, или связь между предметами будет располагаться где-то в другой плоскости? Так или иначе, для существенных различий между неолюдьми и необогами придется конструировать для каждого вида какой-то свой набор категории. Если их не менять, то, кроме всего прочего, сохранится риск наступить на те же самые грабли, и получить на выходе то же самое, из чего уже исходили.

Но можно ли вообще получить существо с заданными категориями? Левиафаностроители уверены в том, что математика на их стороне, но в обозримом будущем такую математическую модель построить просто нереально, и придется действовать методом проб и ошибок. Ведутся ли такие разработки в лаборатории Deep Mind? Или, может быть, они думают, что нужное сочетание возникнет само собой, как говорится у ученых, эмерджентным путем, самозародится?

Скорее всего, при принятых сегодня взглядах на так называемую «науку о данных», так и есть, и действительно левиафаностроители думают, что эмпирическая атака, допустим, огромного множества множеств точек, множества человекоданных приведет к самозарождению онтологии и миров, с нею связанных. Не нужны категории, ибо их не существует в природе, говорит эта линия мысли, нужно просто загрузить много-много данных в машину и нажать кнопку. Компьютер выдаст на выходе модель нового человека, как он выдает прогноз погоды или график курса акций на бирже.

Впрочем, скорей всего, левиафаностроители еще помнят старые добрые кантовские категории и воспользуются ими для своего синтеза хотя бы из тех соображений, что данных для их великолепной модели просто недостаточно и еще нескоро будет достаточно. Кроме того, для обработки этих данных — а по-честному нужно загрузить в машину всё человечество — нужна такая компьютерная мощность, которой вряд человечество будет когда-либо в любом хоть как-то просматриваемом будущем обладать.

Поэтому, как и при эпидемии ковида, наверняка применяются и. будут применяться старая добрая логика, старые добрые кантовские категории и понятия, из этих категорий вытекающие.

Тем более что, как мы показали, старая добрая система производства и сохранения знаний находится под контролем левиафаностроителей, нужно лишь переформатировать ее под производство неолюдей и необогов. Для начала нужно просто людей перевести в человекоданные, а дальше опытным путем потихоньку экспериментировать с установками — пока первый необог не возникнет во всей его белокурой бестиальной красе.

Людей для этого нужно терпеливо настроить и привести на приемный пункт по сбору человеческого сырья. Лаской, уговорами и бесплатным инстаграмом можно убедить их отдать цифровых себя целиком и полностью.

А уже когда дело будет сделано, и первые полноценные человекоданные потекут по категориальным трубам Цифрового Левиафана, можно будет заняться сменой в них установок. Параллельно один из вероятных ходов левиафаностроителей будет движение от контролеров людей к контролерам категорий, что позволит осуществлять контроль совершенно без излишнего шума и пыли. Незаметность действий контролеров на первых порах еще будет важна.

Некоторые человекоданные будут верить, особенно в начале процесса создания роя, в то, что до сих пор обладают так называемой «свободной волей». Со временем, впрочем, можно будет отменить ее декларативным путем, торжественно, устроив ритуальный Праздник Отказа. Возможно, «отказ» станет одной из новых категорий для неолюдей — если всё же до этого момента не произойдет отказ от самого Канта. Так в торжественной форме будет завершена Эпоха Субъектности — впрочем, торжеств для неолюдей здесь не нужно, этот момент может знаменовать праздник необогов — празднование Конца Субъектности Homo Sapiens будет демонстрацией всей мощи необогов, всех возможностей, открываемых перед ними Цифровым Левиафаном, демонстрацией всех их неограниченных эволюцией сил и желаний.

Можно будет назвать этот праздник Днем Донны Харауэй. Именно эта женщина, профессор Калифорнийского университета в Санта-Круз, философ-постмодернист и феминистка, во многом заложила основы понимания роевого сознания и обоснования приведения к нему человека.

В 1985 году Харауэй опубликовала в журнале «Социалистическое обозрение» «Манифест Киборга» (оригинальное название « Manifesto for Cyborgs: Science, Technology, and Socialist-Feminism in the 1980s »), в котором предложила пути разрешения острейших противоречий современного общества через всеобщую киборгизацию, отказ от пола и расы и подключение людей к компьютеру.

Ее ранние работы были посвящены мужскому шовинизму в науке. Затем она обратилась к толкованию того, что такое «женщина». Харауэй заметила, что это понятие весьма относительно, и нельзя в строгом смысле говорить о том, что кто-то на самом деле «является женщиной» — можно лишь попытаться сконструировать этот термин на базе определенных сексуальных, социальных и научных практик. Киборг, писала Харауэй, разом снимает проблему: у него нет определенной половой идентификации, которая бы выражала его сущность. Харауэй ввела в феминистские исследования понятие «сознание противоположностей», делая упор, для определения что такое женщина, не на сходствах, а на различиях, не на сообществах, например, «цветных женщин», а на ситуации. В самом деле, что такое «цветная женщина», если все труднее определить «женщину» и «цветность». Является ли женщиной каждое существо, которое считает, что оно ей является, или только то, которое обладает определенными половыми признаками? Какая часть цвета должна быть черной, чтобы его носитель был признан чернокожим? Феминистические исследования, где каждый предлагал свое решение этих вопросов, зашли в тупик, но в еще большем тупике оказалась не наука, а общество, где возникали новые градации, новые меньшинства и новые противоречия. И со старым конфликтом — между женщинами и мужчинами — было непросто разобраться, а тут еще в повестку дня вошли конфликты между женщинами и женщинами разных оттенков и убеждений. Каждая новая идентификация, едва возникнув, вызывала конфликт, например, возник третий пол, который активно требовал своего места в науке, в обществе, а вскоре, очевидно, и в орфографическом словаре, в армии и в законодательстве. К гендерным проблемам прибавлялись конфликты, связанные с истолкованием поведения и намерений — например, проблемы харассмента. Можно ли совершить половой акт полностью на легальной основе? Что может являться поводом для расового оскорбления? Какие предубежденности возникнут в будущем, по мере расщепления общества на все более мелкие фрагменты?